Александра Авророва - Гадание на кофейной гуще

• Название: Гадание на кофейной гуще
• Автор: Александра Авророва
• Издательство: Издательство «Эксмо»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2003

Аннотация

Таня Антоничева всегда очень переживала, что нет в ее жизни ни увлекательных страстей, про которые читаешь в книгах, ни скелета в шкафу, ни фамильных сокровищ… И вот однажды, в шутку предложив подруге избавиться от неверного любовника, Таня и подумать не могла, что ее слова обернутся страшной правдой. Кто-то отравил Сережу Углова. А тут еще новые напасти! В рабочий компьютер Тани неизвестный злоумышленник занес вирус, убита коллега и бывшая любовница Сергея. Порядочность и чувство вины не позволяют девушке оставаться в стороне от расследования. Но кто именно совершает эти странные и даже страшные преступления, Тане удается понять далеко не сразу…

---

— Какая страшная трагедия! Боюсь, меня ожидает гипертонический криз.

Обе они суетятся вокруг Анны Геннадьевны.

Владик Капица мрачно смотрит на Галю. Даниил Абрамович, не менее мрачно, — на Риту. Лишь на меня никто не смотрит. Кому я интересна? Хотя нет. Владимир Владимирович подходит ко мне.

— Таня, — шепчет он, — а ведь я это сделал.

Я вздрогнула, будто меня ударило током. Он это сделал? Это сделал он? Я схожу с ума, да? А он, захлебываясь, продолжает:

— Вы были правы! Я поговорил с нею, и знаете, она просто ожила. Ожила на глазах, представляете? Нет, я не надеюсь, что она меня любит или полюбит когда-нибудь, но я действительно должен был ей все сказать. Она — удивительный человек. Она ожила для того, чтобы меня утешить. Другая девушка никогда не пожалела бы мужчину, который ей безразличен, но она ведь не такая, как все! Она сумела взять себя в руки для того, чтобы сказать мне хорошие слова. Я договорился с медсестрой, я буду ходить туда каждый день. Они меня пропустят. Лиля передает вам привет.

Я знала, что влюбленные эгоистичны, однако не подозревала, до какой степени. Складывалось впечатление, что убийства Владимир Владимирович просто не заметил. Для него в мире не существовало ничего, не связанного с Лилькой. Что ж, мне пора приучать себя к мысли, что подруга теперь — отрезанный ломоть. Она отдалится от меня не сразу, но постепенно будет уходить все дальше и дальше. Это правильно, это справедливо. Он будет ей лучшей поддержкой, чем я. Я ничего не сумела для нее сделать, а он все. У меня есть папа с мамой и Димка, я не останусь одна, я выдержу! Я выдержу все, я сильная. Я сказала Юрию Владимировичу, что со мною все в порядке, и я не имею права раскисать. Я не должна вспоминать, как Вика меня вчера поцеловала. Я не хочу этого вспоминать, я не буду!

— Сейчас приедут скорая и милиция, — голос Германна заставил меня очнуться. — Она действительно мертва. Они попросили оставить тело в том же положении.

— Она что, так и будет лежать там под лестницей? — в ужасе спросила я. Почему-то именно это казалось мне особенно отвратительным. Под лестницей был грязный цементный холодный пол, и мысль о том, что прямо на нем лежит наша красивая холеная Вика, ножом резала мне сердце. Хотя, разумеется, я понимала, что ей все равно.

Юрий Владимирович подошел ко мне, взял мою руку и как будто хотел с ней что-то сделать, но только чуть сжал и осторожно отпустил.

— Так надо, Таня. Иначе нельзя. Я перекрыл коридор, чтобы никто там не ходил.

«Снова всем занимается он, — мелькнуло у меня в голове. — Как после смерти Сергея. А где же Николай Андреевич? Сидит за перегородкой?»

Милиция приехала довольно быстро. Нам велели закрыть дверь и не высовываться, пока они исследуют место преступления. Кстати, а почему я сразу говорю — «преступления»? Может быть, это несчастный случай? Споткнулась, упала и… И — что? Сразу умерла, кинув себе на шею пресс-папье? Ерунда. К тому же под лестницу никто не ходит в одиночку. Ходят по двое, чтобы побеседовать без лишних ушей. Нет, нет. Я твердо знала, что Вику убили. И я знала, почему. Из-за меня.

