Варткес Тевекелян - Гранит не плавится

• Название: Гранит не плавится
• Автор: Варткес Тевекелян
• Издательство: Издательство «Удмуртия»
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1977

Книга известного советского писателя В. Тевекеляна посвящена «рыцарям революции — чекистам».

Главный герой романа — Иван Силин, чекист, воспитанный на славных традициях Ф. Э. Дзержинского. Судьба ставит перед ним нелёгкие жизненные испытания, из которых он выходит победителем благодаря своей верности идеям коммунизма, несгибаемой честности, высокой принципиальности.

---

— Денег не хватает: налоги совсем задушили. Кое-что ведь и домой посылать нужно. В деревне осталась мать с двумя моими сёстрами…

Вернулся с покупками старик, сел за руль, мы с Ахметом налегли на вёсла и скоро причалили к берегу, недалеко от старого моста.

Жили мои новые хозяева в такой же глинобитной лачуге, как и Турсун-ага. Вся обстановка этой полутёмной конуры, напоминавшей скорее сырую яму, чем человеческое жильё, состояла из двух деревянных топчанов с матрацами, набитыми морской травой, грубо сколоченного стола, двух табуреток и кованого сундука в углу.

— Сперва поедим, потом сколотим тебе кровать, — сказал Шукру-ага.

Так началась моя жизнь в Стамбуле…

Из затеи старика самому торговать на базаре ничего не вышло. Чиновники стали обкладывать его таким налогом, что всего нашего улова не хватало на его уплату. От торговли пришлось отказаться. Шукру-ага был набожным человеком и все беды приписывал воле аллаха, — он даже не подозревал, что чиновники из налогового управления действуют заодно с перекупщиками.

Я предложил попробовать доставлять свежую рыбу небольшим ресторанам и харчевням дешевле, чем это делали перекупщики. Обошёл десятка два ресторанов и портовых харчевен. Хозяева готовы были покупать рыбу у кого угодно, лишь бы она была дешевле. Затруднение заключалось в том, что они ставили условие: рыба должна быть определённых сортов — кефаль, скумбрия, барабулька — и обязательно крупная. А разве рыбак может знать заранее, какая рыба попадёт к нему в сеть? Всё же мы попробовали и добились заметного успеха — мы стали зарабатывать в два раза больше, чем раньше, хотя мелкую рыбёшку приходилось уступать за бесценок или выбрасывать в море.

На первые же деньги, заработанные таким образом, поставили мачту, купили парус. Теперь мы с Ахметом смело выходили в открытое море и возвращались с богатым уловом.

Мы уже имели постоянную клиентуру, дела наши пошли хорошо.

Шукру-ага и вправду оказался добрым человеком. Считая, что я принёс ему удачу, он заботливо относился ко мне, старался не делать никакой разницы между мною и родным сыном, не говоря уже о том, что в срок и полностью выдавал мою долю заработка.

Когда ты сыт и у тебя есть работа, хорошо жить и в шумном Стамбуле!.. Там всегда ясное небо, яркое солнце и воздух насыщен каким-то особым ароматом. Как бы ни было тяжело на душе, — выйдешь на берег Босфора, растянешься на зелёной лужайке под тенью высоких башен древних византийских крепостей, взглянешь на голубую гладь моря — и сразу станет легче. Не зря ведь большинство стамбульцев мечтатели!..

Политикой я не интересовался и на многие явления жизни ответа не находил, хотя много думал, особенно по ночам. Бывало, забросишь сети, устроишься поудобнее на корме, смотришь в звёздное небо и думаешь, думаешь… Чаще всего я думал о несправедливости, существующей на земле… Вам, верно, известно, что все рыбаки немного мечтатели. Это оттого, что они часто остаются по ночам один на один с морем…

В свободное время я опять стал заниматься чтением. Началось с того, что я нашёл маленькую библиотечку во дворе армянской церкви, где за небольшую плату выдавали книги.

Вскоре я познакомился с человеком, сыгравшим в моей жизни большую роль. Дело было так. Около библиотеки, во дворе церкви, нередко собирались люди, главным образом молодёжь, спорили, говорили о самых разных вещах. Как-то вечером молодой человек с длинными волосами доказывал, что армяне обязаны отомстить — вырезать всех турок до единого! Даже процитировал стихи какого-то поэта о том, что потомки не простят нам, если мы забудем причинённое нам зло…

Обычно я молчал, слушая других, но тут не утерпел и вмешался в разговор.

— Если последовать вашему совету, — сказал я, — то на земле всегда будет литься человеческая кровь и никогда не наступит мир. И при чём тут турецкий народ? Одни турки убили моих родителей, а другие спасли мне жизнь. Сейчас я работаю тоже у турка. Если бы не он, пришлось бы подыхать с голоду. Нет, убийством многого не добьёшься!.. Нужно придумать что-то другое…

— Что же ты предлагаешь? — насмешливо спросил он.

