Вячеслав Сукачев - Белые птицы детства

• Название: Белые птицы детства
• Автор: Вячеслав Сукачев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1984

Книга о том, как формируется характер мальчика в верные послевоенные годы, о его родителях сельских тружениках. Большое место занимает в повести тема дружбы и тема общении мальчика с природой.

---

Но не успел он насладиться тяжестью грозного оружия, как впереди, там, где должна была быть тюрьма, что-то громко зашуршало, и Карысю почудились чьи-то тяжёлые шаги. Сердце у Карыся сильно застучало, потом остановилось совсем, потом опять застучало, он закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел, что стоит в нескольких метрах от входа в пещеру. Светило далёкое солнце, низко пролетела сорока, из трубы бабки Аксиньи тоненько струился дым, и опасно темнел вход в лабиринт.

3

— Ты чё запыхался? — Перед Карысем крутилась Настька и улыбалась во весь рот.

Карысь тут же насупился и сделал неприступный вид.

— Ты зачем здесь? — грозно спросил он.

— Фи-и,— протянула Настька,— хочу — и здесь.

— Вот Витька тебе даст,— пообещал Карысь.

— А я видела, как ты бежал,—засмеялась Настька.

Карысь покраснел и растерянно спросил:

— Чё видела?

— Как ты бежал из пещеры.

Карысь подумал, засопел и полез драться.

— Догони! — Настькин язык мелькнул у самых глаз Карыся.

Догонять Настьку было бесполезно, это Карысь знал и потому лишь крикнул вдогонку:

— Вот попадись...

— Чё будет? — Настька уже стояла на самой вершине сугроба.

— Попадись только. — Карысь с презрением отвернулся.

— А я вот сейчас вашу пещеру сломаю.— Настька начала прыгать на одном месте.

Это уже было чересчур, и Карысь полез на сугроб. Лез он долго и упорно, ничего не видя перед собой, кроме крутой спины сугроба, а когда наконец выполз на вершину — Настьки не было. Он удивился и посмотрел во все стороны.

— ...ы-ысь! — услышал вдруг Карысь чей-то голос. Голос был далёкий, непонятный и шёл как бы у него из-под ног. И только теперь заметил Карысь на том месте, где ещё совсем недавно прыгала Настька, круглую дыру. Дыра была аккуратная, ровная и тёмная внутри. Карысь растерялся, не поверил своим глазам, задумался и лёг на живот. Он подполз к самому краю дыры и заглянул в неё, и ничего, кроме сыроватой темноты, не разглядел.

— Кары-ысь! — теперь уже более отчётливо послышался жалобный Настькин голос.

Карысь подвинулся ещё, чтобы лучше можно было видеть, снег провалился у него под руками, он коротко вскрикнул и небольно упал на сугроб. Он даже удивиться не успел, почему внутри сугроба оказался ещё один сугроб.

— Ай! — пискнула где-то рядом, под Карысем, невидимая Настька, ты чё, совсем дурак?

Карысь изумился, спешно вскочил на ноги и растерянно ответил:

— Нет.

— Тогда зачем на меня прыгать?

— Я не прыгаю.

— А сам прыгать... Теперь давай, тащи меня. — В голосе Настьки послышалось примирение.

Из-под снега торчали только Настькины чёрные валенки с калошами да с другой стороны — немного Настькиной головы. Карысь в нерешительности потоптался возле валенок, потом крепко уцепился за один и потянул. Настька дрыгалась — помогала. Снег шевелился, рассыпался, но Настьку не отпускал.

— Подожди,— солидно сказал Карысь и принялся разгребать снег руками. — Теперь вставай.

Настька начала подниматься спиной вперёд. Карысь тянул её за хлястик пальто.

— Вот понарыли,—с уважением сказала Настька, едва встав на ноги и с любопытством заглядывая в дыру, сквозь которую влетела сюда.

— Это ещё чё, а вот... — Карысь осекся и тут же нахмурился и глянул на Настьку исподлобья.

— Пошли,— Карысь решительно мотнул головой на выход.

Настька ещё посмотрела в дыру, потом на Карыся, потом дёрнула плечом и неожиданно пошла. Карысь тоже посмотрел в дыру, увидел совсем близко голубое небо, поправил шапку и пошёл следом...

4

Пора было возвращаться домой. Карысь выбрался на переметённую сугробами улицу и медленно покатился в сторону дома. С ног до головы облепленный снегом, он тяжело взбирался на сугробы, а потом юзом катился вниз, зажмуривая глаза и всхлипывая от восторга. Так вот, юзом, он и скатился прямо под ноги деда Плехеева.

— Здорово, лётчик,—дед Плехеев удивлённо смотрел на Карыся.

— А я в пещеру один ходил,—не удержался, похвастал Карысь.

— Это в какую ещё пещеру? — У деда Плехеева под усами смешно висели сосульки.

— А вон там,—Карысь махнул рукой в сторону бабки Аксиньиного сугроба,— там у нас штаб.

