Ирина Оловянная - Самурай

• Название: Самурай
• Автор: Ирина Оловянная
• Издательство: Лениздат, «Ленинград»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-289-02353-44

…А ведь всего-то сходил на лекцию. «Похоже, у меня снова началась война против всех, и ставка опять моя жизнь?» — так думал Энрик Галларате, «маленький дьявол», растирая на руках следы наручников. И как всегда отправился на поиски приключений на свою голову. Впрочем, далеко ходить не придется — приключения ищут его сами. И, что характерно, находят. Стоило бы рассчитать корреляцию между приключениями Энрика и войнами на Этне. А что? Наверняка есть. И еще неизвестно, что следствие, а что причина! Ну что ж, берегись, Кремона, у тебя появился смертельный враг!

---

Я быстро перебрался через шоссе и побежал в сторону родного болота. Через два часа за моей спиной осталось только пятнадцать километров: плохо, надо бы восемнадцать. Привал полчаса, и опять бегом. У края болота я был в половине одиннадцатого: опоздал к завтраку.

К острову я пришел почти в полдень и остановился, прислонившись к сосне, не в силах сделать больше ни шагу. Лео с Анджело втащили меня наверх. Лариса обняла меня, но на шее не повисла. Неужели я так плохо выгляжу?

— Большой взрыв? — спросил Лео.

— Большой, — прохрипел я. Слава тебе, Мадонна, он на меня не сердится.

— Тогда я пошел спать, — заявил самый флегматичный друг на свете. Лео — железный человек, Алекс небось уже десятый сон видит.

В этот момент Алекс выкатился из палатки:

— Ты уже здесь?

— Нет, я еще там. Как Гвидо?

— Спит, — ответил Анджело. — Когда ты ему укол сделал?

— В полшестого.

— Значит, вечером, как сделаем еще один, надо будет заняться его спиной.

— А подождать дня три-четыре нельзя?

— Нет, будет еще хуже.

— Ясно.

Я улегся у костра, положив голову на Ларисины колени, и позволил кормить себя с ложечки.

Глава 43

Разбудили меня просто: откинули полог палатки, и лучи заходящего Феба брызнули мне в лицо. Я бы еще поспал. Часов двадцать.

— Вставай, — сказал Анджело, — ты мне нужен в качестве помощника в полевую операционную. А потом еще поспишь.

Я кивнул. Потом помотал головой. Не помню я что-то, как я снимал ботинки.

Минут через пятнадцать в самом деле я проснулся. Палаток в лагере стало шесть, ну понятно. Около одной из них сидел очень гордый собой Пьетро с бластером — охраняет пленного. По соседству — живая картина «Мадонна с младенцем». Семейство Анджело тоже живая картина — «Отдых на пути в Египет». Тихие, озабоченные девочки сидели в сторонке — наверное, Анджело велел им держаться подальше. Виктора нигде не было видно. Анджело понял, кого я ищу.

— Я послал его в форт.

Я кивнул:

— И бластером научил пользоваться?

— Дурное дело нехитрое.

— Понятно.

— Надо сделать парню еще один укол и снять комбинезон со спины, — объяснил мне Анджело. — Только в обморок не хлопнись — работенка еще та.

Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы придать себе храбрости: поехали.

Мы осторожно вытащили Гвидо из палатки и положили его на небольшом пригорке. Он посмотрел на меня замутненным, ничего не выражающим взглядом. Это со всеми так бывает или Гвидо плохо переносит лекарства? Вроде так бывает, хотя и редко. Я вопросительно взглянул на Анджело (он наверняка разбирается в подобных вещах).

— Все так и должно быть, — успокоил меня он. — Сейчас я буду снимать с него комбинезон, а ты сразу же поливать клеем. — Он протянул мне баллончик. — Здесь не так чисто, как в операционной, поэтому все надо сделать не только аккуратно, но и быстро. Справишься?

— Можно подумать, у меня есть выбор, — ответил я, постаравшись не выдать своего ужаса.

Анджело кивнул и обратился к Гвидо:

— Больно не будет, только неприятно.

Гвидо опустил ресницы, то ли дал понять, что услышал, то ли просто устал держать глаза открытыми.

У меня не было возможности не смотреть на руки Анджело и на край освобождаемой им от расплавленного комбинезона кожи. Господи, как это кто-то соглашается работать врачом? Он же видит такой кошмар каждый день. Кажется, операция длилась неделю, не меньше. Наконец Гвидова спина покрылась слоем заживляющего и обеззараживающего клея, теперь он будет постепенно рассасываться по ходу регенерации. Все.

Анджело критически осмотрел нашу работу:

— Нормально. Теперь надо как можно больше спать и как можно меньше двигаться.

Я облегченно вздохнул: это мы уж как-нибудь устроим.

Мы перенесли Гвидо обратно в палатку, а девочки разобрались, в каком порядке они будут дежурить у постели раненого.

Я вышел наружу. Уже почти семь. У нас потери, нет транспорта, и ребята просто серые от усталости. Лео поймал мой испытующий взгляд и постарался расправить плечи. Я покачал головой: нет, этой ночью ничего, кроме беды, просто не может случиться.

— Нет, — сказал я, — сейчас мы никуда не пойдем. Завтра уже вторник, сбегаем днем до дороги и посмотрим, отступают они или нет.