— Вот этого я и не знаю, — тихо ответил я.

— Раз не знаешь, так и не лезь! — Он скорчил презрительную гримасу. — Тоже мне мыслитель нашёлся!..

Заговорил ещё один человек — средних лет, в скромной, опрятной одежде.

— Вы напрасно так грубо оборвали парня. Он ведь толково говорит. Мстя и убивая друг друга, люди действительно станут хуже диких зверей…

— Должно быть, вы придумали новый способ усовершенствовать человеческую натуру и установить мир между ягнятами и кровожадными волками! Расскажите, интересно послушать! — И молодой человек рассмеялся.

В ответ мой заступник заговорил о таких сложных материях, как социальные противоречия, классовый антагонизм, демократические права. Я ничего не понял.

Спор разгорелся, но мне было неинтересно слушать, и я вскоре ушёл.

На улице этот человек нагнал меня.

— Ашот, наборщик, — назвал он себя и протянул руку. — Ты молодец, правильно рассуждаешь! Нам не по пути с этими молодчиками-националистами, у нас другие интересы, — сказал он.

Тогда я не понимал, кто такие «мы» и какие могут быть у «нас» особые интересы. Но скоро, несмотря на разницу лет (он был лет на семь-восемь старше меня), мы сошлись очень близко, и при его помощи я понял многое. Ашот давал мне читать запрещённую литературу, много рассказывал, терпеливо разъяснял непонятное. От него я узнал и правду о вашей революции.

Хотелось немедленно поехать в Россию, увидеть всё своими глазами. Но я не знал русского языка, боялся, что будет трудно в чужой стране. И всё-таки стал хлопотать о паспорте. В полицейском участке, куда я обратился за разрешением на выезд, мне учинили форменный допрос — интересовались, не большевик ли я. А когда я сказал, что ни одного большевика и в глаза не видел, спросили — зачем же мне тогда ехать в большевистское царство, где люди умирают от голода и чуть ли не пожирают друг друга? В паспорте мне отказали. Но ведь за время своих скитаний я научился быть настойчивым. И на этот раз тоже решил идти наперекор судьбе и добраться до советской земли любым способом. Помог случай…

Наша лодка нуждалась в основательной починке. Ахмет решил воспользоваться этим и, пока её будут чинить, съездить домой — повидать мать и сестёр. Шукру-ага не возражал.

— Возьми меня с собой, — попросил я и поделился с ним своим планом добраться до советских берегов.

Он сразу согласился, только сказал, что ему жаль расставаться со мной.

— От нашей деревни до границы рукой подать! — говорил он. — В бурную погоду полицейские обычно носа не высовывают. Достанешь надёжную лодку — доберёшься!..

Мы с Ахметом сели на пароход и поехали к ним в деревню. Там никто не знал, что я армянин, иначе бы мне несдобровать. Ждать непогоды пришлось долго — десять дней. Шёл мелкий дождик, а шторма не было. И только позавчера, когда наконец разыгрался шторм, я сел в лодку и добрался к вам…

— Вот и всё! Теперь, если нужно, берите бумагу, пишите, я готов ответить на все ваши вопросы!..

— Вопросов у меня нет, — сказал я ему. — Хочу только сказать, что вы пошли на большой риск, ведь вы могли погибнуть…

— Нет! Я не для того так отчаянно боролся за жизнь, чтобы утонуть, когда цель была уже близка!

Мне нравился этот энергичный, уверенный в своих силах парень. И я не сомневался, что у нас он найдёт своё место в жизни.

Утром я пошёл к Цинбадзе и подробно рассказал ему о Микаэле Каспаряне.

— Что ты предлагаешь? — спросил председатель Чека.

— Дать ему провожатого и с вашим письмом отправить в Армению, — ответил я. — После стольких скитаний, унижений и борьбы за кусок хлеба он приехал к нам за правдой, — пусть же он увидит эту правду!»

Цинбадзе долго испытующе смотрел на меня.

— Пожалуй, ты прав… Пусть увидит нашу правду!

Он вызвал секретаря и продиктовал проект решения коллегии Чека, в котором говорилось, что Микаэл Каспарян — трудящийся и приехал к нам с добрыми намерениями; в порядке исключения освободить его от наказания за нарушение морских границ Грузинской Советской Социалистической Республики; учитывая, что он не знает русского языка, отправить его в Советскую Армению с провожатым…

— Ну как, Силин, доволен за своего подопечного? — Суровое лицо Цинбадзе озарилось доброй улыбкой.

— Очень доволен, и за Микаэла Каспаряна, и за нашу Советскую власть! — Я встал.

— Одну минуту, — остановил он меня. — Военкому поручено вручить тебе орден. Мы посоветовались с секретарём партячейки Нестеровым и приняли такое решение: просить военкомат сделать это в пятницу у нас, в красном уголке, на торжественном собрании сотрудников. Возражать не будешь?

От радости и смущения я покраснел.