Асука Фудзимори - МИКРОКОСМ, или ТЕОРЕМА СОГА

• Название: МИКРОКОСМ, или ТЕОРЕМА СОГА
• Автор: Асука Фудзимори
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-367-00449-6

Хитоси по происхождению принадлежит к древнейшему японскому клану Сога.

Хитоси - блестящий ученик, вызывающий всеобщее восхищение.

Хитоси защитил диссертацию на тему "Генезис парадоксов".

Хитоси разработал систему кодирования и создал шифровальную машину.

Читоси Сога - самый закоренелый из известных в Японии преступников.

Вместо того чтобы составлять и решать «уравнения гуманизма и демократии, патриотизма и равноправия», Хитоси Сога стал закоренелым преступником.

---

Напалмовые бомбы не ждали появления нового оружия. Среди целей рейда – императорский дворец, министерства, генеральный штаб, радиостанция, две электроцентрали, водопроводные станции. Если и это не окажет на них воздействия, тогда уж неизвестно, что еще и придумать…

Бомбардировщики той же армады отутюжили и верфи Кавасаки, военно-морскую базу в Йокосука, а также военные заводы Мицубиси в Ясио, в Цуруми, в Сога.

– Плохо? – спросил Хитоси.

– Военная тайна, – буркнул в ответ Исивара.

Никто не отважился бы проронить ни словечка на эту тему, ибо люди внезапно исчезали и за меньшее. Но и без слов каждый понимал, что Япония проиграла войну. Газеты страны, в прошедшие победоносные годы изливавшие на читателя потоки подробностей, сменили идиотический восторг на мудрые созерцательные сентенции, кормили подписчиков философическими экскурсами и патриотической поэзией.

Средства массовой информации воспаряли в абстрактные выси, а правительство генерала Тодзё урезало скудные пайки: 20 граммов риса на человека в день, 100 граммов овощей и фруктов, 50 граммов муки, столько же сахару, водорослей, приправ и смертная казнь за торговлю на черном рынке.

Мамаша Сога, разумеется, давно закрыла свою лавчонку, утешаясь тем, что конкуренты сдались на две недели раньше. Честь ее спасена, можно прогуливаться в парке Уэно, не обращая внимания на новых нищих, безуспешно охотящихся на голубей.

Супруга Сога пригласила свекровь к себе. Места хватит, прекрасно уживемся, Хитоси дома едва показывается. Но старуха предпочла остаться в своем старом доме. Она вежливо отклонила приглашение невестки и Хитоси, который, твердо веря, что с матерью его ничего не может приключиться, не слишком и настаивал. Он продолжал встречаться со своими генералами, обсуждая разные аспекты этой не слишком успешной войны.

– Машина твоя – чудо, – заверял Исивара, – работает безупречно. Наших сообщений им не расшифровать. Но наш перехват не всегда успешен. Эти гады что-то темнят, ничего не понять.

– Вот глянь, – Итагаки протянул Хитоси сложенный вдвое листок. – Манхэттен в Нью-Мексико.

– Мы проверили – нет в этих пустынях никакого Манхэттена.

Хитоси вгляделся в неровные строчки. Имена. Фон Нойман, грязный тип из Гёттингена. Связь с заграницей прервана, он давно уже не получал сообщений от своих друзей Тьюринга и Гёделя, но присутствие фон Ноймана ничего доброго не сулит.

– Гм-м… Пахнет военными секретами. Похоже, какое-то принципиально новое оружие.

– Секретное оружие! – подпрыгнул Итагаки. – Вот чего нам катастрофически не хватает.

– Время тяжелое, – вздохнул Исивара. – Выпуск самолетов резко сократился. А пилоты! Нам дают прыщавых пацанов, едва со школьной скамьи. Они с трудом взлетают, а приземляются еще хуже.

– Вот тебе и секретное оружие. Ни к чему им приземляться.

– Не понял, Хитоси, что ты имеешь в виду?

– Прыщавые пацаны – наше секретное оружие.

Генералы недоуменно переглянулись, полагая, что военные невзгоды каким-то образом повлияли на мыслительные способности их друга. Хитоси между тем невозмутимо продолжал излагать свои соображения:

– Они взлетают в самолетах, загруженных бомбами и горючим, находят цели – авианосцы, корветы, эсминцы – и врезаются в них.

– Хитоси, ты в своем уме? Нельзя посылать детей на верную смерть. Ведь они – будущее страны.

– Побежденная нация лишена будущего. Эти юнцы – фотоны нашего имперского солнца. Лишь будучи излученными, фотоны становятся материей, их хрупкая бесполезная оболочка несет освободительную энергию. Чжу Дин задолго до современных физиков предвидел необходимость очищения посредством принесения в жертву собственного сознания, уничтожения памяти, а следовательно – пространства и времени. Смерть этих юнцов надо рассматривать не с высоты трагических ходулей, это примитивный литературный прием. Их гибель – славное и окончательное высвобождение, победа космической просветленности над косной циклической материей.

Восхищенные его трескучей тирадой, генералы захлопали в ладоши.

