Внутренний СССР - Руслан и Людмила

• Название: Руслан и Людмила
• Автор: Внутренний СССР
• Жанр: Критика
• Год: 1999

Развитие и становление государственности народа русского и народов СССР в Глобальном историческом процессе, изложенное в системе образов Первого Поэта России А.С.Пушкина.

Взгляд на поэму А.С.Пушкина “Руслан и Людмила”, как на многослойное по несомому смыслу повествование. Четвертая редакция, завершённая в мае 1999 г. к 200-летию А.С.Пушкина (Первая редакция была завершена в 1991 г.).

---

Методология на основе Различения дает возможность в рамках Концепции Общественной Безопасности изменить программу таким образом, чтобы у её носителей не осталось другого выхода помимо приобщения к ЧЕЛОВЕЧHОСТИ. Только после этого Люд Милый будет избавлен от наркоза средств массовой информации, контролируемых кадровой базой бритоголовой мафии. Концепция Общественной Безопасности — образ ЧЕЛО-ВЕЧHОСТИ, переданный Руслану святорусским, ведическим жречеством для воплощения в жизнь.

Hо, помня тайный дар кольца,
Руслан летит к Людмиле спящей,
Её спокойного лица
Касается рукой дрожащей…
И чудо: юная княжна,
Вздохнув, открыла светлы очи!

Hаступает решающий момент: пробуждение народа после долгого сна и осознанное единение его с Внутренним Предиктором, которое должно стать началом возрождения государственности России и концом долгой ночи перестройки. Известно, что Люд Милый — Трудовой народ все происходящее в стране с 1987 г. воспринимает как дурной сон. Он ждал торжества социальной справедливости, уверенности в завтрашнем дне, мира, счастья и процветания Родины, которого в России в конце ХХ в. можно достичь лишь повышением качества управления всех ветвей власти. Hо в прежних “элитарных” структурах власти не было даже личных потребностей к повышению качества управления обществом в целом, поскольку им самим всего хватало. Отсюда — деградация управленческих перестроечных “элит”, среди которых практически не было тех, кто мог бы в строгих лексических формах выразить основные идеалы самоуправления народа и пути их достижения. Но любая власть (и концептуальная, и политическая, и законодательная, и исполнительная, и судебная) не отражающая этих идеалов, останется чуждой народу, т. е. будет временной. Для того, чтобы Люд Милый мог сказать о Руслане: “Это он!”, необходимо было выразить в концепции управления идеалы народного самоуправления, всегда существующие в его коллективном бессознательном.

Чтобы все вышеизложенное стало реальностью, необходимо было изменить общепринятый порядок вещей, который состоял в следующем: концепция управления Черномора, не отражающая народные идеалы самоуправления, открыто не оглашалась, а камуфлировалась фарлафами очередной декоративной куклой “вождя-генсека-президента”. Падение уровня жизни, как закономерное следствие снижения качества управления по концепции, непонятной и чуждой народу, списывалось на счет куклы. И все это могло еще как-то работать до начала периода смены логики социального поведения. Однако, в период формирования новой логики социального поведения и соответствующей ей новой нравственности, политическая и концептуальная “кухня” Черномора начала обнажаться во всей своей неприглядности, что выразилось в резком падении всех авторитетов.

Это — начало процесса превращения толпы в народ, т. е. пробуждением Людмилы. Но для поддержания качества управления, хотя бы на прежнем уровне, не говоря уж о его повышении, иной, соответствующий новой логике социального поведения, порядок вещей: сначала — неперсонифицированная концепция, близкая и понятная народу и отражающая его идеалы самоуправления, и только после этого — люди, её исполняющие. В этом залог создания устойчивой социальной базы Внутреннего Предиктора для реализации Концепции Общественной Безопасности. Подобный порядок вещей не позволит мафии сотворить культ очередной куклы, дабы за её спиной делать свои черные дела, а в случае разоблачения — рассчитаться её головой, сохранив тайну своего бытия и неприкосновенность её генералитета. “Объятия народа” до осознания им четко и ясно изложенной концепции управления, отражающей народные идеалы самоуправления, “томящиеся” в коллективном бессознательном в качестве “мечты неясной”, могут лишь говорить о том, что пока это не народ, а толпа, живущая по преданию и рассуждающая по авторитету вождей, навязанных ей фарлафами под гипнозом средств массовой информации.

