Клод Леви-Строс - Первобытное мышление

• Название: Первобытное мышление
• Автор: Клод Леви-Строс
• Издательство: Республика
• Жанр: Психология
• Год: 1994

Издание знакомит российского читателя с творчеством выдающегося представителя французского структурализма, этнографа и социолога Клода Леви-Строса (род. 1908). Исследуя особенности мышления, мифологии и ритуального поведения людей «первобытных» обществ с позиций структурной антропологии, Леви-Строс раскрывает закономерности познания и психики человека в различных социальных, прежде всего традиционных, системах, в культурной жизни народов. Среди публикуемых произведений такие широко известные книги, как "Тотемизм сегодня" и "Неприрученная мысль".

[[Требуется сверка с оригиналом. Отсутствует несколько схем и диаграмм. ]]

---

Клод Леви-Стросс Первобытное мышление

А. Б. Островский ЭТНОЛОГИЧЕСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМ КЛОДА ЛЕВИ-СТРОСА

Русский читатель уже имел возможность познакомиться с творчеством Клода Леви-Строса — французского академика, создателя школы этнологического структурализма, одного из наиболее оригинальных мыслителей-культурологов XX в. Специалистами в области фольклора в наибольшей мере освоены труды ученого, касающиеся его метода анализа мифов.[1]

Немало написано и философских диссертаций, где — сообразно господствовавшему у нас до недавнего времени догматическому превознесению философии над «частными» науками о человеке — механистически производилось разъятие и противопоставление творчества Леви-Строса как этнолога и как философа культуры и методолога.

Широкому читателю известны такие важные работы Леви-Строса, как "Структурная антропология" (вышла в свет в 1958 г., русский перевод осуществлен в 1983 г.), "Печальные тропики" (опубликована в 1955 г., сокращенный русский перевод издан в 1984 г.) и статьи разных лет по анализу мифов, включенные в сборник "Зарубежные исследования по семиотике фольклора" (1985).

К сожалению, до настоящего времени в отечественной науке почти не востребованным остается творчество Леви-Строса 60-70-х гг. — периода наибольшего расцвета, когда появляются такие крупные жемчужины, как "Неприрученная мысль" ("Lapensee sauvage". P., 1962) и четырехтомное исследование мифов и мышления на материале культуры индейцев Северной и Южной Америки — "Мифологики" ("Mythologiques", t. 1–4. P., 1964–1971). То же можно сказать и о последующих работах, связанных по материалу и предмету изучения с упомянутым четырехтомным циклом: "Путь масок" ("La voie des masques, t. 1–2. Geneve, 1975), "Ревнивая горшечница" ("La potierejalouse". P., 1985) и "История рыси" ("L'histoire de lynx". P., 1991). Практически не знаком российской аудитории и Леви-Строс — культуролог, автор "Структурной антропологии-два" ("Anthropol gie structurale deux". P., 1973) и "Взгляда издалека" ("Le regard eloigne". P., 1983).

Такая ситуация тем более огорчительна, что переводы работ Леви-Строса на западноевропейские языки (в первую очередь на английский) осуществлялись уже через два-три года после их публикации. Обширным оказался исследовательский резонанс на его творчество в Европе и США: в специальном библиографическом указателе, вышедшем в 1976 г.,[2] учитывающем как анализ методологии, так и осмысление достижений ученого по отдельным аспектам (с охватом литературы на шести европейских языках — французском, английском, немецком, итальянском, испанском и португальском), представлено 1384 наименования, в том числе 43 монографических исследования и сборников статей.

Пик увлечения этнологическим структурализмом приходится на 60-70-е гг. В настоящее время это увлечение прошло, и наступил этап кристаллизации интереса серьезных ученых-гуманитариев к Леви-Стросу — мыслителю и методологу, вычленились те из его концепций, которые имеют непреходящую ценность для развития культурологии и философии культуры. Его основополагающие установки по вопросам диалога культур, нашедшие свое воплощение в статье "Раса и история" ("Race et Histoire". P., 1952), уже в течение сорока лет входят в учебные программы французских лицеев.

Профессиональная карьера ученого, увенчавшаяся таким широким и повсеместным признанием, не была, однако, гладкой и безоблачной, Становление и профессиональное развитие Леви-Строса в огромной степени обусловлено историческими судьбами Европы.

Клод Леви-Строс родился в 1908 г. в Брюсселе в семье французского художника еврейского происхождения. В годы первой мировой войны он жил в Версале, в семье деда по материнской линии, раввина. Ситуация в семье деда не была однозначной: хотя нормы еврейской религиозной жизни скрупулезно соблюдались, бабушка будущею этнолога, как он сам вспоминает в одном из интервью, была свободомыслящей и в этом же духе воспитала своих детей. Родители Леви-Строса сочетали уважительное отношение к национальным религиозным традициям с широкими светскими интересами, увлеченностью искусством, музыкой.

