Василий Доконт - Траурный кортеж

• Название: Траурный кортеж
• Автор: Василий Доконт
• Жанр: Фэнтези

Перед Вами третья книга из серии «Мир Соргона». Но это ещё — не финал. Жизнь продолжается, господа.

---

«— Или их опыт нельзя применить в условиях Соргона. А что, если это просто разведка боем? Сначала узнать, что здесь и как. А затем и ударить больно. Ну, вот Вы, сир, пошли бы завоёвывать другой мир с двенадцатью солдатами? Это, если считать по одному Человеку без Лица на королевство. Добавьте орков и эльфов — четырнадцать…»

«— Почему ты считаешь только долины Соргона? А Месаория, а гоблины? Там тоже могут быть Маски».

«— Дойдёт и до них очередь: Ваше дело — Соргон спасать. Значит, в Соргоне Масок не больше пятнадцати: четырнадцать простых и шеф. Что с того, что каждый из них наштамповал по десять тысяч лысых? Сами видели, что это за войско: числом только и давят. Убрать от них баронов-изменников, и никакого толка от лысой армии не будет. Чушь какая-то, а не завоевание, сир».

«— Чушь, не чушь, а ни Дворца Совета Королей, ни города, где он находился, уже не существует. Вряд ли это оружие принадлежит мятежным баронам. В лучшем случае, Маски научили баронов своим оружием пользоваться, и только, но никак не изготовлять. Ракеты, Капа, ракеты…»

«— Что — ракеты, сир?»

«— Средство доставки белого пламени в любую точку этого мира. Салюты, моя дорогая — прямой путь к изготовлению ракет. Знать бы, Капа, что умеют Маски и как они думают…»

«— Да, сир, засланный к Маскам казачок был бы нам очень кстати. Из кого Штирлица будем делать? Я предлагаю Крейна: он — барон, хитрый лис и всем недоволен. К тому же, он не нравится ни мне, ни Вам — не жалко будет, когда разоблачат».

«— А вдруг не разоблачат? — заинтересовался король Капиной идеей. - Штирлица-то не поймали».

«— Это у нас-то не разоблачат? Обязательно разоблачат, сир. Вы только не забывайте всем и всюду говорить, что всё узнали из донесений Крейна, и он, злодей, никуда не денется, попадётся, как миленький».

«— Бедный барон! Знал бы он о коварных твоих замыслах, сам бы повесился рядом с Блавиком-северным. Ты не слишком с ним круто, а, Капа? И объясни, зачем ты меня разбудила, беспокойная ты моя? Все наши подданные ещё спят».

«— Разве бывает, что они не спят — Ваши, сир, подданные? А разбудила, чтобы Вы написали письмо королеве Магде. Нехорошо выйдет, если королева получит Ваши соболезнования только когда обоз придёт в Раттанар. Надо послать ей письмо хотя бы за день пути до столицы, а в дороге негде будет хорошо написать. Сделайте это заранее, сир. К счастью, Вы ещё не успели отменить ни этикет, ни правила хорошего тона, и потому прошу — беритесь за перо».

«— Ты права, надо написать», — король раздвинул на столе блюда с закусками и кувшины с вином, освобождая место для письма, и начал марать бумагу. После шариковой ручки гусиное перо — не самый лучший вариант: с непривычки Василия к подобным письменным принадлежностям перо постоянно цепляло бумагу, и первый лист покрылся помарками и кляксами. Когда в кабинет заглянули Эрин с Бальсаром, мраморный пол (король так и не сказал Астару положить здесь ковры — запамятовал) уже был устелен слоем бумажных листов, хранящих королевские каракули.

— Помощь нужна, сир? — вежливо поинтересовался первый соргонский рыцарь. - Может, переписчика позвать?

— Спасибо, не надо, я уже приноровился, сэр Эрин.

«— Приноровился он, как же! За полчаса уничтожил во дворце годовой запас бумаги и чернил. Секретурку вам надо, сир: надиктовал, нашкрябал подпись и — готово. А так всем вокруг видно, что у вас правильнописание хромает. Оно хорошее, сир, я не спорю, но явно хромает. Надо было вам из Чернигова печатную машинку взять…»

«— Отстань, Винни-Пухша хрустальная! Видишь, человек занят. Кстати, а это идея» — король воткнул перо в чернильницу:

— Сэр Эрин, среди моих вещей была шариковая ручка. Не могли бы вы принести её?

— Конечно, сир. Сию минуту, сир, — гном вышел.

— Эти листы куда? — маг стал поднимать с пола исчёрканную бумагу. Впрочем, исчёрканная — слишком сильно сказано: Василию ни разу не удалось продвинуться дальше двух слов — «Ваше Величество». — Я сожгу их в кухонной печи, сир.

— Да-да, сожгите, Бальсар, подданным незачем видеть неумение своего короля. Только бы ручка нашлась…

«— А когда паста в ручке закончится, Вы перейдёте на карандаш, сир? Или оставите только устную форму общения с подданными?»

2.

«Ваше Величество! — писал Василий, красиво выводя буквы принесенной Эрином шариковой ручкой. — Я сожалею, что в силу сложившихся обстоятельств был вынужден занять место Вашего мужа на троне Раттанара. Трагическая смерть короля Фирсоффа даже на фоне нынешних событий — утрата невосполнимая, и скорбит по поводу кончины Его Величества не только родной королю Раттанар: короля Фирсоффа оплакивает весь Соргон. И даю Вам слово, что наши враги пожалеют о том дне, когда задумали это подлое убийство.

Благодарю Вас, Ваше Величество, за своевременно присланную помощь: как видите, Скиронар уже борется вместе с нами против наших врагов — Масок, и в этом есть заслуга лейтенанта Илорина.

Тела погибших раттанарцев найдены, и скоро будут доставлены в Раттанар для погребения. Спешу сообщить Вам, что свита короля Фирсоффа погибла не вся: в живых осталось около двадцати человек, в основном, из числа тяжело раненых, выхоженных магом-лекарем Баямо. Так, соргонские боги и искусство Баямо не позволили расстаться с жизнью капитану Паджеро, который оправился от ран, и состояние здоровья уже позволило ему приступить к своим прямым обязанностям — командира раттанарской дворцовой стражи.

Понимаю, что Вас тревожит неизвестность, но у меня только сегодня появилась возможность послать в Раттанар вестника и дать ему для охраны достаточно большой отряд солдат — не думаю, что в Раттанаре менее опасно, чем здесь.

Вестником я посылаю лейтенанта Илорина, который уже познакомился с повадками нашего врага, и сумеет добраться до раттанарской столицы…»

«— Позвольте, сир, но Вы не собирались посылать вестника, — встряла Капа. -

Вместе с обозом под сильной охраной мы доберёмся до Раттанара неспеша и безопасно».

«— Это будет не слишком красиво с нашей стороны: Паджеро жив, и королева должна знать об этом как можно скорее. К тому же, с обозом мы не поедем: зачем впустую терять время? Дня два мы можем ещё поработать в Скироне, потом налегке догоним обоз».

«— У вас семь пятниц на неделе, сир. Ночью решали одно, теперь Вы требуете другое. Ваш штаб совершенно запутается в Ваших противоречиях».

«— Распутаем, Капа, не переживай. А уезжать мы сейчас не можем — я должен быть уверен, что нами ничего не забыто в планах обороны Скиронара. Помолчи, дай письмо закончить. На чём я тут остановился?» — король перечитал написанное, чтобы восстановить соответствующее настроение.

«…Лейтенант подробно расскажет Вам о событиях в Скироне, и о счастливой судьбе, что выпала на долю Раттанара в это опасное время. Раттанар — единственный защитник всех королевств Соргона от завоевания Масками, он — основа сопротивления иномирскому нашествию на Соргон, и в том, что сохранился этот очаг независимости, заслуга только Вашего мужа. Я, его преемник, знаю это твёрдо, и сделаю всё, что в силах сделать человек, чтобы использовать шанс на спасение, подаренный Соргону Вашим мужем, и победить в этой войне.

Отсутствие известий из других мест беспокоит и меня, особенно тревожно за Раттанар: уход из города тысячи ста солдат Илорина сильно ослабил Ваши силы, и Маски не преминут воспользоваться этим. Надеюсь, что командор Тусон справляется с ситуацией, и формируемые им священные отряды уже достаточно сильны, чтобы обезопасить столицу. Создание отрядов квартальной охраны — замечательная идея Коллегии (король Фирсофф и здесь не ошибся с назначением в Коллегию прокурора Рустака, главы Маарда и барона Геймара), её приветствую от души, и желаю успехов капитану Вустеру: вдвоём с Тусоном они могут превратить Раттанар в Акулью бухту для любого врага.

Печальный обоз с телами Вашего мужа и его свиты отправляется в Раттанар сегодня, и будет на месте дней через пять-шесть. Я приеду в Раттанар одновременно с обозом.

Ваше Величество, примите мои соболезнования в связи с тяжёлой утратой. Нам надо многое обсудить, но это — уже при встрече.

Король Василий».

От письма Магде Раттанарской король был в восторге. Первый документ личного характера, адресованный равному ему по положению лицу, Василию казался почти идеальным проявлением собственных дипломатических, скажем так, способностей.

«— Ха! Могём!»

«— Вы, сир, не дипломат. Вы — бесчувственный чурбан. Исписали целый лист бумаги, а соболезнование заняло только полстроки, — тут же подала голос Капа.

— Могли бы написать более душевно, всё же у женщины — горе».

«— У меня тоже горе, только об этом никто не знает: его никому не видно. Прячется оно где-то в глубине моей огромной души и состоит из большого куска чистого хрусталя, горсти драгоценных камней и десяти бочек ехидного бабского коварства. И самое плохое, что оно совершенно не умеет молчать: я не помню случая, чтобы хоть один мой никчемный вздох остался без колючего комментария…»