Вадим Эвентов - Гении

• Название: Гении
• Автор: Вадим Эвентов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Эвентов Вадим Гении

ВАДИМ ЭВЕНТОВ

ГЕНИИ

По утрам из раскрытых окон дачи доносились звуки рояля. Виртуозная, сотканная из света и тени, волн контрастов, нежной лирики и огненных страстей музыка удивительным образом совмещала в себе классическую ясность с усложненностью форм и нервозностью нашего беспокойного века, в искрометных фортепианньгх пассажах и задумчивом пиано наливалось чье-то открытое миру сердце.

"Кто это играет?" - спрашивали приезжие, и жители дачного поселка горделиво, как о местной достопримечательности, отвечали: "Сын профессора Градополова. Наш вундеркинд!"

Если прохожий, понимавший толк в музыке, пытался удовлетворить свое любопытство дальнейшими расспросами, его ждало разочарование:

местные жители мало что знали о юном даровании, отец его, профессор столичного Института генетики, купил у генеральской вдовы дачу, построил для сына на участке теннисный корт и, опасаясь дурного влияния поселковых рокеров и "металлистов", держал свое чадо чуть ли не взаперти.

И в самом деле, часто, когда умолкал рояль и радио разносило над поселком бойкие звуки шлягера, на площадке за высоким забором появлялся угловатый подросток в шортах, иногда его сопровождал сам профессор Градополов, вдвоем они разыгрывали несколько легких разминочных геймов, но чаще мальчик выходил на корт один и с монотонным постоянством адресовал удары мяча крашеной деревянной стенке.

Впрочем, Ганя не замечал своего одиночества, его день был заполнен разнообразными занятиями, которые предусмотрел для него отец. Профессор Градополов, страстный любитель музыки, собравший у себя обширную фонотеку, вел переписку и был лично знаком со многими выдающимися музыкантами. Судьба наградила профессора Градополова сыном, наделенным редчайшим дарованием. В четыре года маленький Ганя сочинил свою первую фортепианную пьесу, его успехи в композиции поражали учителей и знатоков музыки, сам Кабалевский с одобрением отзывался о его опытах и сулил Гане большое будущее.

Но главной страстью профессора Градополова была наука, ей он отдал всю свою жизнь. Открытия профессора в области генной инженерии упоминались в учебниках биологии, а его работы по репликации соматических клеток считались образцовыми. Однажды Ганя ездил к отцу в Институт генетики. Помощник отца по лаборатории, моложавый улыбчивый кандидат Навроцкий вызвался быть Ганиным гидом. С увлечением посвященного в таинства науки он рассказывал Гане о двойной спирали ДНК, аминокислотах, хромосомах и генах и в заключение, желая поразить рассеянного экскурсанта, провел его в продолговатое с затемненными окнами помещение. Ртутные лампы под потолком лили холодный стерильный свет, вдоль белокафельной стены громоздились объемистые бочкообразные сосуды в паутине трубок и проводов.

- Взгляни-ка сюда!.

Навроцкий подошел к сосуду и щелкнул выключателем. На матовой поверхности камеры засветилось окошко Ганя наклонился и увидел сквозь стекло погруженный в жидкость пульсирующий комок, обтянутый тончайшей полупрозрачной пленкой. Сквозь пленку проглядывала густая сеть кровеносных сосудов и темный орган, похожий на бьющееся сердце

- Что это? - с интересом спросил Ганя

- Зародыш китайского хомячка. Выращен из соматической клетки, взятой из кусочка кожной ткани - Навроцкий сделал паузу, будто ожидал аплодисментов. Но аплодисментов не последовало. Выдающееся достижение отечественной генетики ие произвело на Ганю должного впечатления. Ганя окинул рассеянным взглядом шеренгу бочкообразных сосудов и спросил:

- Ужасно интересно! А человека из кусочка кожи выращивать вы не пробовали?

Моложавый кандидат не заметил иронии

- Мы не ставили подобной задачи, - серьезно ответил он. - В принципе это дело техники. Между соматическими клетками хомячка или человека нет существенной разницы.

Навроцкий с энтузиазмом стал рисовать перед Ганей перспективу получения взрослых особей из единственной клетки. Отправляясь в космическое путешествие на освоение далеких миров, вовсе не обязательно по примеру библейского Ноя брать с собой "всякой твари по паре", в пробирках будет храниться наследственный генофонд полезных животных, при желании с его помощью люди воспроизведут целые стада. Что касается человека, то генофонд каждого из нас уникален. Умирая, можно завещать свой генофонд потомкам, человек в будущем может родиться как бы заново и прожить вторую жизнь. А уж генофонд выдающихся талантов просто бесценен - люди не имеют права его терять.

- Ты только представь, - увлеченно говорил Навроцкий, - что означает для человечества генофонд таких великих умов, как Галилей, Ньютон, Гёте или Толстой!

