Вадим Штепа - RUтопия

• Название: RUтопия
• Автор: Вадим Штепа
• Издательство: Ультра.Культура
• Жанр: Публицистика
• Год: 2004
• ISBN: 5-9681-0004-4

«RUтопия» исследует воплощенную утопию, которая, по мнению автора, стоит за всеми фундаментальными социально-культурными трансформациями. При этом, однако, если воплощение утопии оказывается неполным, она с неизбежностью перерастает в свою антиутопическую противоположность. В книге анализируются исторические примеры такого воплощения (США, СССР, Третий рейх) и новые возможности воплощения в условиях эпохи постмодерна. Автор рассматривает религиозные и метафизические основы утопизма и особое внимание уделяет традиции и вероятному будущему русской утопии, способной прийти на смену нынешнему безвременью.

---

В 1327 году в Твери вспыхнуло яростное антитатарское восстание, вызванное наглым поведением азиатов. Почти все татары были перебиты, в Орду прибежали лишь единицы. Но, похоже, их опередил «тихий» и «смиренный» Иван Калита, поспешивший доложить хану о тверском восстании. На Русь двинулась карательная экспедиция, к которой присоединилось московское войско. Огнем и мечом прошла татаро-московская армада по тверской земле, предваряя известный поход Ивана Грозного.

У «праворадикального» Широпаева с «радикальными либералами» точки зрения во многом глубоко противоположны, даже полярны, но показательно, что в данном вопросе они абсолютно совпадают. А истина, как известно, проявляется именно в совпадении противоположностей. Вот как оценивает эту историческую ситуацию Валерия Новодворская:

Москва — столица Владимирско-Суздальской Руси, сообщницы Орды, наложницы ханов, трусливой и подлой, жестокой и корыстной, поправшей все княжества, поработившей всю Русь, засекшей, запоровшей татарской плетью и Тверь, и Новгород. Москва была местом скверны и окаянства, отрицания былого братства русичей и их варяжских князей, местом казней и разврата, где, как хищные волки, безумствовали Юрий Данилович «Долгорукий», Иван III, Иван Грозный…

В Рязани издают книгу «О разорении Рязани Батыем». Самиздат. Первый Самиздат появляется в XIV веке в Рязани. Ее переписывают много раз. Читают, как-то утешаются. Про этот Самиздат узнает московский князь. Немедленно Юрий Данилович и Иван Данилович посылают донос в Орду. Вот смотрите, как оскорбляют замечательных ордынцев, что о них пишут! Пишут, что они оккупанты, что они церкви ободрали и жителей в рабство угнали. Естественно, в Орде все в ярости. Спрашивают у московских князей: «А что же нам теперь делать?» И московский князь учит их, что им делать. И во второй раз уже Москва берет Рязань. Берет русскую Рязань, которая почти сопротивляться не может! И рязанский князь будет отвезен в наручниках и кандалах в Орду и будет казнен из-за московских князей. То есть они занимаются конфискацией Самиздата, совсем как кагэбэшники.

Ярославский политолог Андрей Новиков делает логичный вывод:

Совершенно точно можно сказать, что не будь Орды, вряд ли Москва вообще появилась бы как столица. Орда сделала Москву. Княжеская власть стала производной от ордынского вассалитета. Великокняжеский стол был соединен с ордынским ярлыком, шапка Мономаха стала похожей на татарскую тюбетейку. Князь стал ханом.

Однако с позиций наследников Орды эта возникшая на месте Руси антиутопия выглядит, напротив, совершенно позитивно. Казахский историк Александр Кадырбаев в работе «Золотая Орда как предтеча Российской Империи» с восторгом описывает это организованное вокруг Москвы

Русское государство, где по ордынским образцам функционировала военная организация, фискальная система, посольский обычай, протокольная традиция государственных канцелярий, ценилось ханское звание и принадлежность к роду Чингизидов. Русская знать легко находила соответствия своей титулатуре в золотоордынской системе и устойчиво вписывалась в ордынские порядки. Знатность тюркских мигрантов позволяла им претендовать на высокие посты в структуре Русского государства, считаться честию бояр выше. При Иване III татары имели свой двор в Московском Кремле. Когда же к Москве приближались татарские послы, то Иван III выходил за город и выслушивал их стоя, тогда как они сидели. Полки служилых татар сыграли решающую роль в победе Ивана III над Новгородом, последним соперником Москвы в борьбе за главенство над Русью.

