Эндре Мурани-Ковач - Флорентийский волшебник

• Название: Флорентийский волшебник
• Автор: Эндре Мурани-Ковач
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1963

Э. Мурани-Ковач в своей книге хотел показать читателям в наиболее доступной форме эпоху Возрождения, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов. Одним из таких титанов и был Леонардо да Винчи – живописец и скульптор, инженер и архитектор, анатом и естествоиспытатель, певец и музыкант. Формированию этого многостороннего человека и посвящена эта книга. В ней читателя познакомится с прославленным городом искусств Флоренцией, с мастерской знаменитого Верроккио, у которого учился Леонардо и другие великие художники той эпохи. Именно здесь закладывались основы будущих творений Леонардо, именно отсюда, спасаясь от придворных интриг дома Медичей, флорентийскому волшебнику пришлось бежать в Милан.

---

Я увидал девушку в ту секунду, когда она появилась в порту. В малюсеньких башмачках, в шальварах, вся окутанная белой дымкой вуали, она из последних сил подстреленной птицы летела к нам.

«Спустить шлюпку!» – приказал я, тотчас же сообразив, что безумный бег незнакомки каким-то образом связан с судьбой капитана Болио. Но девушка не стала ожидать лодки. Она бросилась в воду и быстро поплыла к судну.

Не без труда мы выловили ее. Вся мокрая, стуча от холода и страха зубами, она с плачем проговорила:

«Спасайтесь!»

«Что капитан?!» – воскликнул я.

«Умер», – еле вымолвила она и, дав волю слезам, едва живая, упала в мои объятия.

«Как это так умер?» – подумал я, но приказ к отплытию тотчас отдал. Признаюсь, о достопочтенном Тинополосе я тогда совершенно забыл. Так и не знаю его дальнейшей участи. Зато меня обеспокоила судьба девушки.

«Что же с тобой теперь будет?» – беспомощно повторял я.

«Возьмите, о, возьмите меня с собой!» – шептала Хайла, прижимаясь к моей груди, отчего и я в конце концов весь промок, вернее, размок.

Позднее-то она призналась, что еще во время раскопок там, у часовни, она не в силах была оторвать от меня глаза, я даже не заметил! «А может, заметил?» – допытывался я у самого себя. Этот вопрос я решал не одну проведенную без сна ночь. Так я и не мог понять, видел ее тогда или нет. Путь наш, совершенный на Восток, подходил к концу. Путь, принесший смерть капитану, а нам – бесконечные мытарства и пятнадцатилетнюю девчонку в придачу. Нет, шалишь, не заставит меня больше никакая сила пускаться в плавание на поиски древних памятников, погребенных на греческих островах. Я прямо так и сказал синьору Чести по возвращении. И, несмотря на мою неучтивость, даже резкость, капитаном «Санта-Кроче» был назначен я.

– А что сталось с Хаилой? – спросил Леонардо, когда Никколо умолк.

– С Хаилой? Черноглазая уже знает несколько слов по-итальянски. Теперь она в Генуе, начала свыкаться с нашими обычаями.

– А как же дальше?

– Дальше? Что ж, будет такой же морячкой, как и все прочие жены моряков. Будет ждать мужа из плавания. А когда состаримся, осядем в гнезде Винчи. Поселимся в родовом поместьи. Это – проще простого! – добавил он, рассмеявшись.

Над головами двух друзей и весенних цветов зажужжала первая пчела.

– А как там синьор Чести? – осведомился Леонардо.

Никколо зажал в зубах травинку.

– Стареет понемногу. Его теперь уже заботят не греческие статуи, а собственные недуги.

– У него была дочь…

– Дочь? Совершенно верно. Она и будет его наследницей. Уже пятый год, как она замужем за каким-то богатым хлыщом.

– Она хороша?

Никколо выронил травинку изо рта. Быть может, вопрос его друга вовсе не случаен?

– Я же ее никогда не видел. Она живет в Милане.

«В Милане…» – мысленно повторил Леонардо, вскочив на ноги. Взгляд его синих глаз обратился к северу, как бы стремясь преодолеть пространство, время, просверлить преграждающие путь высокие горы и привести его туда, куда улетели его мечты, – в незнакомый город.

Встал и Никколо. Он обнял за талию своего друга, казавшегося рядом с ним колоссом, и тоже подумал при этом о другом городе. Может быть, мысли Никколо были теперь в генуэзском доме, где его ожидала девушка с глазами темнее ночи, а может, мечты увлекли его в море, в бескрайние морские просторы, к новым полным неожиданностей странствиям?

Никколо и теперь ни словом не обмолвился о самом сокровенном, что так просилось на уста. Но, расставаясь с Леонардо снова надолго, он все же выдал себя:

– А здорово сказал старый Тосканелли, а? С запада пробраться в Индию! В сказочную, богатую сокровищами Индию…

Окончательно простился он со своим другом и с собутыльниками, с весенней Флоренцией на заре 23 апреля, в страстной четверг.