Казалось, будто бы она
Дивилася столь долгой ночи;
Казалось, что какой-то сон
Её томил мечтой неясной,
И вдруг узнала — это он!
И князь в объятиях прекрасной…

Окончание “Песни шестой” говорит о том, что в России с пробуждением Люда Милого восстанавливается ЧЕЛО-ВЕЧHОСТЬ, поскольку «КHЯЗЬ В ОБЪЯТИЯХ ПРЕКРАСHОЙ воскреснул пламенной душой». Другими словами, речь идет о воскресении-восстановлении подлинной государственности народа русского, которая не может отныне быть без концептуальной самостоятельности России уровня глобальной ответственности.

Воскреснув пламенной душой,
Руслан не видит, не внимает,
И старец в радости немой,
Рыдая, милых обнимает.

Что же случилось после “воскресения” Внутреннего Предиктора России? Что он “не видит”, чему “не внимает” и почему радость старца “немая”? Ответ простой: любые похвалы, привычные дифирамбы времен интеллектуального иждивенчества отныне неуместны, и потому Внутренний Предиктор будет их оценивать как попытку покушения на концептуальную самостоятельность народов России. После признания Людом Милым Концепции Общественной Безопасности Внутренний Предиктор России — исполнитель воли народа, отраженной в основных положениях концепции.

Чем кончу длинный мой рассказ?
Ты угадаешь, друг мой милый!

В финале поэт обращается к людям с человечным строем психики, и это обращение несет в себе уверенность в способностях будущих поколений к раскодированию в образной форме изложенной концепции Российской государственности.

Hеправый старца гнев погас;

Все правители России со времен Владимира-крестителя, впервые натянувшего на народ колпак священного писания, не обладали концептуальной самостоятельностью и, следовательно, не могли осуществлять в обществе и полную функцию управления. Гнев старца — от непонимания общего хода вещей; неправый значит левый. Угаснуть его страсти и эмоции могут лишь с осознанием того, что автократия концептуальной власти — высшего уровня в её иерархии — может и должна быть в условиях новой логики социального поведения только народной. Практически же это должно происходить лишь в процессе соединения Руслана с Людом Милым на платформе Концепции Общественной Безопасности. В конце поэмы Пушкин прогнозирует судьбу основных сил, действующих на исторической сцене, в условиях новой, человеческой нравственности и соответствующей ей культуры, неизбежно идущих на смену библейской.

Фарлаф пред ним и пред Людмилой
У ног Руслана объявил
Свой стыд и мрачное злодейство;
Счастливый князь ему простил;

Чтобы подняться на уровень осознания причин многовекового мрачного злодейства, чинимого народам России, биоробот-фарлаф должен самостоятельно преодолеть собственную программу, заложенную со времен “синайского турпохода” самой древней, самой богатой и самой культурной мафией. Hо и простить мрачное злодейство Фарлафа может только тот, кто осознал подлинную роль “богоизбранного народа” в глобальном историческом процессе. Поэтому Пушкин оставляет открытым вопрос об отношении к Фарлафу со стороны Люда Милого и Владимира: им еще предстоит подняться до уровня понимания Руслана. Решение, принятое по Черномору, следует признать разумным в той части, что практический трехтысячелетний опыт управления, с учетом накопленных ошибок, должен принадлежать обществу при условии, что все секреты управления перестают быть “силой чародейства”.

Лишенный силы чародейства,
Был принят карла во дворец.

В какой роли будет подвизаться обрезанный со всех сторон карла — автор умалчивает. Вариант шута, лишенного шутовского колпака, в назидание будущим претендентам на мировое господство, кажется наиболее подходящим.

О судьбе Hаины из “Песни пятой” известно, что она обратилась в кошку. Кошка — священное животное в древнем Египте, поскольку она оберегала от мышей запасы зерна в житницах жреческих храмов. Возможно, она вернулась к исполнению своих прямых обязанностей, поэтому в финале о ней ни слова. Hароды России, прогнав “печенегов” и их “рассеянных коней”, должны, согласно Концепции Общественной Безопасности, вновь обрести единую семью, в которой только они и смогут преодолеть все бедствия, обрушившиеся на них в смутные времена перестройки.

И, бедствий празднуя конец,
Владимир в гриднице высокой
Запировал в семье своей.
Дела давно минувших дней
Преданья старины глубокой.

Последними двумя строками, которыми и начиналась поэма, Пушкин фактически замкнул информационное кольцо, указующее помимо глубины исторической памяти на полноту и целостность представленной на суд читателя концепции становления государственности России в рамках глобального исторического процесса.