Подумайте сами. Я расспрашивала ее про банку с кофе. Она вполне могла видеть, кто ее брал. И, скорее всего, видела, однако предпочла об этом умолчать. Я не знаю, поняла ли она ее смысл. Скорее всего, просто решила, что, раз я чем-то интересуюсь, значит, надеюсь получить выгоду. Вот она и решила данную выгоду не упускать. Не знаю, бывает ли подобное у вас. Вроде бы ты что-то пропустил мимо ушей или совершенно забыл, а потом оно неожиданно встает в твоей памяти с совершенно пронзительной реальностью и силой. Так встала в моей памяти Викина фраза: «Нет, ты мне платить не станешь». Подразумевалось: «Зато станет кто-то другой». Надо быть такой дурой, как я, чтобы сразу этого не понять. Она бодро направилась к убийце Сергея и потребовала денег. Тот их пообещал. И тогда… как подумаю, просто душа разрывается на части… бедная девочка вдруг почувствовала себя мне обязанной и решила расплатиться. Она предложила мне… ну, предложила все, что могла. Все, что считала привлекательным. Я отказалась, и она меня поцеловала. В благодарность. В благодарность за то, что я толкнула ее на смерть. В ее поцелуе было что-то удивительно наивное. В сущности, Вика была совсем ребенок. Девятнадцать лет. Она и не начинала еще жить. Кто знает, не исключено, что вскоре она повзрослела бы и стала смотреть на мир иначе. Но ей не дали такой возможности. А если бы она и не изменилась, все равно! Она жила, радовалась, ей было хорошо. А теперь ее убили. Ненавижу, ненавижу! Ненавижу себя и того, кто это сделал. Слава богу, теперь здесь милиция, и они найдут этого мерзавца. Кто бы это ни был, пусть они его найдут!

Работники обоих секторов сгрудились теперь у нас. Все подавленно забились по углам. Тем не менее вскоре мои размышления были прерваны. Николай Андреевич нежно, но твердо держал меня за локоть и, едва я это поняла, молча потянул меня в сторону своего кабинета. Я была в платье без рукавов, и прикосновение казалось неприятным, хотя, в общем-то, ничего, выходящего за рамки приличия, в нем не имелось.

За перегородкой я села и с облегчением почувствовала, как пальцы заведующего разжались, предварительно ненавязчиво пройдясь по моей голой коже. Он тоже сел.

— У меня к вам серьезный разговор, Танечка.

— Да?

— С вами наверняка захотят побеседовать. Я имею в виду милицию. Вы обнаружили труп, они будут вас расспрашивать.

Воцарилась тишина. Я не собиралась ее прерывать. Ему надо, он пусть и высказывается.

— Понимаете… всегда нежелательно выносить сор из избы. Разумеется, я не призываю вас скрывать что-либо, относящееся к преступлению. То, о чем вас спросят. Ни в коем случае. Бедная Вика вела не очень… не очень упорядоченную жизнь, и эта жизнь привела ее к трагическому концу. Но есть моменты… Они с убийством никак не связаны, а их обнародование может всем нам повредить. Вы же знаете, у нас на работе за последнее время произошло огромное количество различных неприятностей. Они не интересны никому, кроме нас, однако если акцентировать на них внимание окружающих, результат может быть самым плачевным. Например, мы лишимся заказа. Это в корне подкосит материальное положение всех нас. Вы понимаете?

Я никогда еще не удостаивалась столь длинной речи начальника.

— То, что, по моему мнению, не имеет отношения к преступлению, я рассказывать не стану, — обтекаемо заметила я.

Однако Николай Андреевич не был дураком.

— Вы склонны фантазировать, в вашем возрасте это естественно. Но будет неправильно, если от ваших фантазий пострадают коллеги. Я советую вам быть крайне осторожной в подборе фактов, которые вы посчитаете нужным обнародовать. Милиции не требуются домыслы. Мы несем перед ней ответственность за правдивость наших заявлений. Присущая вашим высказываниям неосмотрительность… в обычной жизни это симпатичная черта, и я ее только приветствую, но в отношениях с властями она навредит всем. И вам, и вашим коллегам, и интересам следствия, которое будет уведено в сторону от истинного пути.

— Таня, — крикнул из-за стенки Иван Иванович, — тебя менты зовут.

Я пожала плечами и вышла. По пути мне попалась Анна Геннадьевна.

— Помни, ты сглаженная, — шепнула она. — Не рискуй. Чем меньше скажешь, тем меньше риск.

«Сговорились они, что ли?» — раздраженно подумала я. Меня бил озноб.

Меня еще ни разу в жизни не допрашивали, и представление мое об этом процессе страдало некоторой умозрительностью. Есть известный сериал про милицию, «Улицы разбитых фонарей». Я посмотрела пару серий и перестала, поскольку поняла, что он меня нервирует. Бравые менты в телевизоре с подозреваемыми обычно сразу беседуют на «ты» и так неуместно хохмят, что я лично не выдержала бы и нагрубила в ответ. И вот теперь подобное испытание встало передо мной в реальности. Зато в книгах Марининой героиня очень вежлива. Будем надеяться на лучшее!

Милиция расположилась в секторе Германна. Там было человек пять, среди них одна женщина. К ней-то меня и направили. Лет сорока, с вытянутым и унылым лицом, она сразу не очень-то мне понравилась. Я ей, похоже, тоже. Но все-таки обращалась она ко мне на «вы».

Должна сказать, что в тот день опросили всех нас, причем с мужчинами разговаривал мужчина, а с женщинами эта женщина. Я бы лично на месте следователей поступила противоположным образом. Мне кажется, лицу другого пола легче добиться от человека откровенности. Впрочем, я не профессионал. Возможно, они боятся проявления особой симпатии со стороны своих работников. Та же Рита весьма опытна в искусстве обольщения.

— Вы первая обнаружили тело. Расскажите, как это было, — без энтузиазма предложила мне длиннолицая сотрудница милиции.

— Я пошла под лестницу и там его увидела.

— А зачем вы пошли под лестницу? — меланхолически осведомилась она.