Дженнифер Роберсон - Золотой ключ. Том 3

• Название: Золотой ключ. Том 3
• Автор: Дженнифер Роберсон
• Жанр: Фэнтези

Три королевы фэнтези — в союзе, какого не было еще за всю историю жанра! Три автора, собравшиеся, чтобы написать одну из самых головокружительных и изысканных “литературных легенд”! Это — мир, в котором основой являются Высокие Искусства. Это — мир аристократических семей, исповедующих могущественную магию, пугающую и прекрасную. Мир, в котором совершают невозможное одним движением шпаги, одним мановением магического жезла. Мир интриг и предательства. Мир, где не страшатся платить за желаемое дорогой ценой…

---

— В гостиной вместе с маэссо Асемой. Он хочет поговорить с вами.

Подхватив лохань, девушка вышла из комнаты. Рохарио не решился повернуть голову — боялся, его опять стошнит. От одной мысли, что Элейна увидит, в каком он плачевном состоянии, Рохарио становилось дурно. Этого унижения он не перенесет. Матра Дольча! В Палассо Веррада вокруг него сновали бы многочисленные слуги, каждое его движение и желание предупреждалось бы незамедлительно. Здесь же за ним ухаживала одна-единственная служанка. Он почувствовал к себе жалость.

И все же, разве он не хотел увидеть жизнь за стенами Палассо? Разве не хотел, чтобы к нему относились так же, как и к остальным людям?

Элейна вошла в спальню и села на стул рядом с его постелью, взяла за руку.

— С вами все в порядке? — обеспокоенно спросила она.

— Похоже, что да. — Рохарио улыбнулся и перевел взгляд на ее спутника.

Пожилой человек с посеребренными временем волосами был одет просто, но покрой и качество одежды говорили о том, что он либо богат, либо благородного происхождения. Никто другой не мог позволить себе подобный костюм. Да и лицо старика показалось Рохарио как будто знакомым.

— Это маэссо Асема, — сказала Элейна. — Он говорил со мной о волнениях в городе.

— Бунтовщики, — пробормотал Рохарио. Старик выразительно приподнял бровь.

— Мы называем себя либертистами.

— Но вы не принадлежите ни к одной из гильдий.

— Я разочарован. Вы меня не узнали.

Рохарио покраснел, услышав сарказм в голосе старика.

Асема поклонился.

— Мое настоящее имя Леоно до'Брендисиа. Я младший брат Себастьяне до'Брендисиа. Он умер за много лет до вашего рождения, фильхо мейо. Убит в темнице во время правления Великого герцога Коссимио Второго.

— Не может быть! Это…

— Какая-то ошибка? К сожалению, тут нет никаких сомнений. У него было прекрасное здоровье. Кроме того, у меня есть и собственные источники информации — некоторые стражники из дворцовой охраны симпатизировали делу, за которое боролся мой брат. Он хотел возродить Парламент, упраздненный Арриго Вторым. Когда я узнал, что мой брат убит, то поклялся продолжить его дело. Однако… — Асема ударил о ручку кресла перчатками из тонкой кожи, — .я не хотел закончить свои дни в тюрьме и действовал тайно, дожидаясь, пока наступит подходящий момент. И вот я здесь, чтобы посмотреть на молодого человека, одетого в синее, черное и серебряное — цвета Либеры, цвета Свободы.

— Так это вы зачинщик беспорядков?

Асема рассмеялся.

— Далеко не всех. Когда я увидел разочарование и возмущение, закипающие в Мейа-Суэрте, повсеместные призывы восстановить Парламент и его власть, услышал о восстаниях против тирании королей и принцев в других королевствах, я просто вышел из тени. Мне оставалось лишь предложить свое состояние тем членам гильдий и ученикам, купцам и почтенным землевладельцам, кто был недоволен нынешним положением вещей. Потом я подал несколько идей — как следует более эффективно организовывать протесты. Многочисленные гильдии Мейа-Суэрты могут поднять бунт и без моего участия. Более того, сначала они мне не доверяли. Я же кузен барона до'Брендисиа, не так ли? Но очень скоро они поняли, что меня можно использовать, так как я представлен ко двору. Почему вы здесь, Рохарио до'Веррада, а не в своем Палассо? Должен добавить, что ваша прелестная “сорейа” ни словом не обмолвилась о цели вашего пребывания в городе и не назвала подлинного имени.

Рохарио совсем не понравились намеки Асемы на его отношения с Элейной, а еще меньше — то, как он улыбался Элейне. Богатые старики вроде этого думают, будто могут купить все, что им захочется!

Рохарио рассердился и выпустил руку Элейны.

— Вы ошиблись, я не сын Великого герцога Ренайо.

— Надеюсь, вы понимаете, что я вам не поверю?

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о моем происхождении. И не собираюсь спекулировать здесь влиянием своего отца. Буду вам чрезвычайно признателен, если вы оставите свою осведомленность при себе.

— С удовольствием так и поступлю, — ответил старик и лукаво улыбнулся, — если только не обнаружу, что ваше присутствие угрожает безопасности тех, кто с риском для жизни борется за реформы;

Не говоря уж о том, что мне совсем не хочется причинять неприятности вашей прелестной сорейе, чье настоящее имя мне неизвестно. Хотя я могу без особого труда сделать предположение — ведь и я слышу сплетни, циркулирующие при дворе.

— Надеюсь, вы не станете высказывать свои догадки в публичных местах! — Рохарио уже стала выводить из себя дерзость Асемы Да, человек, рожденный в замке, не может скрыть своего происхождения.

Очередная улыбка Асемы вышла совершенно фальшивой.

— Я всегда стараюсь блюсти интересы и заботиться о безопасности красивых женщин. Мне пора уходить. Гаспар знает, как связаться со мной. — Он слегка поклонился и, повернувшись к Элейне, поцеловал ей руку.

— Мой прелестный цветок, без малейших колебаний обращайтесь ко мне, если вам понадобится защита.

— Благодарю вас, — холодно ответила Элейна. В ее лице не было и намека на благодарность.

Асема еще раз поклонился и вышел из спальни. Рохарио вдруг почувствовал усталость и потер рукой глаза.

У него снова разболелась голова.

— Все думают, что я ваша любовница! — выпалила Элейна. Если бы это соответствовало истине!

— Я приобрету такую репутацию, — добавила она тихим голосом, полным гнева, — что со временем ни один мужчина в Мейа-Суэрте или даже в Тайра-Вирте не станет называть меня иначе, как художник Элейна Грихальва.

Рохарио вздрогнул. От этого движения правый висок пронзила боль. Он прикусил язык, чтобы сдержать стон, но немного не успел.

— Эйха! Прошу прощения, что разрешила маэссо Асеме потревожить вас, но он из тех людей, которым трудно отказать.

— Я устал, — прошептал Рохарио.

Она потрепала его по руке и вышла из комнаты, чтобы найти служанку.

Рохарио вздохнул, он совсем себе не нравился — так, видимо, относилась к нему мать, хотя наверняка он этого, конечно же, знать не мог. Всегда он избирает более легкий путь, старается избежать конфликтов. Вот и сейчас не смог решиться сказать Элейне о своих истинных чувствах к ней. Или спросить, что испытывает она.

Она симпатизирует ему — в этом Рохарио не сомневался. Но даже если бы она и любила его, что такое для Элейны мужчина — лишь дополнительная помеха для ее искусства. И хотя мужчины — Эдоард, его отец, иллюстраторы Грихальва — находили ее женские достоинства более существенными и могли использовать их ради собственной выгоды или удовольствия, Рохарио не верил в то, что любовь Элейны к нему будет для нее благодатнее, чем ее любовь к живописи. У него исчезли всякие сомнения по этому поводу после того, как он увидел ее за мольбертом и влюбился благодаря ее удивительному дару — дару, которым сам не обладал.

"Сносные способности к искусству”.

Наконец ему удалось уснуть в тесной маленькой комнате, пропитанной запахом сосны.

* * *

Наутро Рохарио почувствовал себя гораздо лучше. Он вышел из спальни и обнаружил, что Элейна уже успела отгородить себе студию в обеденном зале. Гаспар предоставил ей место на то время, пока она не закончит фреску, при условии, что посетители смогут обедать или выпивать, наблюдая за ее работой. Влажная штукатурка уже покрывала половину стены.

— Вы выглядите гораздо лучше, — пристально взглянув на Рохарио, сказала она и вроде бы тут же забыла о его существовании.

Он извинился и отправился в город на поиски работы. В первый день он слонялся по улицам, глазел по сторонам и вернулся домой с пустыми руками. Он не знал, как именно следует искать работу, а его безукоризненная одежда не раз вызывала насмешки.

Расстроенный своей неудачей, Рохарио провел следующие девять дней, блуждая по городу и возвращаясь домой только к вечеру.

Девять из десяти марейасов ушли на стирку, дешевое вино, два новых галстука, ваксу для ботинок и хлеб для грязных, нищих детишек, чьи несчастные лица тронули его сердце. Ему было горько, что Элейна обеспечивает их жизнь в гостинице. Но что ему еще делать? Продолжать жить с ней под одной крышей и рассчитывать на то, что настанет день, когда он сможет с ней расплатиться? Рохарио ничего не умел — естественно! Что должен уметь сын благородных родителей? Его скромный талант рисовальщика мог бы прокормить его в какой-нибудь заброшенной деревушке, но не в Мейа-Суэрте. Он ни на что не годился — оставалось лишь идти в Палассо и просить прощения у отца, а затем вернуться к своей прежней жизни. Такая перспектива его совершенно не устраивала.

Элейна набросала углем на полотне огромную картину, которую повесили на стену обеденного зала гостиницы Гаспара, — по ней она потом будет делать фреску. Теперь каждый день по возвращении домой Рохарио находил новый фрагмент картины, написанной яркими красками на белом грунте.