Маделин Уикхем - Помнишь меня?

• Название: Помнишь меня?
• Автор: Маделин Уикхем
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-055985-5, 978-5-403-00243-1

Очнувшись в больнице, Лекси не помнит ничего. Ни того, как попала в автокатастрофу, ни того, что делала последние три года, за которые каким-то совершенно непонятным образом успела превратиться из дурнушки с плохо оплачиваемой работой и несчастливой личной жизнью в красавицу с прекрасной карьерой и мужем-миллионером.

Любая женщина на ее месте от счастья бы рыдала, а ей все чего-то не хватает.

Она упрямо старается вспомнить, что случилось с ней за прошедшие три года и как удалось ей обрести эту самую «идеальную» жизнь! Вспомнить, конечно, можно, но… стоит ли?

---

— Консервные банки! — мгновенно ответила Эми. — Тунец и сладкая кукуруза.

— Какая кукуруза? — опешила я.

— О Господи, опять, — застонала мать, закрыв глаза. — Эми, что ты взяла у Лекси?

— Да отвяжитесь вы все! — завизжала Эми. — Я ничего не брала! — Она воинственно замахала руками, и из рукава вылетели два тюбика помады от «Шанель», а за ними — компактная пудра. Они с треском упали на пол, и мы втроем уставились на улики.

— Это мое? — спросила я наконец.

— Нет, — с вызовом ответила Эми, заливаясь краской.

— А по-моему, мое!

— Можно подумать, ты бы заметила, — буркнула она. — У тебя ящик такой помады!

— О Эми! — горестно сказала мать. — Ну-ка выворачивай карманы.

Бросив на мать убийственный взгляд, Эми начала выгружать содержимое своих карманов, с треском выкладывая экспроприированную косметику на кофейный столик. Два неначатых увлажняющих лосьона. Ароматическая свеча от Джо Малоуна. Средних размеров гора помады и пудры. Набор духов от Диора. Я молча смотрела на йее, и с каждой новой выложенной порцией у меня расширялись глаза.

— А теперь снимай футболку, — велела мать с интонацией служащей иммиграционного контроля.

— Так нечестно, — пробормотала Эми, но подчинилась, и у меня отвисла челюсть. Под футболку сестрица надела облегающее платье от Армани, которое я видела у себя в гардеробной, нещадно затолкав подол в джинсы, а на талию нацепила пять бюстгальтеров «Ла Перла». С этого оригинального пояса, как подвески с браслета, свешивались две вышитые жемчугом вечерние сумочки.

— Ты взяла платье? — Я подавила смех. — И лифчики?

— Отлично. Хочешь забрать свое платье? Отлично! — Она сорвала с себя все и бросила кучей на столе. — Довольна? — Тут она заметила выражение моего лица. — Я не виновата. Мать вообще не дает мне денег на одежду.

— Эми, это чушь! — резко сказала мать. — У тебя полно одежды!

— Немодное старье! — тут же заорала на мать Эми. Видимо, я присутствовала при продолжении давнего спора. — Не все застряли в семидесятых в отличие от тебя! Ты когда-нибудь поймешь, что на дворе двадцать первый век? — Она указала на платье матери. — Это же катастрофа!

— Эми, прекрати, — поспешила вмешаться я. — Не об этом речь. К тому же лифчики тебе велики!

— Лифчики можно продать на интернет-аукционе, — едко сказала моя сестра. — Если они красивые и стóят как самолет.

Она натянула футболку, с расстроенным видом плюхнулась на пол и начала нажимать кнопки своего телефона.

— Эми, — сказала я наконец, чувствуя себя крайне неловко после инцидента. — Нам нужно поговорить. Мам, ты не сделаешь нам кофе или что-нибудь еще?

Мать, сидевшая с взволнованным видом, казалось, была рада возможности удалиться в кухню. Когда она ушла, я устроилась на полу напротив Эми. Она насторожилась и упорно не смотрела на меня.

О'кей. Нужно быть великодушной и понимающей. Я знаю, между нами большая разница в возрасте и к тому же три года ее жизни стерлись из моей памяти, но ведь существует же сестринская привязанность?

— Слушай, Эми, — сказала я своим лучшим тоном понимающей взрослой сестры, однако по-прежнему довольно холодно. — Воровать нельзя, тебе понятно? Нельзя красть, вымогать у людей деньги…

— Шла бы ты куда подальше, на хрен, — ответила Эми, не поднимая головы.

— У тебя будут серьезные неприятности. Ты вылетишь из школы…

— Пошла на хрен. — И затараторила: — Пошла на хрен, пошла на хрен, пошла… — Эми было не остановить.

— Слушай меня! — повысила я голос, призвав на помощь всю свою выдержку. — Знаю, в жизни бывает трудно. И тебе, наверное, одиноко, когда дома только мама. Но если ты захочешь о чем-нибудь поговорить или у тебя возникнут какие-то проблемы, помни — у тебя есть я. Позвони или пришли эсэмэску в любое время. Хочешь, сходим в кафе или в кино… — Я замолчала.

Эми, продолжая одной рукой набирать текст сообщения, показала мне другую с выставленным средним пальцем.

— О, да пошла ты сама! — в бешенстве воскликнула я, крепко обхватив колени. Кретинка малолетняя. Если мать всерьез думает, что я возьму ее к себе работать, она, должно быть, с ума сошла.

Некоторое время мы сидели в тяжелом, неприятном молчании. Затем я взяла диск с прощальным посланием отца, не вставая, дотянулась до проигрывателя и сунула диск в щель. Огромный экран на противоположной стене осветился, и через несколько секунд на нем появился отец.

Я не отрываясь смотрела на экран. Папа сидел в кресле, закутанный в красный велюровый халат. Комнату я не узнала, но, с другой стороны, я не так уж хорошо была знакома с интерьером домов, где жил отец. Его лицо было исхудалым — он начал резко худеть, когда заболел, словно из него понемногу выпускали воздух. Но его зеленые глаза сверкали, а в руке дымилась сигара.

— Привет, — хрипло сказал он. — Это я. Ну, это вы знаете. — Отец засмеялся, но смех перешел в сухой отрывистый кашель, который он заглушил, приложившись к сигаре, словно к стакану воды. — Как всем известно, шансы при моей операции — пятьдесят на пятьдесят. Каюсь, сам загубил собственный организм. Поэтому я решил: подготовлю для вас, о моя семья, маленькую речь — просто так, на всякий случай.

Он замолчал и сделал хороший глоток виски из стакана с толстым дном. Я заметила, что у него дрожит рука, когда он ставил стакан обратно. Неужели отец предвидел смерть? В горле возник ком. Я покосилась на Эми — девчонка, выронив телефон, как завороженная смотрела на экран.

— Живите хорошо, — сказал отец в камеру. — И будьте счастливы. Будьте добры друг к другу. Барбара, прекрати тратить жизнь на чертовых собак. Они не люди. Они никогда не полюбят тебя, не поддержат и не захотят спать с тобой, разве что ты их принудишь, обалдев от одиночества.

Я обмерла, прикрыв рот ладонью. — Он не мог этого сказать!

— Мог, — фыркнула Эми. — На похоронах мать встала и вышла из комнаты.

— У нас только одна жизнь, дорогие мои. Не тратьте ее зря. — Отец посмотрел прямо в камеру. В его глазах сверкнули искорки, и я вдруг вспомнила, как в начальной школе он приезжал в спортивном автомобиле забирать меня после уроков. Я всем показывала на него и говорила — это мой папа! И дети, открыв рты, смотрели на спортивную машину, а их матери исподтишка любовались видным молодым мужчиной с испанским загаром и в красивом льняном пиджаке. — Я знаю, что облажался по всем пунктам, — говорил отец. — Знаю, что не был лучшим на свете мужем и отцом. Но, положа руку на сердце, заявляю: я старался как мог. Ваше здоровье, дорогие. На том свете свидимся. — Он поднес бокал к камере и выпил. Экран стал белым и пустым.

С тихим щелчком выехал диск, но ни я, ни Эми не шевельнулись. Я смотрела на экран, ощущая мучительную безнадежность. Мой отец умер. Он мертв уже три года. Я никогда больше не смогу с ним поговорить. Никогда не смогу попросить у него совета. Правда, у отцов обычно не спросят советов, кроме разве что сыновья интересуются, где купить шикарное белье для любовниц, — но все же. Я взглянула на Эми, которая лишь молча пожала плечами.

— Очень хорошая речь, — сказала я, твердо решив не впадать в сентиментальность, не плакать и не устраивать сцен. — Папа ушел достойно.

— Да, — кивнула Эми. — Это точно.

Лед между нами вроде бы начал таять. Эми потянулась за своей сумкой и достала маленькую косметичку со словом «детка», выложенным на крышке белыми стразами. Взяв карандаш для губ, она умело обвела контур рта, глядя в крошечное зеркальце. Я никогда не видела, чтобы Эми красилась, разве что для игры в переодевания.

Она уже не ребенок, подумала я, наблюдая за сестрой. Она вот-вот станет взрослой. Сегодня между нами не все прошло гладко, но, может, раньше она была моей подругой, а то и хранительницей моих секретов?

— Эй, Эми, — осторожно начала я, понизив голос. — А до аварии мы с тобой много говорили? В смысле, наедине? О… ну, о разных вещах? — Я украдкой взглянула на кухонную дверь, желая убедиться, что мама не слышит.

— Ну, общались немного, — ответила она. — А о каких вещах?

— Да я просто так спрашиваю, — сказала я самым естественным тоном. — Вот интересно, я когда-нибудь упоминала человека по имени Джон?

— Джон? — Эми задумалась, держа помаду в руке. — Ты имеешь в виду того, с которым трахалась?

— Что?! — вскрикнула я на самой высокой ноте. — Ты ничего не путаешь?

О Господи, это правда!

— Да нет вроде… — Эми, казалось, удивила моя реакция. — Ты говорила, у вас был секс под Новый год. Вы оба здорово набрались тогда.

— А что еще я тебе говорила? — У меня дико колотилось сердце. — Расскажи все, что помнишь.

— Ты мне все выложила! — У Эми загорелись глаза. — Все смачные подробности. Это у тебя был первый раз, а он потерял презерватив, и вы до смерти перепугались на школьной вечеринке…