Е Эткинд - Проза о стихах

• Название: Проза о стихах
• Автор: Е Эткинд
• Жанр: Русская классическая проза

---

Метафора: система зеркал

В отличие от сравнения, важнейшая особенность метафоры в том, что сопоставляемые ею факты - равноправны.

Перед читателем и здесь два ряда явлений. Но нельзя сказать, что один из них служит для того, чтобы объяснить другой. В сравнении, как мы видели, движение в одну сторону: от облаков, разгоняемых ветром,- к поэтической мечте, разрушаемой житейской суетой. Движения в другую сторону нет: факты природы приняты за понятную единицу, они в дополнительном пояснении или раскрытии не нуждаются.

В метафоре, как правило, движение двустороннее: от А к Б, но и от Б к А. Ничто не принято за понятное, все факты раскрываются друг через друга.

Рассмотрим стихотворение Н.Заболоцкого "Гроза" (1946):

Содрогаясь от мук, пробежала над миром зарница,

Тень от тучи легла, и слилась, и смешалась с травой.

Все труднее дышать, в небе облачный вал шевелится,

Низко стелется птица, пролетев над моей головой.

Я люблю этот сумрак восторга, эту краткую ночь вдохновенья,

Человеческий шорох травы, вещий холод на темной руке,

Эту молнию мысли и медлительное появленье

Первых дальних громов - первых слов на родном языке.

Так из темной воды появляется в мир светлоокая дева,

И стекает по телу, замирая в восторге, вода,

Травы падают в обморок, и направо бегут и налево

Увидавшие небо стада.

А она над водой, над просторами круга земного,

Удивленная, смотрит в дивном блеске своей наготы.

И, играя громами, в белом облаке катится слово,

И сияющий дождь на счастливые рвется цветы.

У Заболоцкого развернутая метафора, то есть сопоставление и даже слияние воедино двух явлений из разных рядов. В грозе раскрывается поэтическое творчество: мысль осеняет поэта, сверкнув мгновенно, молнией; слова приходят позднее, но с той неизбежностью, с какой за молнией следует гром. С поразительной глубиной и силой Заболоцкий говорит о самом творческом процессе: в первом четверостишии - как бы предварительные мгновения, когда напряжено все существо поэта. Впрочем, здесь, казалось бы, речь идет еще только о природе, ожидающей очистительной грозы. Но сколько мучительного трагизма в начальных словах "содрогаясь от мук", в повторении почти не отличающихся по смыслу глаголов "и слилась, и смешалась", в простом "все труднее дышать...". Но во втором четверостишии мы прямо входим во внутренний мир человека, недаром оно объединено глаголом "люблю": приметам грозы параллельны приметы творчества. Поэт испытывает душевный подъем, подлинный смысл которого он сразу истолковать не в силах - отсюда "сумрак", "ночь", "темная рука", "вещий холод"; в его сознании ослепительно, молнией, вспыхивает мысль, и лишь постепенно она обретает для себя выражение в словах. "На родном языке"? Да, потому что кажется, будто родившееся выражено сперва на языке, понятном одному лишь поэту. А.Блок говорил, что он всегда начинает писать "на каком-то другом языке" и только потом переводит на русский. "Некоторые стихи,- сознавался Блок собеседнику,- я так и недоперевел".

У Заболоцкого в 3-й строфе из темной воды "появляется в мир светлоокая дева". Мы помним, что так, по древнему мифу, родилась Афродита, богиня любви и красоты, а в мифе, созданном современным поэтом, так рождается Красота смысл и итог творчества, Красота, созданная словом. Слово обладает творческим всемогуществом. Вот почему "играя громами, в белом облаке катится слово" - оно создало Красоту, то есть целый новый мир, и природа, прежде содрогавшаяся от мук, теперь счастлива: "...и сияющий дождь на счастливые рвется цветы".

Можно ли сказать, что в "Грозе" Заболоцкого природа служит лишь для того, чтобы быть образом внутренней жизни человека, его творчества? Нет: природа здесь важна как образ творчества, но и сама по себе. Конечно, гроза помогает нам понять творчество, это так; но и творчество помогает нам понять грозу. Происходит взаимное отражение - сопрягаемые явления, все снова и снова друг в друге отражаясь, объясняют друг Друга. Это похоже на известный физический опыт, когда ставятся друг против друга два зеркала и между ними зажигается свеча - в зеркалах возникают бесконечные вереницы зеркал и свечей. Такова одна из главных причин бесконечности смыслов в метафорическом стихотворении. Каждое из них - метафора Душевного состояния. Но и душевное состояние человека оказывается метафорой природы.

