А. Сахаров (редактор) - Александр I

• Название: Александр I
• Автор: А. Сахаров (редактор)
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-87994-050-0

Царствование императора Александра I, пожалуй, одна из самых противоречивых эпох русской истории.

И вроде бы по справедливости современники нарекли императора Благословенным. Век Просвещения уже не стучался робко в двери России, на щёлочку приоткрытые Екатериной, он широко шагнул в российскую жизнь. Никогда ещё и русское оружие не покрывало себя такой громкой славой.

Но и скольким мечтам в России так и не суждено было сбыться…

В дванный том вошли следующие произведения:

Д. С. Дмитриев – Два императора;

Д. С. Мережковский – Александр Первый.

---

На свадьбе чуть не первыми гостями были костромской губернатор генерал Сухов с красавицей дочерью. Ирен в лёгком белом платье, с роскошным венком на голове была обворожительно хороша.

Князь Сергей с нею давно не видался и невольно загляделся на красавицу, Ирен это заметила. Самодовольство и счастие отразилось на её лице: молодая девушка любила князя, любила с первой с ним встречи, любила его и тогда, когда он считался женихом другой. Но теперь он свободен, любимая им невеста умерла.

– Ирен, ты заметила, как мой Сергей посмотрел на тебя? – спросила тихо княгиня Лидия Михайловна у молодой девушки.

– Разве? я, право, не заметила, – схитрила Ирен.

– Да, Сергей тобою интересуется.

– Полноте, княгиня, князь такой печальный, он не может забыть своей умершей невесты… И, кажется, никогда её не позабудет… – со вздохом проговорила молодая девушка.

– Пустяки, на свете всё скоро забывается. И всякое горе по времени проходит, – возразила ей княгиня.

– Вы думаете, и князь забудет Анну?

– Разумеется! Похандрит немного, похмурится, а там и утешится.

– Если бы так было…

– Поверь, будет Сергей полюбит тебя.

– Что вы, что вы, княгиня, – вся зардевшись, проговорила красавица.

– Да, да. И сделает тебе предложение. Может быть, и не скоро, а всё-таки я назову тебя моей дочерью.

– Мама, мамочка! – И молодая девушка бросилась обнимать княгиню. Между тем губернатор Сухов и старый князь вели между собой такой разговор:

– Да, я совсем позабыл вам сказать, ведь Цыганов как ни хитёр, а попался, – сказал князю Владимиру Ивановичу губернатор Сухов.

– Как попался? – удивился князь.

– Мои сыщики в Москве напали на его след, арестовали и вчера привезли в Кострому. Я отдал приказ посадить его на гауптвахту.

Разговор этот происходил в кабинете князя; тут же был и Сергей.

– Как, Цыганова вы посадили на гауптвахту? – меняясь в лице, спросил Сергей.

– Посадил – я не стану церемониться, он заслужил строгое наказание.

– Да, да, конечно, конечно.

– А знаешь что, Дмитрий Петрович: ты подержи под арестом этого подлеца несколько времени и выпусти, чёрт с ним! Я не хочу чтобы его гнусные дела предавались гласности, – проговорил губернатору старый князь.

– Едва ли возможно теперь это сделать, так как делу дан известный ход.

– Ну в таком случае поступай как знаешь. Софья замужем, её имя теперь не может пострадать.

Губернатор вышел.

– Ты должен спасти Николая, понимаешь – спасти! – сказал отцу князь Сергей, оставшись с ним вдвоём.

– Сергей, ты меня удивляешь говоришь, я должен спасти от правосудия негодяя? – с удивлением посматривая на сына, промолвил князь Владимир Иванович.

– Да, да, отец, не только должен, даже обязан. Во что бы то ни стало. Николай должен быть на свободе.

– Ты говоришь так загадочно, что я не понимаю – объяснись.

– Ничего не спрашивай отец, а скорее принимай меры к освобождению Цыганова.

– Да ты просто с ума сошёл. Негодяй заслужил наказание, а ты просишь об его освобождении. Странно!

– Пойми, отец, Николай должен быть освобождён, должен! – настойчиво проговорил молодой князь Гарин.

– Объяснись – я ничего не понимаю…

– Теперь не время… всякие объяснения теперь излишни… у нас в доме такая большая радость… И эту радость я ничем не хочу помрачать… Однако меня ждут гости. Относительно Николая скажи Сухову, чтобы он как-нибудь замял дело Цыганова… Он не откажет… – Проговорив эти слова, князь Сергей поспешно вышел из кабинета.

ГЛАВА XIV

На следующий день после свадьбы Сергею едва удалось переговорить с отцом: в этот день Софья уезжала с мужем в Москву. Надо было их провожать. Улучив минуту, молодой князь обратился к отцу с такими словами:

– Отец, ты говорил с губернатором?

– Насчёт чего?

– Относительно Николая.

– Отстань, пожалуйста. Мне теперь не до того.

– Как не до того? Если бы ты знал…

– Ничего я не знаю и знать не хочу! Поделом вору и мука – пусть посидит. Ещё не то бы с ним надо сделать, – горячился Владимир Иванович, – столько хлопот, а ты ко мне пристаёшь. Ах, Боже мой, я совсем забыл распорядиться об укладке приданого.

И старый князь поспешил на двор. Там уже запрягали лошадей, выносили и укладывали вещи молодых.

«Что же мне делать? Что делать? Открыть отцу, кто Николай? Это невозможно, а между тем нужно чем-нибудь его убедить; пожалуй, по злобе Николай скажет, кто он. Тогда срам, позор! Вот положение-то!» – быстро расхаживая по кабинету, думал князь Сергей.

К нему вошёл Пётр Петрович.

– Ты что это маршируешь? – спросил он у князя.

– Представь, Николай пойман и сидит под арестом на гауптвахте.

– Как?

– Как он угодил под арест, я подробно не знаю, знаю только, что его забрали сыщики в Москве…

– Надо постараться его освободить. А то, чёрт возьми, неловко!

– Вот в том-то и дело, что трудно!

– Губернатор приятель твоему отцу, попроси, он, наверное, освободит.

– Просил: говорит, что нельзя. Для отца бы губернатор сделал, но он не хочет просить, ссылаясь на виновность Николая.

– Виновен он точно, но всё-таки нельзя же оставлять его под арестом.

– Я вот о чём хочу просить тебя, Пётр Петрович: я еду провожать сестру и вернусь в Каменки дней через пять. Съезди, пожалуйста, ты в Кострому и повидайся с Николаем, расспроси его подробно обо всём.

– А меня допустят? – спросил у князя Пётр Петрович.

– Я напишу губернатору, он разрешит тебе свидание с Николаем.

– А когда мне ехать?

– Поезжай завтра. Прикажи запрячь себе тройку и поезжай.

– Как это – прикажи? Я тут не хозяин.

– Полно, Пётр Петрович, в доме моего отца всё к твоим услугам. Распоряжайся как хочешь…

Софья уехала со своим мужем в Москву, князь Сергей поехал провожать их. Проводить молодых собрались также почти все крестьяне из Каменков; провожали их с хлебом и солью и с пожеланиями счастья. Старый князь и княгиня со слезами несколько раз принимались крестить свою дочь.

– Леонид Николаевич, любите мою дочь, она стоит вашей любви, – крепко пожимая руки Прозорова, взволнованным голосом говорил князь Владимир Иванович. – Берегите её, голубчик, прошу вас.

– Напрасно просите: для счастия Софьи я готов отдать свою жизнь, – с чувством ответил Прозоров.

Тихо ехал экипаж «молодых» по княжескому двору, двор весь был запружён крестьянами, которые пришли проститься со своею «радельницей», некоторые бабы плакали и причитали. Так велика была любовь крепостных князя Гарина к Софье.

– Тише вы, что под лошадей-то лезете! – кричал на мужиков кучер, осаживая лошадей. – Сторонись, задавлю! Сторонись!

Народ расступился, кучер ударил по лошадям вожжами, те рванули и понеслись по утрамбованной мелким камнем дороге к Москве.

В тот же день в княжеской усадьбе произошло нечто особенное. Едва только проводили «молодых» и старый князь, усевшись в своём кабинете, стал читать какую-то книгу, как к нему вошёл старик Федотыч и тихо проговорил:

– Князинька, баба какая-то пришла и убедительно просила о себе доложить вашему сиятельству.

– Какая баба? – удивился князь.

– Кто её знает, лицо у ней что-то мне знакомо. Я видал её, князинька, а где – не припомню.

– Что ей надо?

– Не сказывает, только просит о себе доложить.

– Странно! Не из крепостных она? – задумчиво спросил князь у Федотыча.

– Нет, князинька, не из наших, вишь, дальняя она, из Москвы.

– Ну, впусти её, Федотыч.

В кабинет князя вошла Марья, мать Цыганова, бледная, встревоженная, с опухшими от слёз глазами. Она робко остановилась у двери, опустив свою голову.

Князь её не узнал: более двадцати лет не видал он Марьи, легко забыть в такое время. Когда он расстался с Марьей, она была молодая, черноокая красавица, а теперь перед ним стоит какая-то исхудалая женщина с истомлённым лицом, с глазами, выражающими страдание; во всей фигуре Марьи виднелось много горя и отчаяния.

Прозоров хоть и обещал старому князю не начинать дело о поисках Николая Цыганова, но по дороге в Москву заехал в Кострому к губернатору Сухову и просил его распорядиться о розыске Цыганова; губернатор обещал отыскать. Он знал, что Леонид Николаевич занимает в Москве довольно видное место, и постарался перед ним выслужиться, показать свою энергию в распорядительности. Он отрядил несколько сыщиков в Москву; тем удалось напасть на след молодого человека, жившего с матерью в окрестностях города, в маленькой квартирке. Сыщики, имея предписание от костромского губернатора о немедленном аресте Цыганова, просили у московской полиции содействия к поимке и аресту преступника; в глухую полночь нагрянули к Николаю Цыганову в гости и, не мешкая, увезли под конвоем в Кострому. Бедная Марья чуть не лишилась ума от горя. Она, стоя на коленях, со слезами просила не отрывать от её сердца единственного сына. Но сыщики и полицейские были неумолимы; сознавая, что слёзы матери не тронут их чёрствое сердце, она стала упрашивать хоть сказать ей, за что арестуют её сына; один из сыщиков, вероятно тронутый несчастием матери, сказал ей следующее: