Кэтрин Куксон - Бремя одежд

• Название: Бремя одежд
• Автор: Кэтрин Куксон
• Издательство: Арт Дизайн
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-85369-010-8

Героиня романа «Бремя одежд» Грейс – тонкая, умеющая глубоко чувствовать женщина, для которой замужество оборачивается мучительными переживаниями и сомнениями. Любовь-искушение, добродетель, принесенная в жертву страсти, супружеская измена, изощренная месть – сюжетный стержень захватывающего повествования.

---

– И как долго ты собираешься жить в таком напряжении? Ты сможешь видеться с Эндрю Макинтайром, только когда тебе удастся улизнуть к каменоломне. Не глупи, девочка, ты же скоро сломаешься.

– Да, да, согласна, такое тоже может случиться, но я попробую. Даже если я и не смогу говорить с ним, я буду знать, что он где-то рядом и всегда придет на помощь. Так что это совсем не то напряжение. И я не сломаюсь, – Грейс медленно покачала головой.

– Ах, подумать только, чем ты кончила. А все, помню, смеялись над Чарли Уэнтуортом – он, мол, только второй клерк в конторе Рейнора, а поэтому недостаточно хорош для тебя, – Аджи уныло посмотрела на племянницу. – И когда же ты хочешь ехать?

– Сегодня же после обеда.

– Боже мой!

В доме никого не было. Миссис Бленкинсоп, оставив, как обычно, тележку с посудой для чая, уже ушла. Дом выглядел точно так же, как и вчера утром, когда Грейс уезжала к тете. Но теперь она чувствовала, что он никогда не будет для нее тем же, что прежде.

Она стояла у окна гостиной, когда Дональд, приближаясь к дому по аллее, заметил ее. От неожиданности он остановился, однако направился не к французскому окну, а к парадному входу и зашел в комнату из холла.

Грейс почувствовала, что он стоит за спиной, и по телу ее пробежала легкая дрожь, но когда Дональд положил руки ей на плечи и повернул лицом к себе, она не сопротивлялась.

– Грейс, – тихо и нежно, голосом, полным прощения, произнес он. – Тебе лучше?

– Да, я чувствую себя хорошо.

– Я рад снова видеть тебя Я скучал, а дом без тебя казался таким пустым.

Она посмотрела ему в лицо. Его выражение было мягким и ласковым, но Грейс уже не видела в нем красоты. Неужели она когда-то любила этого человека? Была от него без ума? Да, да, отрицать этого не стоило. И он мог превратить ее девическое увлечение в страсть, которая сжигала бы их многие годы. Многие годы… – эти два слова вызвали в ее теле неприятную дрожь. Неужели ей придется жить с ним до самой старости, до того, как один из них умрет? Нет, она не сможет. Что-то надо предпринимать, что-то должно произойти. Но пока она останется. При мысли о том, что она изменила ему, Грейс не почувствовала никакой вины Он обманул ее так, как ни один мужчина не имеет права обманывать женщину. И этот обман был равносилен пытке, и Дональд был тем более виновен, что выставлял другим мужчинам себя примером для подражания – он, который никогда не был и не мог быть мужчиной.

– Давай попьем чаю, – Дональд хотел взять ее под руку, но она, упреждая его движение, шагнула к тележке. Пока Грейс разливала чай, Дональд стоял спиной к пустому камину, сцепив руки сзади, и говорил, говорил, как будто между ними не случилось ничего такого, что могло поколебать гармонию его жизни. Он упомянул о тучах войны, нависших над страной, о приготовлениях к ней в деревне, и, слушая его, Грейс понимала, что он никогда больше не коснется инцидента со срезанной живой изгородью. А то, что произошло тогда вечером в спальне, было уже похоронено в нем настолько глубоко, что раскопать это происшествие было просто невозможно.

– Мистер Баркер, владелец «Оленя», сделал разумное предложение. У него есть маленький погреб, примыкающий к основному подвалу. Он сказал, что этот погреб можно использовать, как бомбоубежище, пока мы не оборудуем что-нибудь посолидней, если в этом возникнет необходимость – а это скоро станет известно. Брукс говорит, что будут проблемы с питанием. Он считает, что надо сделать некоторые запасы, точнее, – тут Дональд коротко засмеялся, – это предложила миссис Брукс. Я говорил с доктором. Он полагает, что его могут призвать, и поэтому волнуется, наверное, из-за жены. По-моему, в его возрасте следует идти – ему только-только исполнилось тридцать.

Грейс хотела спросить: «А ты пойдешь?» Дональду было тридцать девять. Этот возраст вполне еще мог служить. О, как бы ей хотелось… Она качнула головой, отгоняя эту мысль. Она не должна желать ничего подобного – это безнравственно, низко, это хуже, чем измена с другим мужчиной, подумала она.

Когда Дональд сел рядом на тахту и взял Грейс за руку, она спокойно высвободила ее, сложила пальцы вместе и зажала ладони между коленями. Потом сказала:

– Если я останусь здесь, Дональд, я буду жить в отдельной комнате.