Метафора: философия поэта

У того же Заболоцкого в стихотворении "Гурзуф" (1949) читаем:

В большом полукружии горных пород,

Где, темные ноги разув,

В лазурную чашу сияющих вод

Спускается сонный Гурзуф,

Где скалы, вступая в зеркальный затон,

Стоят по колено в воде,

Где море поет, подперев небосклон,

И зеркалом служит звезде,

Лишь здесь я познал превосходство морей

Над нашею тесной землей,

Услышал медлительный ход кораблей

И отзвук равнины морской.

Несколько следующих друг за другом и логически друг с другом связанных метафор - город Гурзуф, скалы, море, представленные в виде людей, и даже звезда, которая, как земная прелестница, смотрится в зеркало,- для чего они? Иногда говорят: чтобы речь была образной, яркой, производила художественное впечатление. Такое рассуждение поверхностно и очень наивно. Речь и без метафор может впечатлять читателя. Метафора не украшение, не побрякушка она мощнейшее средство, позволяющее поэту выразить свою жизненную философию. Метафоры стихотворения "Гурзуф" очень важны для Заболоцкого - в них целая программа. Для Заболоцкого все в природе и мире живое, все незримыми нитями соединено. В стихотворении "Гроза" мы уже видели связь природной стихии с жизнью творческого духа человека - стихия эта так же осмысленна, содержательна, как процесс творчества у поэта. Проследим метафоры Заболоцкого, и мы всюду увидим ту же линию - одушевление "бездуховной" природы, очеловечивание животных, насекомых, рыб, растений:

...деревья, звери, птицы,

Большие, сильные, мохнатые, живые,

Сошлись в кружок и на больших гитарах,

На дудочках, на скрипках, на волынках

Вдруг заиграли утреннюю песню, Встречая нас...

("Утренняя песня", 1932)

Вращая круглым глазом из-под век,

Летит внизу большая птица.

В ее движенье чувствуется человек.

По крайней мере он таится

В своем зародыше меж двух широких крыл.

("Осень", 1932)

Природа пела. Лес, подняв лицо,

Пел вместе с лугом. Речка чистым телом

Звенела вся, как звонкое кольцо.

("Лодейников", 1932-1947)

Заболоцкий сливает в метафоре растительный и животный мир, одухотворяя их разумом и чувством человека. Так Заболоцкий видит мир, так он выражает свое видение - через метафору.

У Леонида Мартынова совсем иной взгляд на действительность, но и для него метафора - средство резкого сокращения расстояний между далеко отстоящими друг от друга вещами, средство создания мощного поэтического эффекта. Поэзия Мартынова присматривается к бытовой повседневности: быт может породить пошлость, он же служит почвой для чистейшей, благороднейшей поэзии. "Дома... серые, голубые, лестницы крутые, ...квартиры, светом залитые..." ("След", 1946) - здесь живет и мерзость низких буден, и душевное величие: столкновение этих враждующих сил - вот пафос Мартынова. Он против ложных метафор: не нужно преображать мир, делать его лучше, чем он есть,- он прекрасен и в своей бытовой повседневности.

Не золото лесная опаль,

В парчу не превратиться мху,

Нельзя пальто надеть на тополь,

Ольху не кутайте в доху,

Березки не рядите в ряски,

Чтоб девичью хранить их честь.

Оставьте! Надо без опаски

Увидеть мир, каков он есть.

("Я понял! И ясней и резче...", 1947)

Все это, так сказать, отрицательные метафоры: Мартынов запрещает унижать природу до пошлого быта. Но самый этот быт как бы разрывает оболочку, и вот проступает скрывавшаяся до поры природная стихия. В комнате включен нагревательный прибор:

И щелкает

Электроотопленье,

Горят в камине

Вовсе не дрова,

Но будто бы

Трещат при расщепленье

Мельчайшие частицы естества.

("Из года в год...", 1949)

У известного французского поэта Жака Превера дети сидят в классе и учат арифметику - "два и два четыре, четыре и четыре восемь...". Но вдруг мимо окна пролетает птица, и все меняется:

И стены класса

Рушатся преспокойно.

И оконные стекла снова стали песком,

Чернила снова стали водой,

Мел снова стал скалой,

Парта стала деревом,

А ручка с пером стала птицей.

В мире прозы два и два дают в сумме четыре, мел служит для того, чтобы писать на доске, а перо и чернила - чтобы писать в тетрадке. В мире поэзии законы арифметической логики теряют силу, практически полезные обиходные предметы утрачивают бытовую ограниченность: сквозь них просвечивает первозданная стихийность.

Вернемся назад. Алфавитная метафора

В стихотворном послании "К Батюшкову" (1814) совсем еще юный Пушкин, обращаясь к своему поэтическому наставнику, писал: