Дженет Таннер - Дочь роскоши

• Название: Дочь роскоши
• Автор: Дженет Таннер
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-192-8

Роковой выстрел, оборвавший жизнь молодого красавца Луи Лэнглуа, сделала его мать – София Лэнглуа. Так ли это? – спустя годы задается вопросом ее внучка Джулиет. Чтобы найти ответ, она и бывший полицейский Дэн Диффен вынуждены проследить всю историю семейства Лэнглуа, исследовать трагическую и прекрасную судьбу Софии.

Любовь, хитросплетения человеческих жизней, покой острова Джерси и страсти, бушующие в сердцах его жителей, все это читатель найдет в романе Дж. Таннер «Дочь роскоши».

---

И уже совсем поздно, так что сад позади ряда весело разукрашенных лампочек окончательно погрузился во тьму, она не возражала, когда Ники притянул ее к себе. Весь вечер она сгорала от желания ощутить поцелуй этих полных крепких губ. И она не разочаровалась. Пусть Ники Картре не богат, пусть не знает, что такое «светский» и «несветский», как метко подметила Нэнси Митфорд, но зато он был восхитительно сексуален, настоящий мужчина каждым дюймом своего тела.

В течение нескольких следующих дней Ники много виделся с Вивьен. Несмотря на малообещающее начало, его приняли в ее круг, и, к своему облегчению, Ники обнаружил, что это не повлекло за собой больших денежных затрат. Большинство развлечений и прохладительных напитков предоставлялись снисходительными родителями. Но Ники считал, что больше всего удовольствия они получали от встреч на пляже или на «охоте за привидениями», когда переходили по дамбе над отмелью к Елизаветинскому дворцу или карабкались по скалам к запретному убежищу отшельника, где, по поверьям, в шестом веке пираты убили Сент-Хелиера, по имени которого и был назван город. Ники научился говорить так, как они, перенял их лениво-расслабленное отношение к жизни, начал водить скоростной мотоцикл по извилистым улочкам и открывать шампанское, не выливая при этом полбутылки пенящимся фонтаном, – если, конечно, так не было задумано. А еще он научился кое-чему такому, что все остальное перед этим просто меркло. Вивьен выпестовала его и, направив в нужное русло, научила, как надо заниматься любовью.

Для почти двадцатилетней девушки в 1939 году Вивьен была удивительно осведомленной. Она очень рано начала свое образование, когда обнаружила в ящике материнской тумбочки обернутую бумагой небольшого формата книжку – руководство по «интимной стороне брака». Она была заворожена эротикой и нежным искусством соблазнения и с тех пор никогда не упускала возможности добавить в свою копилку новые сведения. Она немало времени провела, отрабатывая страстные взгляды и вызывающие позы, которые копировала, рассматривая свою коллекцию длинноногих красавиц кинозвезд. Особое удовольствие ей доставляло испытывать потом эти взгляды и позы на знакомых ребятах. Она давным-давно утратила невинность с приятелем ее брата, и это даже несколько разочаровало ее, но с того времени она вкусила сладость власти и наслаждения, которые могли обещать многое, а в результате не давать ничего.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Джерси и Дюнкерк, 1939–1940

Вивьен опустила ноги со смотрового кресла в кабинете доктора Боделя и с явно беззаботным видом разгладила юбку.

– Ну что?

Доктор отвернулся от небольшого таза, вытер руки чистым полотенцем. Из-за его сурового вида сердце ее оборвалось. Хорошо было в пылу страсти забыть о всяких предосторожностях, прекрасно было подумать, что беременность станет желанным и таким смелым шагом. Но при холодном дневном свете реальности все оказалось иным. Теперь, когда Ники уехал и один только Бог знает, где он, все стало таким пугающим. Впервые в жизни Вив ночь за ночью лежала без сна и переживала, в какие неприятности она себя вовлекла. Еще больше ее смущало то, что Френсис Бодель был другом ее отца.

– Что ж, Вивьен, я думаю, ты уже знаешь, что я собираюсь тебе сказать. Ты беременна – и, надо сказать, уже около трех месяцев.

Два красных пятнышка расцвели на нежных щеках Вив.

– Черт.

– Больше, чем «черт», я бы сказал. – Доктор повесил полотенце на крючок и повернулся лицом к Вив. – Ты посвятила своих родителей в это?

Вив покачала головой.

– Я сначала хотела убедиться. Для чего было бы афишировать факт, что я была дрянной девчонкой, без необходимости.

– Г-м-м. Ну, боюсь, что теперь необходимость есть. Тебе надо обсудить это с ними – и как можно скорее… А кто – отец? Он знает?

– Нет, он не знает, и я не хочу, чтобы он знал. Я хочу, чтобы вообще никто не знал. Вы можете что-нибудь для меня сделать, доктор Бодель?

Доктор прищурил глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– О, ради Бога, мне что, надо все растолковать?

– Вивьен, я вынужден напомнить тебе, что делать аборты – незаконно, – сурово сказал он.

