Владимир Савченко - Алгоритм успеха (сборник)

• Название: Алгоритм успеха (сборник)
• Автор: Владимир Савченко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1983

Савченко В. Алгоритм успеха. Научно-фантастические повести и рассказы. / Худ. В. Карасев. М.: Молодая гвардия, 1983. — (Библиотека советской фантастики). — 320 стр, 95 коп., 100 000 экз.

Сборник повестей и рассказов российского фантаста Владимира Савченко.

---

И, главное, обширность его сознательного существования зависит от интервала и информационной полноты памяти — именно управляемой ее части, подчиненной воле и рассудку.

Это я пересказываю то, что излагал нам на лекциях и тренировках Артурыч.

Излагал он много, многому нас научил — и все это было настолько необычно, оторвано как-то от того, что пишут о времени и памяти в современных журналах и книгах (я ведь слежу), что мне в голову закралась одна интересная мысль. Я ее обдумывал так и этак, примерял к ней все свои наблюдения за Багрием — и все получалось, что называется, в масть:

— и эти необычные знания…

— и сама личность Артура Викторовича: его неустрашимость перед любым начальством, полная поглощенность делом, бескорыстность и безразличие, что от данного результата перепадет лично ему; да к тому же и разностороннейшая эрудиция — от физики до йоги, от актерского искусства до электронных схем, какая-то избыточность во всем: на нескольких бы хватило его сил, знаний, и способностей…

— и главное, одна особенность в действиях: он никогда не ходил в забросы для изменения реальности; в тренировочные со мной или Славиком сколько угодно (без этого мы бы их и не освоили); надо знать поэзию заброса — те чувства, что переживаешь во время его и после, когда изменил реальность, чувства владычества над временем, отрешенного понимания всего — чтобы понять странность поведения человека, который обучил такому других, и сам не делает.

— А знаешь, почему? — сказал я Рындичевичу, изложив эти мысли. — Он уже в забросе. В очень далеком забросе, понял? И менять реальность сверх этого ему нельзя.

— Из будущего, думаешь?.. — Славик в сомнении покрутил головой. — Хм… ругаться он больно здоров. В будущем таких слов, наверное, и не знают.

— Так это для маскировки, — меня распалило его сомнение, — слова-то трудно ли выучить.

В общем, Рындя согласился с моими доводами, и мы решили поговорить с Артуром Викторовичем начистоту. Пусть не темнит. Шеф, сидя за этим столом, выслушал нас (меня, собственно) с большим вниманием — и бровью не повел.

— Превосходно, — сказал он. — Потрясающе. Дедуктивный метод… А неандертальцы пользовались беспроволочным телеграфом.

— При чем здесь неандертальцы? — спросил я.

— При том. Проволоки-то в их пещерах не нашли. Чем этот довод хуже того, что, раз я в забросы не хожу, значит, человек из будущего? Прибыл в командировку научить Рындичевича и Возницына технике движения во времени — двух избранников. А вам не кажется, избранники, что вера в пришельцев из будущего — такой же дурной тон и нищета духа, как и вера в космических пришельцев, коя, в свою очередь, лежит рядом с верой в бога! «Вот приедет барин, барин нас научит…» Лишь бы не самим. Вынужден вас огорчить: никакого будущего еще нет. Прошлое есть, настоящее есть — передний фронт взрывной волны времени. А будущее — целиком в категории возможности.

— Ну, здрасьте! — сказал я. — Когда я отправляюсь на сутки хотя бы назад, оно для меня — полная реальность.

— Ты не отправляешься назад, в прошлое, друг мой Саша, — шеф поглядел на меня с сочувствием, — ты остаешься в настоящем и действуешь во имя настоящего.

Значит, вы еще недопоняли… Все наши действия суть воспоминания. Полные, глубокие, большой силы — соотносящиеся с обычными воспоминаниями, скажем, как термоядерный взрыв с фугасным, но только воспоминания. Действия в памяти…

— …такие, что могут изменить реальность! — уточнил я.

— А что здесь особенного, мало ли так бывает! Если очевидец вспомнит, как выглядел преступник, того поймают; не вспомнит — могут и не поймать. Он может вспомнить, может не вспомнить, может сказать, может умолчать — интервал свободы воли. У нас все так же: воспоминания плюс свободные действия в пределах возможного. Только, так сказать, труба повыше да дым погуще. Никакой «теории из будущего» здесь не нужно.

И смотрит на нас невинными глазами да еще улыбается.

— Нет, ну, может, нам нельзя?.. — молвил Рындичевич. — Мы тоже свою работу знаем, Артур Викторович: в забросе лишнюю информацию распространять не положено. Тем более такую! Но — мы же свои… И никогда никому… Вы хоть скажите: третья мировая была или нет?

— Конечно, нет, раз засылают оттуда, о чем ты спрашиваешь! — вмешался я. — До того ли бы им было? Вы лучше скажите, Артурыч, вы из коммунистического или ближе?

— Да… черт побери! — Багрий хряпнул по столу обоими кулаками. Говорят вам, нет еще будущего, нету!.. Ох, это ж невозможное дело, с такими поперечными олухами мне приходится работать!

И начал употреблять те слова, какие, по мнению Рынди, в будущем станут неизвестны. Кто знает, кто знает!

III. СИГНАЛ БЕДСТВИЯ

— Так! — Багрий смотрит на нас. — Не слышу предложений по Мискину. А время идет, в девять часов в институте начнется рабочий день.

Я молчу. Честно говоря, мне не нравится вариант, который навязывает нам Глеб А.; багриевский явно надежней. Какие же у меня могут быть идеи! А с другой стороны, надо поднатужиться: в заброс идет тот, чей план принят.

— Инспекция, — говорит Рындичевич. — Инспектор по технике безопасности и охране труда от… от горкома профсоюза. По жалобам трудящихся.

— Не было жалоб, — говорю я. — Не жалуются сотрудники на Емельяна Ивановича.

Они за него хоть в огонь.

— Вот именно! — вздыхает шеф.

— Ну тогда — из-за нарушений, вон их сколько! — Славик указывает на бумаги. — Явиться в лабораторию за час до происшествия, обнаружить упущение, потребовать немедленно исправить. Там ведь всего и надо этот баллон вынести в коридор, защитить в углу решеткой или досками. А без этого инспектор запрещает работать.

— Это Мискину-то безвестный инспектор по ТБ запретит работать?! — иронически щурится Артурыч. — Ну, дядя…

— Да хоть кому. Имеет право.

Багрий хочет еще что-то возразить, но мешает звонок. Он берет трубку (сразу начинают вращаться бобины магнитофона), слушает — лицо его бледнеет, даже сереет:

— Какой ужас!..

Мы с Рындичевичем хватаем параллельные наушники.

— …набирал высоту. Последнее сообщение с двух тысяч метров. И больше ничего, связь оборвалась. Упал в районе Гавронцев… — Это говорил Воротилин, в голосе которого не было обычной силы и уверенности. — Рейс утренний, билеты были проданы все…

— Карту! — кидает мне шеф. Приношу и разворачиваю перед ним карту зоны, снова беру наушник. Багрий водит пальцем, находит хутор Гавронцы, неподалеку от которого делает красивую из-лучинку река Оскол, левый приток нашей судоходной. — Где именно у Гавронцев, точнее?

— Десять километров на юго-восток, в долине Оскола.

— В долине это хорошо — она заливная, не заселена…

— Опять ты свое «хорошо», — горестно сказали на другом конце провода. Ну, что в этом деле может быть хорошего!

— Да иди ты, Глеб, знаешь куда!.. — вскипел Багрий. — Не понимаешь, в каком смысле я примериваю, что хорошо, что плохо?

— Ага… значит, берешься?

— Успех гарантировать не могу — но и не попытаться нельзя. Главное, причину бы найти, причину!.. Теперь слушай. Сначала блокировка. Карта перед тобой?

— Да.

Никогда прежде эти двое — немолодые интеллигентные люди разных положений и занятий — не называли друг друга запросто по имени и на «ты»; не будет этого с ними и после. Но беда всех равняет, сейчас не до суббординации и пиетета.

— Проведи вокруг Гавронцев круг радиусом 15 километров. Здесь должно быть охранение — и чтоб ни одна живая душа ни наружу, ни внутрь. Охраняющие тоже не должны знать, что произошло. Ничего еще не произошло!

— Сделаю.

— Телефонная связь с Гавронцами должна быть сразу оборвана. Дальше: на аэродроме известие о падении БК-22…

(«БК-22, вот оно что! Ой-ой…» Я чувствую, как у меня внутри все холодеет.

БК-22 — стосорокаместный двухтурбинный и четырехвинтовой красавец, последнее слово турбовинтовой авиации. Рейсы его через наш город начинались этой зимой, я видел телерепортаж открытия трассы. И вот…)

— …распространиться не должно. Всех знающих от работы на эти несколько часов отстранить, изолировать. Я сообщу по рации с места, когда их усыпить.

— Ох! Это ведь придется закрыть аэропорт.

— Значит, надо закрыть. Только сначала пусть пришлют сюда два вертолета: грузовой и пассажирский.

— Ясно. Кто тебе нужен на месте?

— Представители КБ и завода, группа оперативного расследования. Но — чем меньше людей, тем лучше, скажем, так: по два представителя и группа из трех-четырех, самых толковых.

— Уже сообщено. Буду через полтора часа. Бекасов, может быть, через два, он в Крыму. Но… для такого случая полагается еще санитарная команда: вытаскивать и опознавать трупы, все такое.