Глава пятая Заговор

За длинным, богато украшенным резьбой дубовым столом молча сидят собравшиеся. Они угрюмы, несмотря на то, что в хрустальные бокалы льются лучшие вина Тосканы. Эти вина обычно бодрят, будят игривость, рождают веселые шутки, добродушную насмешку. Но в этот вечер даже вино утратило свою чудодейственную силу. Лица мрачные, озабоченные. Хозяин уже отчаялся развеселить гостей. Напрасный труд.

Среди присутствующих находится и брат хозяина. Месяц назад он написал из Рима длинное витиеватое письмо Лоренцо Медичи. В своем послании он ссылался на Мария, Суллу и иных, лично ему не знакомых римских государственных деятелей, усеяв текст изречениями столь почитаемых синьором Лоренцо древних авторов. Эти выдержки были собраны учеными-богословами. И вот результат: Франческо Пацци получил разрешение вернуться во Флоренцию.

И завтра все переменится. Завтра состоится великий праздник. Истинное торжество.

Завтра будет покончено с тиранией Медичи. Конечно, не ради той неразумной цели, которой бредит кучка взбалмошных поэтов-бездельников или сапожников. Не свободы ради. Они захватят ту власть, которую дед проклятых братьев Медичи с помощью одураченных им простолюдинов захватил у потомственных дворян города. Завтра к вечеру город алой лилии Флоренция снова станет тем, чем был сто лет назад: государством дворян.

Вот сидят главари заговора: Якопо и Франческо Пацци, Джакомо Альмиари и старший Фронзо, шурин живущего в изгнании Чести. Здесь же – могущественный союзник Франческо Сальвиати, архиепископ Пизы. Он вполголоса беседует со своими двумя приближенными – это священники, которые завтра, во время мессы, будут находиться при юном кардинале, племяннике первосвященника. В настоящее время юный кардинал ужинает во дворце Медичи с целью разузнать все подробности о завтрашнем пиршестве. За столом он будет сидеть, по всей вероятности, рядом с Лоренцо Медичи, на почетном месте, он и даст знак в самый подходящий для нападения момент.

Ибо план убийства обоих Медичи уже был четко разработан. На Джулиано нападут двое: Франческо Пацци с помощью Бернардо Бандини из Неаполя. Сын судьи Неаполитанского королевства был весьма далек от деятельности отца. Но кого это касается? Важно, чтобы он хорошо справился с заданием. А по некоторым данным, у него имеется уже в подобных делах кое-какой опыт.

Здесь же, за столом, присутствует отличившийся в боях капитан Монтесекко, надежное доверенное лицо самого влиятельного участника заговора, названого сына первосвященника, Джироламо Риаро. Монтесекко и вызвался покончить с Лоренцо Медичи.

К чему при таком положении дел забота, печаль? Прочь е мрачные мысли, прочь тени с чела!

Хозяин дома, Якопо Пацци, принимает наполненный до краев бокал.

В эту минуту дверь под сильным напором распахивается, отчего стоявший возле нее лакей чуть не падает. В комнату врывается человек со смуглым лицом. Его здесь не ждут, флорентинцы вскакивают с мест, с их уст срывается одно только слово:

– Предательство! Но пизанский архиепископ жестом призывает к спокойствию. Он произносит одно-единственное слово:

– Брат! Это в самом деле его брат и не кто иной, как приближенный Медичи.

Он мрачно оглядывает присутствующих, затем ехидно калит зубы:

– Можете начинать стряпать новый план! Франческо Пацци подскакивает к пришельцу и хватает го за плащ на груди.

– Что ты мелешь, медичская собака?! Сальвиати сбрасывает руку Пацци.

– Перемени-ка тон!

– И я то же самое предлагаю, – рявкает архиепископ. – Могли бы получше ценить таких помощников, которые явились сюда прямо из покоев Медичи. Говори же, брат мой.

– Синьор Джулиано не примет участия в пиршестве после мессы. Он прихворнул, нынче очень рано удалился к себе. На банкете, таким образом, вы сможете заполучить одного лишь синьора Лоренцо.

Заговорщики смущенно переглядываются. Прав этот наемник: план сорван! Как теперь быть?

Первым приходит в себя архиепископ.

– А что, если во время мессы?

– Во время мессы? – Присутствующие вопросительно поворачиваются к нему.

– Не может же быть, друзья мои, чтобы Джулиано не явился в собор? На пасхальную мессу? – елейно произносит архиепископ, но тут же хмурится.

– Скорее всего, придет, – кивает Сальвиати.

– В таком случае, за чем же дело стало? На мессе и должно свершиться… – Последние слова архиепископ произносит четко, по слогам, будто читая проповедь.

– На мессе?! – восклицает старый Фронзо, уронив голову на грудь.

– Как можно во время богослужения? – укоризненно спрашивает Альмиари.

– Да, именно там мы и должны их прикончить! – заявляет архиепископ. Он пристальным взглядом пронизывает каждого из присутствующих.

Оба Пацци согласно кивают, Фронзо пробирает дрожь, Альмиари всем своим видом выражает готовность так же, как неаполитанец.

Только капитан Монтесекко, протестуя, трясет шевелюрой.

– Вот уж нет!

– С благословения его преосвященства! – воздев два пальца правой руки, торжественно произносит Франческо Сальвиати, архиепископ Пизы.