— Ишь ты,— дед Плехеев взял Карыся за воротник пальто и поставил на ноги.— Опять самовольничаешь?

— Н-нет, мне мамка р-решила.

— А ну-ка скажи тпру.

— Пу-у...— протянул Карысь и удивился. Он попробовал ещё раз и опять получилось пу-у-у.

Дед Плехеев улыбался и не сердито смотрел на Карыся.

— Замёрз, шельмец,— вдруг нахмурился он,— а ну — марш домой!

Карысь почувствовал толчок пониже спины и, чтобы не потерять равновесие, невольно побежал вперёд. «Дерётся»,— едва успел подумать он, как впереди увидел Ваську и Петьку Паньшина. На урезе сугроба они торопливо и сосредоточенно что-то рыли лопатами. Карысь замер, насторожился, ему показалось, что здесь обязательно должен быть секрет.

Осторожно, на цыпочках, он подошёл совсем близко и стал смотреть. Ничего особенного. Штыковой лопатой Васька нарезал аккуратные квадраты из снега, а Петька Паньшин вытаскивал их руками и складывал в стенку. Что-то такое у них получалось, но что именно — Карысь сообразить не мог.

— Вы что роете? — заинтересованно спросил он, уже горя желанием принять участие в этой игре.

Петька Паньшин от неожиданности выронил из рук квадратик и растерянно посмотрел на Карыся. А вот Васька словно бы и не заметил его, продолжал рубить квадратики, ловко втыкая лопату уголок к уголку.

— Ва-ась, вы чё роете? — повторил Карысь.

— Окопы,— Васька даже не взглянул на Карыся, и в этом ничего обидного не было, потому что Васька был занят работой.

— Окопы? А зачем?

— Будем воевать.

Окопы. Воевать. Слова были серьёзные и понравились Карысю.

— А можно и мне окопы рыть? — не очень уверенно спросил он.

— Рой,—великодушно разрешил Васька.

Карысь хотел было спросить, почему Васька не в школе, но передумал и с ожесточением взялся за работу. Потом он вспомнил летний Васькин рассказ о чудище в Гнилой прото ке, но опять ничего не сказал, так как Васька был непривычно молчалив и сердит.

Закончив рыть окоп, они укрепили стенку из квадратиков и проделали в ней амбразуру. Когда всё было сделано, получилось красиво. Но Васька и теперь не развеселился.

— Теперь будем давать клятву,— сказал Васька.

— Как? — У Карыся замерло сердце.

— А не струсишь? — Васька подозрительно покосился на Карыся.

— Н-нет...

— Тогда лизни лопату.

— Зачем?

— На клятву.

Карысь разочаровался. Он никак не ожидал, что для клятвы надо лизнуть лопату.

— Разве такие клятвы бывают? — растерянно спросил Карысь.

— Трусишь? — Васька нахмурился.

Карысь тоже нахмурился, взял лопату и сильно лизнул черенок.

— Ишь ты, хитрый какой,— вроде даже обрадовался Васька,—так и дурак сможет. Ты железяку лизни, а не черенок.

Карысь не понял, какая тут разница, ведь всё равно лопата, но спрашивать об этом Ваську не стал, а перевернул лопату и вновь лизнул... Он не сразу сообразил, что такое случилось, и прежде боли испытал удивление: язык кто-то не пускал. Словно бы щипцами схватили его и не отпускали назад. Карысь испугался, толкнул лопату от себя и услышал боль. Он попробовал закричать, но вместо крика получилось у него глухое мычание. Боковым зрением Карысь увидел, что Васька, а особенно Петька, тоже перепугались и растерянно смотрят на него. Чужой страх словно подстегнул Карыся, он изо всех сил рванул лопату, ощущая, как медленно, очень медленно, словно слипшийся лейкопластырь, сходит язык с железяки. Ему показалось, что теперь у него была только половина языка, и он боялся посмотреть туда, где упала лопата. И в то же время Карысь чувствовал, каким большим и неповоротливым становится язык. Он потрогал его пальцами и, не ощутив прикосновения, пустился бежать домой.

Он бежал по белому снегу и не видел, как падают в этот снег красные капли и как мерцают они в этом снегу.

НЕУЛОВИМЫЙ МОМЕНТ

1

Зима, перевалив за половину, отшумев февральскими метелями, к середине марта поугомонилась, а двадцатого числа, под воскресенье, вдруг грянула оттепель. С крыш закапало, снег потемнел и легко скатывался в комочки. Куры, торопливо высыпавшись из стайки, наперегонки с воробьями гонялись за какими-то камушками, вытаявшими из-под снега во дворе. Верный, с завистью глядя на кур, тихонько скулил и пятился от своей будки, стараясь вылезти из ошейника. В общем, всё как-то сразу изменилось в мире, и даже мать, собираясь в школу, нестрого сказала отцу:

— Ты сегодня в ветлечебницу? Взял бы Серёжу с собой.