Она смотрела прямо перед собой и не видела его реакцию на это заявление.

Дональд ответил довольно быстро – ни тон его голоса, ни слова не удивили Грейс.

– Очень хорошо. Будет так, как ты пожелаешь, – ровно проговорил он.

Он явно почувствовал облегчение. Грейс знала это – и на какой-то миг ощутила, как в ней закипает злость. Обманщик, лицемер, ее муж оказался к тому же и трусом. Если бы он хоть в какой-то мере выразил протест против ее решения, ей бы не было так горько – как ни нелепо было теперь думать об этом, отдавая себе отчет в своих чувствах по отношению к нему. Потом Дональд все-таки попытался отговорить ее – но так, что ее презрение еще больше усилилось.

– Я только хочу попросить тебя об одном одолжении, буквально на пару дней, – он не сказал «ночей». – Мой дядя – знаешь, дядя Стивен – сообщил, что хочет увидеть меня и остановится у нас на уик-энд. В следующий понедельник ему надо быть в Эдинбурге, и он намеревается приехать сюда в субботу, – Дональд поднялся с дивана, подошел к камину и встал в свою любимую позу, но на этот раз спиной к Грейс. – Он найдет это странным… ты понимаешь, о чем я?

Гнев, буквально кипевший в Грейс, вот-вот готов был вырваться наружу. Она сдерживала себя с большими усилиями. Ну, разумеется в присутствии епископа Дональд обязан сохранить свое лицо. Правила приличия должны быть соблюдены.

«Ты – лицемер!» – хотелось ей закричать – и добавить к «лицемеру» одно красочное определение, всплывшее в ее памяти из тех далеких детских лет, когда их семья жила возле угольного склада. И, несмотря на переполнявшее Грейс гневное чувство, появление в мозгу этой мысли слегка шокировало ее.

5

Стояла середина октября, и Грейс знала наверняка, что она беременна. Она испытывала смешанное чувство: с одной стороны, ей было радостно сознавать, что она станет матерью, с другой – была несколько огорчена. Она понимала, что это будет ребенок Эндрю, хотя… Когда она вспоминала об инциденте, произошедшем во время пребывания епископа в их доме, это «хотя» начинало беспокоить ее. Да, инцидент – единичный, отталкивающий, даже грязный, и по-другому думать о случившемся Грейс не могла. В ту ночь Дональд овладел ею. Тетя Аджи опять оказалась права. Грейс не знала, сделал ли он это для того, чтобы доказать свою потенцию, или чтобы доставить ей «удовольствие» – так или иначе, его «любовь» была отвратительной, противной до тошноты. Грейс удивлялась потом, почему почти два года она так страстно желала близости с ним. Она со страхом осознавала, что ее чувства к мужу полностью изменились. Она никогда бы не подумала, что в человеке может произойти такая огромная перемена. Если бы два года назад кто-нибудь из женщин пожаловался ей: «Мой муж не способен любить меня,» – она бы ответила: «Бедняжка» и думала бы отнюдь не о женщине, а о мужчине. Ей было бы до глубины души жалко его, потому что в конце концов секс является лишь частью семейной жизни. Об этом и в книгах пишут… И более того, разве сам Дональд не говорил об этом? Но теперь, услышав подобное заявление, Грейс скривила бы презрительно губы. Секс и является синонимом семейной жизни, во всяком случае, в начале ее. Для того, чтобы отношения между мужчиной и женщиной развивались нормально, нормальной должна быть их физическая сторона. Все начинается именно с этого – гармония, мир, душевное и физическое равновесие и – самое важное – любовь к мужу. Трудно любить мужчину днем, если он не понравился тебе ночью. Бывают, конечно, и смягчающие обстоятельства: если, например, муж – калека, а жена возвышенно любит его бескорыстной любовью. Но Дональд не был калекой… впрочем, в каком-то смысле был – он и родился таким. Осознав это, Грейс спросила себя, почему она не сочувствует ему, почему в ее сердце нет места жалости. Потому что он – лгун, ответила она. Он ведь знал о своем недостатке до того, как женился на ней. Ему была нужна жена – желательно с деньгами, – которая бы ласкала и баловала его как мать, жена-кукла, с которой можно было бы играть, хозяйка, которая вела бы хозяйство и помогала ему в церковных делах, – но он никогда не испытывал нужды в жене как в женщине.

И все же ночная близость с Дональдом, по крайней мере, давала ей алиби. Пока Грейс не задумывалась об этом, но когда-то ее секрет должен был открыться.

Она зашла в кухню распорядиться насчет обеда. Миссис Бленкинсоп, внимательно посмотрев на нее, воскликнула:

– Боже, мэм, вы нехорошо выглядите, – потом с материнской заботой добавила: – В последние дни вы совершенно на себя не похожи, мэм. Почему бы вам не прилечь и не отдохнуть как следует? Это все из-за войны, все так возбуждены. В деревне все видно, как на ладони. Как ни странно это звучит, мэм, но я готова поставить свой последний грош, что половина из них огорчится, если войны не будет.