Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №4 за 1995 год

• Название: Журнал "Вокруг Света" №4 за 1995 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Прочая документальная литература

---

Я же задержался около одной лавочки, и в ее глубине увидел курчавого мальчонку, который старательно втирал в маску воина-масая какое-то вещество, похожее на гуталин. Я все понял, но промолчал: любое дерево должно походить на эбеновое, чтобы его можно было продать подороже, а поэтому оно должно выглядеть, как черное дерево, и чем чернее, тем лучше.

Здесь, около экватора, мы увидели гору Кению. Ветер разогнал наконец-то облака, и на фоне ярко голубого неба четко вырисовывалась самая высокая вершина страны, на скальной груди которой залегли снежники.

Самми, как стоял у своей машины, так и замер: подняв лицо к солнцу, он благоговейно смотрел на священную гору кикуйю.

В тот же день Самми начал мне рассказывать, подождав, пока я разверну блокнот (ему льстило, что его слова записывают и о нем напечатают в журнале), самую знаменитую (и очень длинную) легенду о верховном божестве своего народа, который жил на вершине Кении.

Обладая необычной силой, Мвене-Ньяга «из ничего сделал все» (не правда ли, напоминает библейскую легенду о сотворении мира?). И прежде всего он создал снегоголовую вершину Кере-Ньяга — «блестящую гору Ньяги», которая стала его земной обителью; впоследствии ее нарекли Кенией.

— Кению, которую кикуйю называют Кере-Ньяга, вы сейчас увидели (если бы мог, то он сказал бы «удостоились лицезреть»), а наше божество нельзя увидеть, потому что оно очень далеко, так Самми начал свою легенду.

Я постараюсь вкратце ее изложить, и советую тем, кто хочет понять Самми, а значит, и всех истинных кикуйю, ее прочесть.

...Однажды Мвене-Ньяга взял одного из трех своих сыновей по имени Гекуйю на вершину обители и показал оттуда землю с зелеными долинами и лесами, где бегали стада зверей; глубокими реками и озерами, где били хвостами огромные рыбины; показал все, что он создал, подарив при этом сыну палку-копалку. Как вы уже поняли, сын положил начало роду кикуйю, а палка-копалка предназначалась новому народу в помощь для занятия земледелием.

Прогуливаясь по цветущей роще, Гекуйю встретил красавицу Мумби, которая стала его женой. Это тоже был подарок бога-отца. Мумби родила девять дочерей, но сыновья на свет все не появлялись. И тогда Гекуйю пошел к горе Кении и призвал отца на помощь, а тот посоветовал принести в жертву козленка под фиговым деревом возле своего дома. Гекуйю зарезал козленка, окропил его кровью ствол дерева, а мясо принес в дар Мвене-Ньяга.

На другой день Гекуйю увидел сидящих под большим фиговым деревом девять юношей. Гекуйю так обрадовался, что, заколов барана, устроил пышное празднество, на котором юноши познакомились с прекрасными девушками. Он предложил юношам своих дочерей в жены, но выдвинул одно условие: все они должны оставаться в его доме и признать власть матери своих жен Мумби. Юноши согласились по доброй воле с его предложением.

Эти первые семьи жили долгие годы в мире и согласии, назвав свой род по имени Мумби, прародительницы всех кикуйю...

И вот в этом месте рассказа Самми несколько замялся.

— Родители перед смертью разделили наследство между... дочерьми. Так образовалось девять родов, где женщины имели несколько мужей. Самми вновь помолчал. — Хотя, честно тебе признаюсь, лучше было бы наоборот, как у других народов. Тогда мужчины, тайно сговорившись, сделали в одну ночь своих жен матерями, а через несколько месяцев в один прекрасный день, воспользовавшись беспомощным состоянием беременных женщин, захватили первенство в семьях. Мужчины не только переименовали народ Мумби, назвав его именем, созвучным имени отца «Кикуйю», но и хотели изменить название родов. Тогда женщины пригрозили убить всех мальчиков и перестать рожать. Вот почему так получилось, что, хотя у нашего народа главным в семье считается мужчина, роды кикуйю называются по имени матери.

Самми долго смотрел на белоголовую Кению и сказал:

— Вы знаете, что во время обрядов, ритуальных танцев нельзя поворачиваться спиной к священной горе, а вход в деревенские хижины обязательно находится со стороны Кении. Так же строятся дома и в моей деревне, где до сих пор живут мой брат и сестра, мать окружена почетом в семье, а наш род называется материнским именем...

Во время путешествия по саванне Самми не только вспоминал священные места, связанные с героями легенды, но и рассказывал об обычаях своего народа, обучал нас самым простым словам. Утром он приветствовал нас коротко: «джамбо!», когда мы ели бутерброды, а то, глядя на них, говорил — «чакура», но самым его любимым выражением было «акуно матато», что означало «нет проблем».

В саванне для Самми действительно не существовало проблем, кроме, пожалуй, одной: его сложных взаимоотношений с машиной. Она могла остановиться, когда нужно было догонять стадо антилоп, или вспугивала животных в момент съемки своим фырчанием.

А так Самми чувствовал себя в саванне, как рыба в воде: моментально ориентировался на ее безбрежных просторах, угадывал, где скрываются в утренний час или в полуденную жару ее обитатели, и вовремя предупреждал нас об опасности.

— Я отвечаю за вашу жизнь, — важно повторял он на всем протяжении пути, — вы во всем должны меня слушаться...

И все же однажды он за нами не усмотрел. Эта забавная история случилась во время поисков бегемотов. Вы скажете, что такие объемные туши невозможно не заметить? Нет, не так-то просто отыскать этих «речных лошадей»: спасаясь от жаркого солнца, они мирно плещутся где-то в заводях, чуть высунув из воды свои толстые носы. Поэтому, когда автобус остановился у реки, мы не только вышли из него, но и рассыпались по берегу. Пробираясь по прибрежной полоске мокрого песка, под нависшими кустами, конечно же, я казался сам себе отважным охотником. А какой восторг меня охватил, когда я услышал плеск воды и увидел посреди реки множество темных островков — торчащие из воды морды бегемотов... Один даже поднялся из пучины вод и прошелся по отмели.

И в этот момент я услышал грозный оклик: то кричал Самми, созывая нас к автобусу.

— Вы же ничего толком не замечаете вокруг, а бросились к реке. Лишь споткнувшись о крокодила, вы, пожалуй, поняли бы, кто это такой. А леопарды, которые в это время отдыхают, лежа на ветвях, и любят речную прохладу или стерегут животных, идущих на водопой? Нет, вам нельзя доверять.

И в автобусе рядом с водителем появился аскари-охранник из лоджа, вооруженный огромной винтовкой, который персонально отвечал за нашу безопасность, за что ему, естественно, нужно было собрать хотя бы по сто шиллингов.

Знаменитые охотники и натуралисты не рисковали отправляться в глубь саванны, не имея помощников и следопытов из местного населения. Такой следопыт должен был знать свойства растений, тропы к водопою, повадки животных, места их отдыха. Он обязан был обладать многими талантами: хорошо стрелять из разного оружия, водить машину, знать языки масаев и самбуру. Конечно же, он должен быть храбр, вынослив и иметь легкий характер. Про таких людей Гржимек писал: «Он обязан зорко следить за тем, чтобы ни один волос не упал с головы гостя, пока тот будет охотиться на львов и слонов».

Таким был наш Самми. Кроме присловицы, вынесенной в заголовок этой главки, у Самми была еще одна любимая поговорка: «Если ты попал в страну (имеется в виду Кикуйюленд, местность, заселенная народом кикуйю. Авт.), где каждый подражает льву, то там нельзя подражать козе».

Нападение бабуинов, или визит дружелюбного крокодила

Оказалось, что предупреждения Самми о соблюдении осторожности даже в лодже были не пустыми словами, в чем мы и убедились, приехав в Буффало-спрингс. Залюбовавшись свисающими с ветвей акации корзиночками гнездами ткачика, я чуть было не наступил на змею, проскользнувшую у ног и скрывшуюся под домиком, предназначенным нам с Сашей Поповым, директором турфирмы «Эр вояж», для ночлега. Домик был, как сказали бы дамы прошлого века, «просто прелесть»: с верандочкой и плетеными креслами, а внутри полный комфорт в виде душа, широких кроватей под марлевым пологом от москитов, на столике красовались вазочки с цветами и фруктами — и все это было спрятано от солнца под круглой соломенной крышей. Внешне явно преобладал африканский стиль, хотя за домиком виднелась солнечная батарея.

И вдруг (ох уж, это «вдруг») наше идиллическое состояние нарушил женский визг:

— Моя сумочка! Украли!

Всунув ноги в тапочки, я выскочил из домика и остолбенел от потрясающего зрелища: на соседней верандочке стояла туристка Оля с намыленной головой, а от нее удирала обезьяна с сумочкой в руке.

— Догоните ее! Там же паспорт! — пронзительно кричала Оля, еле удерживая полотенце на голом теле.

Откликаясь на ее страстный призыв, я кинулся было напрямик через газончик, и тут же острая боль пронзила ногу: подошву тапочки пропорола острая колючка. Да, жаль, эту сценку никто не успел заснять. Кричала на крыльце Оля в неглиже, а я скакал на одной ноге и орал: