Гордон Диксон - Последняя миссия, или Мир сомнамбул

• Название: Последняя миссия, или Мир сомнамбул
• Автор: Гордон Диксон
• Жанр: Научная Фантастика

На Земле воцарилась ночь. Чья-то злая воля сковала человечество, превратив людей в сомнамбул. Астронавт Рейф Харалд спускается с Лунной Станции, чтобы разобраться в происходящем. Каждую ночь Земля оказывается во власти волн, снабжающих планету энергией космоса. Но эти же волны лишают людей воли, погружая их в тяжелый, не приносящий облегчения сон.

---

— Думаю, нет. — Габриэль ощупала предплечье. — Рука болит, так что укол мне сделали.

Но Аб научил меня справляться и с этим, когда пытался вылечить мои ноги. Если я теряю сознание во время работы передатчиков, немедленно включается защитная схема альфа-ритмов, блокирующая «сонные» волны. Кажется, я справилась с дрянью, которой меня напичкали. Рейф удивленно смотрел на нее.

— А как Аб с тобой работал?

— Так же, как и с Лукасом, и с другими подопытными животными, — улыбнулась девушка. — Он составлял индивидуальные карты альфа-ритмов. Затем находил участки, которые, по его теории, являлись отклонением от индивидуальной схемы. После этого он блокировал эти отклонения или же попросту заменял. Словом, Аб создавал новую схему альфа-ритмов, оставалось лишь научиться пользоваться ею.

— Как же он добивался этого? — Рейф перевел взгляд на косматую голову волка. — Электроды, вживленные в мозг?

— Только в последние годы. Он использовал коротковолновые передатчики, аналогичные тем, что транслируют энерговолны. Но его устройства действовали очень избирательно и гибко.

— В таком случае, — сказал Рейф, — почему у Лукаса…

— Это устройство на голове? Лукас — особый случай. У волков, в отличие от людей, нет речевого центра. Поэтому Аб сконструировал для него искусственный речевой центр. Его вы и видите. У Лукаса еще имеются искусственные гортань и голосовые связки, а также особое приспособление, заменяющее губы и язык, иначе бы он не смог издавать членораздельные звуки. Рейф восхищенно присвистнул.

— На самом деле, — продолжала Габи, — Лукас не может говорить так, как мы. Под черепом у него вживленный микрокомпьютер. Его электромозговые импульсы используют определенные речевые модели, и уже эти модели выбирают заложенные в компьютер слова, которые передаются искусственным голосовым механизмом. Именно поэтому Лукас не в силах ответить на некоторые вопросы, даже если знает ответ — в его компьютере просто нет нужных слов.

Рейф нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что Лукас не отвечает на наши вопросы не потому, что не хочет или не знает, а потому что не может подобрать слова?

— Ну да. Я и говорю… — Габи осеклась. — Конечно! Я так привыкла к его молчанию, что забыла, как важно…

Она замолчала и повернулась к волку.

— Лукас, ты действительно знаешь, где Аб? Ты знаешь, но не можешь нам сказать?

Волк заскулил и попытался лизнуть ее в лицо. Она отстранилась и погладила его.

— Мы найдем его, — прохрипел Лукас. — Потом я буду убивать.

— Ну? — поинтересовался Рейф со своего места. — Думаешь, ему известно?

— Я… не уверена, — ответила Габи. — Не могу понять, почему он не может сказать «да» или «нет». Это довольно просто. Если только Аб намеренно не заблокировал подобный вопрос.

— Ты говорила, что в ту ночь Аб провел с Лукасом несколько часов… Девушка кивнула.

— Да, он мог заблокировать отдельные темы.

— Что ж. — Рейф включил панель управления. — Как бы там ни было, у нас всего пара часов до рассвета. Посмотрим, успеем ли мы найти этот «Кразианс Корнер».

— «Кразианс Корнер»?

— Ты уже забыла? Чек техстанции, который я нашел в машине с номерами Огайо, в машине зомби…

— Ах да… — В ее голосе вдруг прозвучала тревога. — Рейф, а вдруг волны все же что-то изменили во мне, пока я находилась без сознания?

— Нет, не думаю. — Рейф покачал головой, отнюдь не убежденный в своих словах.

Они остановились у телефона-автомата и отыскали в справочнике адрес «Кразианс Корнер». 4023, Манчестер-роуд.

Это оказалась небольшая станция техобслуживания, с рестораном, бакалейной лавкой и магазином подержанной одежды.

Рейф разбил стеклянную дверь техцентра. Заверещала сигнализация. Не обращая на нее внимания, он открыл дверь, и они проникли внутрь. Рейф нашел проводку сигнализации и разорвал — только потому, что его раздражал пронзительный звон. Наступила тишина.