Картина действительно точная и впечатляющая — хотя вряд ли этот татаро-московский гибрид можно было назвать уже «Русским» государством… Из московских евразийцев на такую откровенность решаются все же немногие, но Кадырбаев охотно ссылается на своих славянских коллаборационистов:

По мнению российских историков, сторонников теории евразийства (П.Н. Савицкого, Г.В. Вернадского, Л.Н. Гумилева), русские были спасены от физического истребления и культурной ассимиляции Западом лишь благодаря включению в Монгольский улус. По мнению Савицкого, ордынцы — нейтральная культурная среда, принимавшая всяческих богов в отличие от католической Европы. Именно золотоордынская система сделалась прообразом российской имперской государственности. Это проявилось в установлении авторитарной традиции правления, в жестко централизованной общественной системе, дисциплины в военном деле и веротерпимости.

Ничуть не подвергая сомнению любовь евразийцев к авторитаризму и централизму, уместно все же задаться вопросом: каким же образом спасли ордынцы Новгород, Тверь и Рязань от «физического истребления и культурной ассимиляции Западом»? Вероятно, тем, что физически истребили их сами? Что же до «веротерпимости», то дотла разоренный ордынцами в XIII веке Киев,[63] попав затем в состав Великого княжества Литовского, именно в это время восстановил большинство разрушенных православных храмов, поскольку население самой Литвы на треть было православным и уважало Магдебургское право вольных городов…

Однако раннее евразийство было все же не сплошным «ордынофильством». Хотя все альтернативные идеи нынешними «нео-евразийцами» старательно замалчиваются. Так, тот же Георгий Вернадский, на которого ссылается Кадырбаев, утверждал нечто совершенно «диссидентское» для слуха своих коллег (и потому, видимо, вскоре покинул это движение):

В противовес республиканской идее свободной русской федерации (поддержанной новгородцами), Москва выдвинула монархическую идею централизованного русского государства.

К началу XVI века с политической карты Руси исчезли последние самостоятельные княжества — островки исконной варяжско-славянской вольности. Именно с этого времени в официальных документах встречается новая форма наименования Русского государства — «Россия». Унитарная ордынская антиутопия победила…

Слово «Россия» могло бы стать вполне адекватным названием для континентальной федерации множества русских княжеств, которая по культурному разнообразию ничуть не уступала бы Европе. Именно этот, естественный и органичный путь до последнего отстаивался Новгородом, но был прерван совместным татаро-московским превращением Руси в централизованный «Улус Джучиев». Произошла, по определению Освальда Шпенглера, историческая псевдоморфоза:

Историческими псевдоморфозами я называю случаи, когда чуждая древняя культура довлеет над краем с такой силой, что культура юная, для которой край этот — ее родной, не в состоянии задышать полной грудью и не только что не доходит до складывания чистых, собственных форм, но не достигает даже полного развития своего самосознания. Все, что поднимается из глубин этой ранней душевности, изливается в пустотную форму чуждой жизни; отдавшись старческим трудам, юные чувства костенеют, так что где им распрямиться во весь рост собственной созидательной мощи? Колоссальных размеров достигает лишь ненависть к явившейся издалека силе…

Алексей Широпаев в уже упомянутой книге развенчивает укоренившуюся с тех пор «старческую» пропаганду:

Православно-монархические и советско-державные историки пытаются представить Новгородскую республику как шаткое, склочное и эгоистичное образование, короче, как сплошной бардак. Однако этот «бардак», породивший жемчужины русской и вообще европейской культуры, просуществовал как минимум шесть веков. Для сравнения укажем, что вся история московского самодержавия, если считать от Ивана III до Петра Великого, составляет чуть более двух столетий, полных и смут, и мятежей. Даже если добавить к ним два петербургских столетия (хотя это совершенно особый период), получается, в общем, четыре века. По мнению современных исследователей, новгородское вече представляло собой не горланящую толпу, а сословно-представительный орган, состоящий из лучших людей количеством 400–500 человек. Важно отметить, что на вече сидели, а не стояли, размахивая руками и подпрыгивая, как это изображено на некоторых «исторических» картинках. Новгород был республикой, но аристократической республикой.

Собственно русское (т. е. европейское) государство погибло вместе с новгородской свободой. После падения Новгорода начинается эра безраздельного господства Московии-России-Совдепии, имеющей не русскую, но евразийскую природу. Так называемое Государство Российское («московское», «советское»), существующее поныне, есть (в большей или меньшей степени) Система отчуждения и геноцида русских, белых людей.

Практически аналогичная ситуация сложилась и с порабощением Москвой Южной и Западной Руси. Красноярский историк Андрей Буровский в книге «Русская Атлантида» обратил внимание на странный и любопытный факт, «по умолчанию» принятый в московской (советской, российской) историографии, касающийся