Первым мировоззренческим интересом будущего академика стал социализм, причем как в теоретическом, так и в практическом выражении, вопреки стилю жизни семьи и деда, и родителей, где было принято воздерживаться от участия в политике. Читая в возрасте 16 лет работы К. Маркса, Леви-Строс открыл для себя немецкую классическую философию — Канта и Гегеля. Первым исследованием стала его диссертационная работа (после изучения философии в Сорбонне) по анализу философских предпосылок концепции исторического материализма. Если о курсах древнегреческой философии, истории науки и др. ученый говорил в интервью по случаю своего восьмидесятилетия: "Я прошел через все это скорее как зомби, с чувством, что я вне всего",[3] — то интерес к политической мысли был глубоким и сочетался в студенческие годы с активной деятельностью во французской социалистической партии.

На кантональных выборах 1932 г. он был выдвинут кандидатом от этой партии. Только случайность — автомобильная катастрофа — помешала тогда состояться политической карьере Леви-Строса. В дальнейшем он отошел от политической деятельности, хотя интерес к политике, и тем более к работам Маркса как к эвристическому Источнику социологической мысли, сохранялся довольно долго.

Не тривиальным оказался и поворот, в начале профессионального пути, к антропологии — изучению традиций бесписьменных обществ. После выпускных, а затем кандидатских экзаменов в Сорбонне — служба в армии, позднее — преподавание в течение нескольких лет в лицее. И ему, и его жене пришлось преподавать не в Париже, а в других городах, причем ему в одних, а ей—в других, так что молодожены лишь пару дней в неделю были вместе, встречаясь у родителей Клода в Париже. Поездка в 1935 г. молодой семьи в Бразилию (осмысляемая в "Печальных тропиках" как пробуждение этнографического призвания) не была еще профессиональной экспедицией антрополога; она скорее походила на добровольную ссылку выпускника Сорбонны. Вскоре Леви- Строс был приглашен преподавать социологию в недавно созданный университет в Сан-Паулу, нуждавшийся в кадрах с европейской подготовкой.

После окончания первого учебного года супруги Леви-Строс, вместо того чтобы провести отпуск во Франции, отправились к племенам индейцев кадиувеу и бороро: так были получены первые полевые впечатления. Этнографическая коллекция — орудия охоты, утварь, предметы декоративного гончарства, украшения из перьев и другое — была показана молодым собирателем в Париже на устроенной им выставке. Благодаря интересу, вызванному выставкой, Леви-Строс получил финансовую поддержку от Музея человека и от Национального центра научных исследований для проведения этнографической экспедиции. В Бразилию он вернулся уже не как преподаватель социологии, но как полевой антрополог. Организованная на полученные деньги экспедиция к племенам намбиквара заняла более года. Одно только составление научной атрибуции собранных во время этой экспедиции экспонатов, переданных им в 1939 г. в Музей человека, потребовало года работы в Париже.

Впечатления, размышления исследователя-европейца, познающего как извне, так и изнутри нравы, обычаи и своеобразное мировосприятие аборигенов бассейна р. Амазонки, изложены в "Печальных тропиках", написанных на основе экспедиционных дневников, но спустя почти 20 лет. Книга поражает не только представленным в ней богатейшим экзотическим материалом, но и изяществом его осмысления: автор пытается воссоздать систему символического мышления, присущую конкретной бесписьменной культуре. Это научно-художественное произведение, высоко оцененное французской гуманитарной общественностью (при том, что реакция узкопрофессиональной среды была довольно сдержанной), явилось примером свободного философствования в ситуации психологического переживания фактов чужой культуры. Интересно, что, задаваясь вопросом об интеллектуальных предпосылках такого переживания, Леви-Строс дистанцируется не только от рационализма Декарта, но и от идей Бергсона о необратимости потока явлений психики. Становление структуралистского подхода к пониманию живой «первобытной» культуры он связывает в первую очередь с переосмыслением разработанных ранее Фрейдом принципов моделирования сферы бессознательного, но применительно не к отдельному человеку, а к фактам культуры.

Начало Странной войны. и вторжение гитлеровцев во Францию означало для Леви-Строса службу в армии в качестве агента для ожидавшегося британского корпуса. По увольнении из армии он в течение нескольких месяцев искал место преподавателя. В Париже для будущего академика такого места не нашлось: как было заявлено министерским чиновником правительства Виши, преподавателя с такой фамилией в Париж невозможно направить. Уже ожидалось принятие так называемых "расовых законов", и с Леви-Стросом, приступившим к работе в лицее Перпиньяна, никто из коллег, кроме преподавателя физкультуры, не желал общаться. Когда наконец он получил место профессора философии в Политехнической школе Монпелье, то вскоре был уволен на основании уже вступивших в силу "расовых законов".