– Я знаю это. И также знаю, что они делаются и что я далеко не первая, кто просит устроить это для меня.

– Вивьен…

– Диана Фрейн… – со значением сказала Вив.

Доктор немного напрягся. Диана Фрейн была приятельницей и одной из пациенток доктора Боделя. Она как-то незаметно исчезла на несколько дней в начале года, и это было принято всеми за операцию воспалившегося аппендикса. Но Вив, слышавшая в своих кругах перешептывания, предпочла неофициальное объяснение – у Дианы были «неприятности», и доктор Бодель избавил ее от них.

Она посмотрела на его лицо, ставшее вдруг невыразительным, и поняла, что попала в точку.

– Ну, – нажала она на него. Доктор Бодель вздохнул.

– Вивьен, ты правильно подметила, что время от времени проводятся такие операции, если они в интересах больных. Однако думаю, что должен предупредить тебя, чтобы ты понимала, о чем просишь меня. Это не просто какая-то неприятная болезнь. Это начало человеческой жизни. Сейчас ты можешь этого не понимать, но я знавал многих молодых женщин, которые до конца своих дней терзались чувством вины, потому что чувствовали себя ответственными за убийство собственных детей.

– Я никогда не буду так чувствовать. Я слишком рациональна.

– Не уверен, что рациональность имеет к этому отношение, Вивьен.

– Еще как имеет! – с горячностью воскликнула она. – Весь мир воюет – мало ли что может случиться. Мой парень воюет где-то далеко, он может никогда не вернуться. И кроме того… – усмехнулась она, – отец убьет меня.

– Но ему придется сказать, – произнес Френсис Бодель. – Тебе еще нет двадцати одного года, Вивьен. Ты еще не достигла возраста, когда можешь нести ответственность за свою жизнь.

– Как это патетично! Но, как бы там ни было, не думаю, что папочка станет возражать против того, чтобы как можно меньше людей узнали об этом. Он покроет меня, и – вам не следует беспокоиться – оплатит счет.

– Чек, вероятно, будет приличным.

– Это не слишком взволнует папочку. Он без возражений подписывает кучу чеков, поскольку это единственное, что от него требуется.

Френсис Бодель промолчал. Хотя он и был другом Адриана Морана, но не мог не признать того, что это суждение справедливо.

– Есть еще один момент, Вивьен. Иногда – не всегда, но могут быть осложнения. Возможно, что после такой операции ты не сможешь больше иметь детей.

Вив слезла с кресла.

– Ну хорошо, доктор. Я понимаю, что это не самое приятное дело, и в любом случае рискованное, но я готова рискнуть. Я хочу сделать аборт и вполне уверена, что мой отец оплатит его. Так что, пожалуйста, не читайте мне больше лекций. Просто устройте это – и как можно быстрее.

В то время как Вивьен Моран была принята в частную больницу как нуждающийся в операции по поводу аппендицита больной, война шла уже почти четыре месяца, и как-то с трудом верилось, что она вообще началась. Но светомаскировка, и множество инструкций, и гадания, когда и где что-то произойдет, начинали действовать людям на нервы, и планировать что-то было совершенно невозможно в такой странной атмосфере – ни войны, ни мира.

Один только Джерсийский туристский комитет сохранял оптимизм. Остров будет идеальным местом для отдыха во время войны, и реклама комитета гласила: «Далеко удаленный от театра военных действий, с вечным песком, морем и солнечным светом». Это было самым подходящим местом отдыха для отягощенных войной жителей материка, которым надо было освежиться, чтобы продолжать воевать дальше.

Лола была благодарна этому. Ники завершил свое обучение и находился где-то в Бельгии. Она радовалась любой нагрузке – а что могло лучше занять ее, чем дом, полный гостей. Она так занимала свою голову и ложилась спать настолько вымотанной, что у нее не было сил лежать без сна и тревожиться, где он и какие опасности его подстерегают.

У Поля Картре был радиоприемник. Он увидел его в витрине магазина Моллета и, накопив деньги, что ему давали на дни рождения и Рождество, постепенно, пенс за пенсом сумел заработать или, точнее, наскрести их и купить вожделенную вещь. Сейчас он стоял на почетном месте в его спальне, а Поль провел много счастливых часов, накручивая ручку настройки и ловя разные станции и передачи на всевозможных иностранных языках.

Во вторую пятницу мая он был дома, мучаясь от тяжелой простуды, которая надоела ему до слез. Он понимал, что ему некого было винить, кроме себя: он преувеличил свои недомогания, чтобы на несколько дней освободиться от школы, и Лола настояла, чтобы он оставался в своей комнате, чтобы не распространять микробы по всему пансиону. Изолированный от своих друзей и свободы, он читал комиксы – «Орел» и «Денди». Даже его любимый приемник надоел ему. Но поскольку ему ничего другого не оставалось делать, он начал возиться с ним, и получилось так, что он первым узнал новости о новом немецком наступлении. Он так быстро бросился вниз, что чуть не запутался в собственных ногах, и влетел в главное здание пансиона, где в своем кабинете работала Лола.