Рейф включил свет и принялся искать учетную книгу. Она обнаружилась в ящике письменного стола, занимавшего большую часть крошечного офиса. Габи и Лукас тем временем исчезли в ресторане. Рейф просмотрел аккуратно подколотые счета, в середине пачки он обнаружил квитанцию, в точности соответствовавшую чеку, найденному в машине зомби. Он с трудом разобрал подпись. Даррелл Хаскен. Он открыл телефонный справочник и отыскал имя Даррелла Хаскена.

Удовлетворенный, он последовал за Габи и Лука-сом. В ресторане стоял аромат яичницы с беконом.

— Проголодались? — спросила девушка, обернувшись от плиты.

Проголодался? Да он просто умирал от голода. Они все здорово проголодались. Минут через двадцать с едой было покончено. Беглецы вернулись на станцию техобслуживания и вышли через разбитую дверь. Небо на востоке уже посветлело, но земля все еще была окутана глубокой тенью. Лишь в последнюю секунду Рейф заметил, как к нему что-то метнулось.

На этот раз нападавших было гораздо больше, и это были люди, а не тени; они передвигались быстрее и действовали стремительнее, чем неповоротливые зомби.

Рейф услышал визг Габи и рычание Лукаса. В следующий миг на него набросили тяжелую плотную ткань, последовал удар, и он потерял сознание.

Глава 8

Очнувшись, Рейф обнаружил, что сидит в летательном аппарате, рассчитанном на двенадцать человек. Голова была удивительно ясной, но тело казалось каким-то чужим; Рейф осознал, что не в силах пошевелить даже пальцем.

Аппарат летел на большой высоте. Трижды Рейфу с огромным трудом удалось скосить глаза в сторону окна. Сначала он увидел бесконечную водную гладь, потом — заснеженную равнину, и наконец на третий раз его глазам предстала бесплодная пустыня с возвышающимися на горизонте горами.

Рейф отметил, что не ощущает ни тревоги, ни беспокойства. Судя по всему, на этот раз обошлись без наркотиков. Очевидно, с помощью гипноза его погрузили в теплый кокон безразличия. Если он не предпринимал попыток пошевелиться или сосредоточиться, то пребывал в состоянии приятной рассеянности. Даже желание выглянуть в окно требовало изрядных усилий.

С огромным трудом ему удалось посмотреть через проход. Габи, откинувшись на спинку кресла, с безмятежным видом глазела в пространство. Лукаса нигде не было видно.

Рейф принял прежнее положение — это далось ему легко и просто — и снова оказался в уютном коконе. Он мог видеть свои руки, безвольно лежащие на коленях. Он не был даже связан — чья-то воля полностью парализовала его; судя по всему, их тюремщики не опасались, что он предпримет какие-то действия.

Он сидел в кресле, довольный и умиротворенный, и в голове его царила абсолютная пустота.

Внезапно Рейф уловил на дне своего подсознания неясное движение — такое случается, когда выходишь из дому со смутным ощущением, будто ты забыл что-то важное.

Ощущение не исчезало. Словно крошечный зверек скребся где-то под поверхностью безразличия, владевшего им. Постепенно, сам не понимая, как это произошло, Рейф догадался, что это беспокойство и есть та часть его сознания, которая оказалась вне уютного кокона.

Какое-то время он изучал это ощущение; аппарат бесшумно пронзал верхние слои атмосферы. Постепенно картина начала проясняться. Рейф понял: всему виной его характер, не привыкший мириться с неизвестностью. Он всегда жаждал проникнуть в то, что недоступно для него, но естественно для других. Благодаря этой черте он всегда стремился только к победе.

И теперь Рейф не мог смириться с тем, что обречен на бездействие физическое и умственное — против своей воли. Он мучительно пытался пробить корку безразличия, надежно укрывавшую большую часть сознания. Неожиданно он понял, что пытается рассуждать, и тотчас всплыла четкая и ясная догадка — он способен мыслить на уровне подсознания, являвшегося источником беспокоящего его зуда. Подсознание было свободно от чужой воли.

Он сосредоточился.

И понял суть этого странного способа мышления. Требовалась чистая мысль мысль, лишенная эмоциональной окраски, не искаженная словами и символами.

Это оказалось не так уж и трудно. Желания прорвали оболочку безразличия, но в тот же миг какая-то иная мощь вновь сковала его, загоняя вырвавшуюся на свободу силу обратно в уютный плен покоя. Вспышка, скачок мыслей, снова вспышка — и Рейф понял: эти волны сродни тем, что каждую ночь погружают мир в сон. Отличие одно — они действуют избирательно, сковывая сознание, не давая двигаться, но и не усыпляя.

Впрочем — интуиция снова прорвалась на верхний уровень сознания, — если он способен справиться с обычными «сонными» волнами, то, значит, сможет побороть и эти импульсы. Надо лишь определить, каким образом они действуют, и направить все усилия на формирование определенной схемы альфа-ритмов.

На подсознательном уровне разум уже пробудился; он словно пробовал свои силы, подобно гиганту, очнувшемуся после многовекового сна.