Сергей Дмитренко - Через горизонт

• Название: Через горизонт
• Автор: Сергей Дмитренко
• Жанр: Космическая фантастика

---

— Сир, мы рады приветствовать Вас у нас на станции. Позвольте представиться, я руководитель базы Дорум, а это, — он обвел рукой притихших сопровождающих, — наши ведущие специалисты.

Мы с Лео в этот момент мгновенно обменялись мыслями на недоступном всем прочим диапазоне.

— Лео, а что, все население этой планеты Мех-Ру такое талантливое, как Норум, Дорум и все прочие, или это только совпадение?

— Нет, Крис, это не совпадение. Представители этой расы фоксов славятся на весь космос своим аналитическим складом ума и исследовательским талантом и по праву занимают ответственные должности в разных важных проектах. И большим достижением межзвездного сообщества было приучить этих больших домоседов покидать свою планету, свой дом.

Я заинтересовался:

— Да? А я и не знал, что такие еще существуют. Мне казалось, что для всех вас так естественно путешествовать в космосе.

— О-о, это была еще та проблема, — рассмеялся Лео. — Они так держались за свои норы, что пришлось буквально насильно вытаскивать их оттуда за хвосты. Но постепенно, хотя и с большой неохотой, они приучились покидать свою планету.

— А интересно, — опять поинтересовался я, — чем это вам удалось выманить их в космос?

— Ты не поверишь, но они — самые большие сладкоежки во всем известном нам космосе. И ради возможности попробовать что-то новое, сладкое и вкусное они готовы даже забыть о своем страхе перед открытым космосом.

Теперь уже рассмеялся я:

— Знал бы раньше, захватил бы с собой пару шоколадок или купил бы шикарный миндальный торт.

— А что, это мысль, — совершенно серьезно согласился со мной Лео. — Этот фокс, — и здесь он незаметно кивнул на лисьеголового Дорума, — будет твоим настоящим другом, если ты предложишь ему шоколад. По-моему, нигде в космосе ничего подобного нет, и твоя планета для них в этом отношении самый настоящий рай. Разреши им, и они бы толпами опускались на Землю и оттуда никуда уже не ушли, она стала бы их второй родиной. Хорошо еще, что ваш мир пока закрыт, хотя конечно, такие талантливые умы вам бы на планете не помешали.

— Очень интересные вещи ты мне рассказал, когда-нибудь мы с тобой об этом еще поговорим, а теперь, дружок, давай займемся делом, — и я поклонился Доруму и его свите:

— Приветствую вас всех, уважаемые.

— Сир, — продолжил глава делегации, — позвольте вам показать нашу станцию. Или вы предпочитаете сначала отдохнуть?

— Мы не устали и, если вы не возражаете, готовы познакомится с вашей базой. Мы с Лео уже побывали на одной такой, но ваша по сравнению с той — настоящий гигант.

— Да, сир, — с готовностью подхватил Дорум, — такой второй станции, как наша, больше нет нигде, она уникум. И оборудование здесь уникальное: самое мощное и совершенное, какое только мы смогли создать, а исследовательские лаборатории — самые оснащенные, это целые исследовательские институты.

— Ну, и каковы успехи? — вежливо, с едва уловимой долей иронии поинтересовался я.

— Если честно, сир, то не очень. Мы только следим за всем, что здесь происходит, да и то только издали, наши приборы едва успевают фиксировать все происходящие изменения. — Его лисья физиономия выражала явное неудовольствие всем происходящим. — Правда, мы окружили эту область пространства всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами, но…

— Но?..

— Сир, вы понимаете…

— Да понимаю, — ответил я на его невысказанную мысль, — понимаю, очень хорошо понимаю. Если он вздумает прорваться в остальной космос, то никакие крепости и станции его не сдержат. А рано или поздно, такая ситуация обязательно возникнет.

— Сир, вы исчерпывающе описали ситуацию, это так, вынужден признать. Математические законы строги и действуют во всех областях космоса одинаково, а значит, вероятность его выхода в населенный космос все возрастает.

— И какова уже вероятность?

— Уже три десятых, сир, и потихоньку все растет. — И Дорум со вздохом указал на огромное светящееся табло под потолком, на котором все время менялись цифры, по-моему, миллионные или даже десятимиллионные доли, и беспомощно развел руками. — И нам остается только сидеть и ждать.

По его лисьему лицу было видно как он недоволен всей этой ситуацией.

— Да, веселенькая перспектива. — Я помолчал, потом продолжил. — Ладно, посмотрим, что-нибудь да придумаем. А пока мы готовы познакомиться с вашей базой, господин Дорум, более подробно.

И мы, сопровождаемые целой свитой ученых и военных всех рангов, отправились вглубь.