Лео согласно кивнул.

Когда это я в последний раз спал ночью? Э-ээ? В четверг. Ладно, еще трое суток, и все. А потом… «А потом, — сказал сердитый внутренний голос, — ты будешь изображать дурака сразу на двух факультетах!» Вот зловредный!

* * *

Наконец-то я проснулся утром, а не вечером. Но теперь у меня проблем полон рот, вчера все было просто: постарайтесь спасти всех, кого можно. Сегодня, во-первых, день, и разъезжать по дорогам четырнадцатилетним мальчишкам без документов и с нагло споротыми с рукавов кремонскими буйволами не стоит. Во-вторых, Гвидо сам ходить не может, и если нас поймают и допросят с пентатолом, мы подставим всех, кто спрятался сейчас на острове. В-третьих, транспорта больше нет, а добывать его днем — наглость. Вывод: кто-нибудь один может сходить в разведку, посмотреть, не начали ли кремонцы отступать. И все! Дальше — по обстановке.

Лео и Алекс, оба, встали раньше меня и имели злющие физиономии людей, готовых на все. Понятно, решили, что я опять отправлюсь «развлекаться» сам, а их тут оставлю. Вообще-то, я так и собирался сделать, но черт возьми, они же сейчас передерутся, решая, кто будет первым бить мне морду, если я это скажу. Что же делать? С мордой-то ничего не сделается, но, кажется, мне придется уступить, иначе я потеряю друзей.

Неужели нет другого выхода? По-крайней мере, я могу тянуть резину: пока мы навестим Гвидо, умоемся, позавтракаем… Вдруг какое-нибудь гениальное решение придет мне в голову.

С Гвидо все было в порядке: он тоже недавно проснулся, был бодр, свеж и голоден как волк. Я за него порадовался. Раз я пришел и раненый не останется один, дежурившая в тот момент Джессика отправилась за завтраком для него.

— Что я еще должен сделать, чтобы девчонки поняли, что я не при смерти? — поинтересовался Гвидо, как только девочка вышла.

— Быть паинькой и слушаться тетю доктора, — в тон ему ответил я. — Чего-нибудь хочешь? Неудобно лежать или еще что…

— Да все нормально! — раздраженно ответил он. — Меня уже спрашивали об этом раз пять!

— Ну… я думал, ты не хочешь просить девчонок.

— Анджело уже приходил… — пояснил Гвидо. — Ну уж попросить, чтобы они позвали тебя, я могу!

— Чего ты такой злющий? — удивился я. — Тебе волноваться вредно.

— Откуда ты знаешь?

— Давно ли ты считал, что я знаю все? — деланно изумился я. — Правда, не горячись, — добавил я серьезно. — Хочешь всех прогнать — прогоняй, хочешь позвать — зови. Когда еще выпадет такая возможность покапризничать.

— Обязательно! — пообещал раненый.

Тут вернулась Джессика с тарелкой овсяной каши (ужас какой! Это Джулия захватила из дому этот кошмар всех болящих?) и прогнала меня наружу.

Гениальное решение, как пойти в разведку самому, не пришло. После завтрака я достал ту самую монетку. Вздохнул.

— Ладно, разыгрывайте.

Лео улыбнулся, Алекс просиял. Виктор недовольно пыхтел, но не протестовал: ему хватило одной вылазки.

— Ястреб, — сказал Алекс, — я всегда его выбираю.

И выиграл. Лео только скрипнул зубами. Я предпочел бы другой исход: Лео — человек спокойный и надежный, а Алекс — вроде меня, псих!

Я отдал ему свои часы: компасу я по-прежнему не доверял — стрелка показывала что-то одно, но по часам получалось, что север градусах в тридцати от этого направления. И минут пять объяснял, почему ему не следует лезть на рожон, пока Алекс не взорвался и не заявил, что он и сам не дурак и все понимает. Меня это немного успокоило. Он распихал по карманам многочисленные шоколадки и утащил Джессику в сторонку — прощаться.

Я пошел в форт, подождать его там. Алекс появился у тропы в девять утра.

— Ни пуха! — сказал я.

— Иди к черту!

— Возвращайся не позже шести вечера, ясно?

— Ясно. Ну я пошел.

В десять я понял, что надо чем-нибудь заняться. Комм по-прежнему только трещал, в лагере был идеальный порядок, и делать было решительно нечего. Гвидо почти все время спал. На вопрос обеспокоенной публики «Насколько это хорошо и правильно?» Анджело неизменно отвечал, что все отлично.

Большую часть дня я отвечал на вопросы вида «Кто делает дырки в сыре?», «А в макаронах?», «Почему небо синее, а трава зеленая?» и еще сотни полторы в том же духе. Потом детей покормили обедом и устроили им тихий час. Я посмотрел на часы: всего только три. В четыре, после обеда, я ходил взад-вперед вдоль костра. Лео сидел чуть в сторонке и смотрел на меня с нескрываемой иронией:

— То-то же! Так тебе и надо! — заявил он.

Я ходил так еще минут пятнадцать, пока Анджело не положил мне на плечо свою тяжеленную лапищу.

— Возьми себя в руки, — прошептал он, — на тебя все смотрят.