– Браво! Браво! – воскликнул Исивара. – Я в твоем словесном винегрете не совсем разобрался, но звучит! Ты меня сразу убедил.

– На сто процентов согласен, – вторил ему Итагаки. – Правда, не любой из этих детишек согласится. Молодежь нынче пошла… Ничего святого. Бунтовщики!

– Пустяки! – отмахнулся Хитоси. – Сунуть его в кабину без парашюта и запереть снаружи. Убежденность сама придет.

– Ну, дорогой, мы тотчас представим твою идею военному министру. Ты будешь героем на ежегодном приеме генштаба.

– Неужели этот прием не отменят? В такое напряженное время…

– Ни в коем случае! Война или не война, нарушение традиции только на руку всяким пораженцам. А твоя идея поможет изменить ситуацию, раздавить врага.

Радостное возбуждение генералов ни в коей мере не повлияло на Хитоси. Он погрузился в размышления об этом неприятном фон Ноймане, о проекте, в котором тот принимает участие. Недобрые предчувствия вспыхивали и гасли, вспыхивали и сияли, ослепляя внутреннее зрение и не освещая пути его мысли.

Сгущенный воздух, запах чего-то паленого… не то подгоревшие овощи, не то фильтровальная бумага в тигле, не то только что задутая свеча… жженая электроизоляция, отдушка канализации… Взвод принцесс Кагуя в студенческой форме, выстроенный перед полыхающей стеной, оглушительно скандировал вопрос: добрый ли, лояльный ли гражданин этот доктор Сога?

Сон…

В последнее время заснуть становилось все труднее. Сирены воздушной тревоги тоже не способствовали соблюдению режима. Обратиться к своему врачу? Но тот прихватил семью и сбежал в провинцию, подальше от опасной столицы. Его сменил молодой медик, нервный и запуганный. Во избежание ошибки он то и дело хватался за справочники и учебники. Хитоси он ничем помочь не смог. Тут и для настоящих-то больных лекарств не хватает, ни пенициллина, ни аспирина… А приходится тратить время на бездельников, которым, видишь ли, не заснуть. Работать больше надо! Врач отделался от симулянта какой-то легкой микстуркой.

Твердо решившись наладить свой сон, Хитоси толкнулся в иные двери. Итагаки пристроил его на прием к какому-то важному доктору генерального штаба.

– Успокоительное для лошадей, – криво усмехнулся эскулап, вручив ему бутылку мутной жидкости. – Больше ничего в нашей аптеке не осталось. Принимать по столовой ложке, не больше, если не хотите продрыхнуть трое суток подряд.

Хитоси последовал совету. Действительно, несколько ночей кряду он спал здоровым, крепким сном, хотя принцессы Кагуя не переставали донимать глупыми вопросами, сомневаясь в его преданности имперским идеалам. Этой ночью он твердо решил покончить с несносными кривляками. Сжав в руке кухонный нож, Хитоси приблизился к крайней принцессе, примерился и погрузил нож в ее грудь. «Я Сога. Я последний из Сога, и я заставлю вас замолчать». Но ни действия, ни слова Хитоси не изменили настроения принцесс.

– Никакой ты не Сога! Нет больше на свете Сога. Я уничтожила последнего Сога!

– Нет, я уничтожила!

– Нет, я!

– Нет, я!

– Нет, я!…

Хитоси вытащил нож и снова ударил… но рассек лишь большую репу, которая тут же вспыхнула, распространяя едкую вонь горелой органики.

– Гляньте только на этого придурка, – презрительно фыркнула вторая Кагуя. – Даже мелкую посикушку кокнуть не способен.

– У тебя в штанах-то хоть что-то болтается? – пискнула третья и гадко хихикнула.

– Отсюда мне видать, что из штанов у него действительно что-то торчит. Но не часть тела, – прошипела, свистя и булькая кровью, первая. – Вместо части тела у него дыра, дыра зияет.

Хитоси вытащил из широких штанин большой садовый секатор. Принюхался к запаху… На этот раз жженый батат.

– Неплохой инструмент, – откомментировала первая Кагуя. – Но что этот идиот собирается с ним делать?…

– Будет с нами рукодельничать.

– Кусочки вырезать.

– Яичники вырежет!

– Дебил и дурак. Он даже не соображает, что в нашем возрасте яичники пока еще не используются.

Идеальный возраст, чтобы умереть, объяснил им Хитоси, щелкая ножницами. Прежде чем женщина сможет дать жизнь, продолжить цепь поколений. Как настоящий последователь Будды, он обязан разорвать эту цепь, прервать цикл, даже применяя насилие… Запах грибов, поджаренных в масле на сковороде.

– Дурачок, милашка, бедняжка… Тебе нас не пережить, как ни пыжься.

Тут все принцессы разом разинули рты и издали пронзительный протяжный вопль, раздирающий облака. Открыв глаза, Хитоси увидел лицо склонившейся над ним жены, окаймленное седеющими волосами. Лоб ее пересекали углубленные озабоченностью морщины.

– Ради всех божеств, просыпайся наконец. Налет, нас бомбят. Вокруг все пылает: соседние дома, сады – все. Сирен не слышал? Скорее в убежище!