При ближайшем рассмотрении станция поражала еще больше. Огромные трубы змеились по потолку, под рифленым дырчатым полом тоже угадывались какие-то работающие агрегаты, даже в стенах пряталась аппаратура жизнеобеспечения. Двойные переборки, которыми каждые пятьдесят метров разделялись коридоры, поражали своей толщиной — похоже, что в случае непредвиденной ситуации, каждый такой модуль становился самостоятельным летающим средством. Это было умно, это было оправдано. На станции по моим самым скромным подсчетам находилось что-то около десяти-пятнадцати тысяч людей, такое ее разделение могло спасти большую часть персонала в случае непредвиденной ситуации. Мне нравился такой подход к делу.

Заметно было, что здесь преобладают ученые, хотя военных тоже было немало. Во всем проявлялась спокойная деловая рабочая обстановка, каждый был занят своим делом. И везде, под потолком горели какие-то цифры, вероятно, напоминание всем о медленной, неотвратимо надвигающейся опасности. А я подумал: "Вся эта математика — ерунда, в любой момент монстр может захотеть выглянуть из своего уголка, это так, сделано скорее для собственного успокоения".

Лаборатория, в которую мы мимоходом заглянули, по своему оснащению напомнила мне ту, в которой "пытали" когда-то меня, вот только кресла того, жуткого, здесь я не увидел. Вместо него всюду разные пульты с переливами огней, большие и маленькие экраны, компьютеры со странной клавиатурой и еще всякая научная непонятная мне аппаратура. И везде, за каждым пультом, за каждым экраном, склонившись, сидели десятки людей в белых или голубоватых одеждах. Что-то крутилось, щелкало, измеряло, что-то записывалось, фиксировалось. Изредка раздавались возгласы, в углу группа военных в темных мундирах обступила большой экран и за чем-то с большим интересом следила, в центре, за большим вогнутым столом, группа ученых, склонившись к его поверхности, что-то тихо обсуждала.

Спокойная рабочая обстановка. На нас внимания почти не обращали, только изредка кто-либо из присутствующих поднимал голову и только тогда замечал нас, удивленно глядя на прибывшее начальство, но потом опять склонялся над своими приборами. Похоже, наше прибытие не афишировалось или к таким посещениям здесь привыкли. Хотя я сомневался, что здесь часто бывали посетители, не то место. Просто каждый занимался своим делом, мало обращая внимание на окружающих.

— Дорум, как часто вы меняете персонал на станции?

— Исследовательский состав меняется раз в полгода, а вот военные остаются здесь на три года, потом прилетает новая смена.

— А всякие технические и вспомогательные службы?

— У них тоже контракт на три года.

— А почему именно три года? — Поинтересовался я.

— Тяжело оставаться здесь на дольше, сир. Рядом с этим, — и он кивнул на находившийся рядом с нами огромный овальный экран, — просто невозможно оставаться дольше, как-то незаметно, но это воздействует на людей.

— Понятно. А кстати, как вы между собой, называете этого? — я тоже кивнул в сторону экрана и с интересом посмотрел на замявшегося начальника станции. По его лисьему лицу было видно, как ему неудобно, но он ответил:

— Страшилище, сир.

Я задумчиво посмотрел в иллюминатор, где вдалеке, на фоне очень далеких звезд, виднелся клубок чего-то непонятного туманного.

"Эх, бедный, бедный Йорик. Ты даже не знаешь, что ты страшная угроза всему живому, да и неживому, наверное, тоже. Ты, как ребенок, что-то там мастеришь, пуская слюни, совершенно не замечая окружающего, а оно внимательно, холодно наблюдает за тобой, готовое моментально наброситься на тебя, стоит тебе хотя бы на шаг выйти за пределы дозволенного". Мне стало жалко этого всемогущего и такого несчастного дурачка. Я ведь чувствовал к нему симпатию, он ни в чем не был виноват, его таким сделали, причем без его согласия. И теперь я должен его уничтожить, другого выхода просто не было. Один, но здоровый, должен уничтожить другого, но больного, не поддающегося никакому излечению. Вот ведь кара какая. Мы — разные, но мы и одинаковые, обоих нас, как братьев, связывал этот ОП. Да вот только одному из нас повезло, а вот другому…

И я непроизвольно мысленно потянулся туда, вглубь этого странного образования, где находился этот несчастный. И тотчас же на меня обрушился шквал безумных мыслей. Их и мыслями назвать было нельзя. Это был бред неизлечимо больного мозга, своими видениями и болезненными образами подавляющий, завораживающий и обволакивающий. Выдержать такое было просто невозможно, я мгновенно прервал связь, пока это меня не засосало.