Элоиза Джеймс - Роман на Рождество

• Название: Роман на Рождество
• Автор: Элоиза Джеймс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-058110-8, 978-5-403-00912-6

Выйти замуж по любви… Многие ли из английских аристократок могут похвастаться этим?

Леди Поппи Селби, обвенчавшаяся с герцогом Флетчером, редкая счастливица. Она любит и любима.

Однако спустя четыре года отношения супругов разладились. Под грузом светских обязанностей страсть превратилась в спокойную вежливую дружбу.

Как теперь вернуть былой огонь?

Герцог Флетчер вовсе не намерен терять жену, которая, как и раньше, будит в нем желание.

В надежде вновь завоевать супругу и возродить в ее сердце свет любви, он затевает непростую игру в обольщение.

---

– Каких изменений ты хочешь?

Флетч молчал. Поппи понимала: пришел момент истины, когда все должно быть высказано до конца, ведь сил на еще один такой разговор ей не хватит. Поэтому, собрав всю свою храбрость, она продолжила наступление:

– Я действительно должна знать, Флетч. Чем я тебя разочаровала? Что я делаю неправильно? Я всегда выполняла все твои просьбы, молчала, когда мне казалось, что ты этого хочешь, и вообще старалась во всем следовать твоим правилам.

– Ты меня вовсе не разочаровала…

От волнения у Поппи так свело желудок, что она испугалась, как бы ее не стошнило прямо здесь, в спальне. Стараясь преодолеть приступ дурноты, она незаметно для Флетча еще сильнее сжала спрятанные в складках платья руки, при этом ее лицо оставалось абсолютно спокойным.

– Чего ты ждешь от меня? Или, вернее, что я должна сделать, чтобы ты был доволен? – вопрошала она.

– Помнишь, ты как-то сказала, что между светскими дамами и прачками большая разница?

– О, в последние два года, работая в больницах, я убедилась, что на самом деле разница не так уж и велика. Неужели я и впрямь тебе такое сказала? А в какой связи?

– Ты требовала, чтобы я целовал тебя только с закрытым ртом.

Во взгляде Флетча мелькнул яростный огонек.

– Но я же позволила тебе такие поцелуи, – поспешила Поппи оправдаться, поглубже загоняя свой страх, чтобы у нее, не дай Бог, не задрожал голос. – Раз мы поженились, я очень старалась идти навстречу твоим желаниям и никогда не говорить тебе «нет».

– Мы все-таки зря завели этот разговор.

– Почему?

– Потому что ты действительно очень старалась, Поппи. Просто я был слишком наивен.

– Но чего же ты ждал от меня? – настаивала она.

Флетч вздрогнул от ее резкого тона, но промолчал.

– Ты всегда выглядишь разочарованным, требуешь, требуешь чего-то, но не говоришь, чего именно. Так что же тебе нужно? – не унималась Поппи.

– Я хотел, чтобы ты… – наконец решился Флетчер, – чтобы ты…

– Ну же, говори! – воскликнула герцогиня, не веря собственным ушам, в ее голосе появились стальные нотки.

– Чтобы ты познала счастье сама и сделала счастливым меня, – ответил Флетч печально. – Впрочем, это, по сути, одно и то же.

– Но я и так счастлива, – возразила Поппи. В волнении она так закусила губу, что почувствовала во рту привкус крови.

Герцог встал со стула и отошел к окну.

– Прости, я требовал от тебя того, что ты не в состоянии мне дать, – сказал он, не глядя на жену. – Это несправедливо.

Она уставилась в его спину. Теперь-то их браку конец, это точно, потому что она не могла дать Флетчу то, чего он хотел. Они никогда не будут счастливы, и ее уделом станут сплошные разочарования.

Поппи почувствовала, что больше не может это выносить.

Глава 10

Два дня спустя

24 апреля

Его светлость герцог Вильерс лежал в постели. Пронзенное рапирой плечо жгло огнем, унять который не могли никакие охлаждающие компрессы.

– От бренди мне только хуже, – пробормотал раненый сквозь стиснутые зубы.

После дуэли Вильерс сделал одно ужасное открытие: оказывается, он с огромным трудом переносил боль. Сейчас, например, он притворялся, что остается в постели единственно по настоянию врачей, но на самом деле он боялся, что не сможет встать – кровопотеря привела к страшной слабости.

– Бренди уничтожает инфекцию, ваша светлость, – в который раз, как для слабоумного ребенка, повторил камердинер Финчли.

– Я не против спиртного, – покачал головой герцог, – просто оно усиливает дискомфорт.

Разумеется, как всем известно, мужчины вообще плохо переносят боль. Но пронзенное рапирой плечо доставляло Вильерсу гораздо больше страданий, чем обычное ранение, – подчас герцогу казалось, что в его тело воткнули раскаленную кочергу.

– Еще ячменного отвару, ваша светлость? – предложил Финчли и направился к столику, на котором стояла чашка с отваром.

Вильерс прищурился, наблюдая за своим слугой. Из Финчли вполне мог бы получиться отличный герцог под стать хозяину, и они оба это знали. Вильерс обладал внушительной внешностью, высокомерием и родословной. Финчли тоже выглядел внушительно, держался высокомерно, с аристократической элегантностью носил парики и высокие каблуки, но, увы, у него начисто отсутствовала столь необходимая в высшем обществе родословная.

Камердинер обернулся и бросил на хозяина вопросительный взгляд – только тогда Вильерс сообразил, что не ответил на его вопрос. Странное дело, черты лица Финчли вдруг сдвинулись, поплыли, и сквозь них проглянуло широкое лицо старой няни герцога, на котором ясно читалось неодобрение. Вильерс потрясенно наблюдал, как носы обоих, поколебавшись, наложились друг на друга и застыли, словно наконец обрели долгожданную пару.

– Так как насчет отвара, ваша светлость? – повторил слуга.

– Скажи, Финчли, у тебя есть родственники в Сомерсете? – не слушая его, спросил Вильерс. Носы няни и камердинера опять разошлись, и герцог, прищурив глаза, старался их вновь совместить, поскольку пребывал в уверенности, что для Финчли двух носов многовато.

– Ни одного, ваша светлость, – ответил камердинер, – а почему вы спросили?

– У тебя много общего с няней, которая была у меня в детстве, – пробормотал герцог, не желавший признавать, что общего у няни и Финчли был только нос.

Однако, как ясно видел Вильерс, его слова пришлись камердинеру не по вкусу – тот еще выше поднял подбородок, выпятил грудь и приосанился. Вылитый герцог, несмотря на двойной нос!

– Да, чуть не забыл, у няни на носу была бородавка, – добавил герцог почти мечтательно. – Но я все равно ее очень любил. Кто знает, может быть, из-за нее я так и не женился – не смог найти женщину с похожей бородавкой… Как ты думаешь, Финчли, мог я остаться в холостяках по этой причине? А если бы ты был женщиной с бородавкой на носу, я бы на тебе женился?

От изумления у Финчли отвисла челюсть, но, как подобает вышколенному слуге, он сразу взял себя в руки.

– Пожалуй, я пошлю за хирургом, ваша светлость, – сказал он.

– Да-да, пошли! – не унимался герцог, не сводя глаз с его лица. – На твоем месте я бы отрезал себе один из носов. Зачем тебе два? Да и твой собственный достаточно хорош – настоящий герцогский нос!

– Разумеется, я так и сделаю, ваша светлость, а теперь позвольте мне удалиться. – Финчли двинулся было к двери.

– Нет, еще не все, – остановил его герцог. – Принеси мне стекло.

– Как, ваша светлость?

– Стекло, вернее, небольшое зеркало. Хочу посмотреть, сколько носов у меня.

Опешивший поначалу Финчли поспешил выполнить приказ хозяина. Сунув Вильерсу в руку зеркальце, он выскочил из комнаты так, словно за ним гнались летучие мыши из преисподней. Герцог проводил его сочувственным взглядом – со своим раздвоенным носом бедняга камердинер и сам походил на нечистую силу, но не на адскую летучую мышь, а на горгулью.

А что он, Вильерс, увидит в зеркале? Неужели и у него вырос второй нос?

Помедлив в нерешительности, герцог со страхом взглянул в зеркальце – нет, к счастью, нос один, его собственный крупный нос, все остальное тоже в порядке. Но разве так должны выглядеть настоящие герцоги? Где аристократическая бледность, изящная продолговатость черт, как у породистых борзых? Где красота, которой мог похвастаться, например, Элайджа? Но он не должен думать об Элайдже! И Вильерс тотчас прогнал мысль о старом друге, как делал уже несколько лет.

В отличие от Бомона в Вильерсе не было ничего аристократического: внешне он напоминал рабочего из доков. Его красили только блестящие черные волосы, да и в тех уже пробивалась седина. Наверное, скоро он станет совсем седым… Предаваясь размышлениям, герцог и не заметил, как боль в плече утихла. Вильерса охватило ощущение блаженного покоя, и он подумал, что это хороший знак.

По крайней мере брови еще не потеряли свой естественный черный цвет. Одна женщина как-то сказала ему, что у него глаза змеи. Закрыв один глаз, Вильерс решил, что знает, что она имела в виду. Оставшийся открытым глаз был черен, как безлунная ночь – правда-правда!

Пусть у него и один нос, но как мужчина он безобразен.

Дверь распахнулась, и Вильерс увидел этого безнадежного дурака хирурга Бандерспита в сопровождении Финчли. Камердинер избавился от второго носа и выглядел уже вполне нормально, но хирург… Из его головы торчали красные перья! Это было ужасно странно.

– Ваша светлость, у вас началась лихорадка, – заявил Бандерспит, пощупав лоб герцога. Вид у хирурга был очень встревоженный. – Нам придется пустить вам кровь.

– Опоздали! – рассмеялся Вильерс. – Кровь мне уже пустили, ведь я дрался на дуэли, помните? И проиграл. Проклятие! – Он сел в постели. – Мне нужно к Бомонам, пора сделать следующий ход.

В следующее мгновение он обнаружил, что сражается с Финчли и Бандерспитом, которые пытаются удержать его в кровати.