Ганя вообразил тянущуюся из глубины веков в бесконечные дали цепочку неотличимых друг от друга Галилеев, Ньютонов и Толстых и пожал плечами. Рассказ Навроцкого порядком ему надоел. Он тут же перевел округлую физиономию говорливого кандидата в музыкальный образ, нарастающий по крещендо ряд синкопированных трезвучий, и засмеялся своей находке. Смех его обидел Навроцкого и заставил замолчать.

Ганя добросовестно обстреливал деревянную стенку, стараясь попасть мячом в центр желтого круга. Мастерским ударом из-за головы Ганя отбил отскочивший мяч, мяч пролетел над стенкой и упал за забором.

Чтобы не искать его в зарослях сирени, Ганя подхватил другой мяч и продолжил тренировку. С улицы послышался стук, Ганя оставил ракетку и побежал к калитке.

У калитки стояла миловидная девушка с дорожной сумкой и, доверчиво улыбаясь, протягивала Гане теннисный мяч. Внезапно появившаяся белокурая фея дала толчок Ганиной фантазии, в душе его зазвучало легкое воздушное тремоло, будто грациозный мотылек затрепетал над раскрывшимся цветком.

- Это твой мячик?.. Я нашла его на дороге.

Девушка смотрела на Ганю ясным, чуть насмешливым взглядом, еще мгновение, и она исчезнет в лабиринтах переулков и улочек дачного посржа, и воздушное тремоло умолкнет, заглушенное повседневностью.

- Вы играете в теннис? - в отчаянии спросил Ганя, облизав пересохшие губы.

Девушка, принесшая мячик, покачала головой. В ее глазах мелькнула отчетливая грустинка.

- Хотите попробовать?.. Пойдемте! Я вас научу.

Смуглые щеки феи тронул нежный румянец. Радостные мажорные аккорды подхватили воздушное тремоло.

- Хорошо, я попробую. У вас во дворе нет собаки? Я их очень боюсь.

В тот день расписанный по часам Ганин распорядок полетел к черту.

Если у вас на корте появилась партнерша, быстро схватывающая премудроста подрезки, крученой подачи и игры у сотки, вам уже не до занятий теорией музыки или французским. К концу второго часа упорной тренировки Ася, так звали девушку, выиграла у своего слишком горячего тренера первый гейм.

После игры, когда оба выбились из сил, Ганя пригласил Асю в дом.

Гостья с любопытством разглядывала гостиную с огромным белым роялем, фотографии музыкантов с дарственными надписями, стеллажи с кассетами, книги.

- Я тоже училась играть на "фоно". Ходила в студию, - простодушно сказала Ася и потрогала полированную поверхность белого "Беккера". Говорят, ты здорово играешь. Сыграй что-нибудь

- Я не сажусь за рояль после тенниса. Пальцы теряют беглость. Но если публика просит.

Ганя вскарабкался на крышку рояля, просторную, как полярная льдина, лег на живот лицом к клавишам и, перегнувшись, бойко отстучал дурашливый "Лежачий вальс".

- Браво! Тебе бы выступать в цирке! -насмешливо сказала Ася. - Только не хватает рыжего парика.

Ганя захохотал и, опрокинувшись на спину, завертелся на крышке рояля волчком. Асины слова привели его в восторг.

- Вот, держи! - Ганя спрыгнул на пол и, взяв из вазы шафрановое яблоко, сунул Асе Он походил по комнате, рассеянно напевал и лукаво поглядывал на Асю, потом уже без всяких фокусов сел за рояль и, чуть откинувшись и приподняв голову, бережно коснулся пальцами клавиш.

При первых звуках, полных неизъяснимого очарования, Асины глаза изумленно расширились, она беззвучно выплюнула в ладошку надкусанный кусочек яблока и забылась Ей представился тихий речной закат, рыбачья лодка у зеленой гряды камышей, заглядевшиеся в зеркало вод розовые облака - ей сделалось так хорошо и спокойно, как бывает в самые счастливые минуты жизни.

- Ганя, ты гений! - шепотом, словно боясь вспугнуть наставшую тишину и развеять обаяние сотканного музыкой мира, сказала Ася. Она смотрела на Ганю снизу вверх как на чудо.

Ганя засмеялся и крутнулся на стуле.

- Я это знаю. Такие, как я, рождаются раз в сто лет.

С того дня Ганя не был одинок на теннисном корте. Каждое утро после занятий музыкой он выбегал за калитку и дожидался, когда в зеленой теснине улицы покажется легкая стремительная фигурка. Ася издали махала рукой, Ганино сердце прыгало, как мячик, он не мог устоять на месте и летел навстречу. Потом оба спешили на корт, и Ганя, увлекшись игрой, забывал о том, что его ждет учитель французского и что заведенный отцом строгий распорядок опять безнадежно нарушен.