Дмитрий Веденеев - Одиссея Василия Кука

• Название: Одиссея Василия Кука
• Автор: Дмитрий Веденеев
• Издательство: К.И.С.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-966-7048-96-9

«...о контрах ОУН-УПА с КГБ в послевоенный период. Автор благоразумно воздержался от идеологических пассажей — приведенные факты уникальны и без политконтекста»

Андрей Курков, журнал «Фокус», 15/06/2007.

* * *

В научно-популярной работе на основе широкого круга неизвестных читательской аудитории документов впервые дается полный очерк драматической жизни и военно-политической деятельности видного деятеля украинского национально-освободительного движения, последнего командующего Украинской повстанческой армии и лидера вооруженного подполья ОУН в Западной Украине Василия Кука. Биография генерал-хорунжего УПА Василия Степановича Кука – это одновременно и история тридцатилетней борьбы за свободу Украины, и захватывающий приключенческий сюжет, достойный пера романиста и кинорежиссера. Свободная от идеологических акцентов книга будет интересна всем, кто увлекается военной историей Украины.

---

Бескомпромиссный характер противостояния между антисоветским движением сопротивления и сталинской репрессивной машиной, эскалация обоюдного насилия, стремление ОУН и УПА любой ценой не допустить советизации региона неизбежно порождали террор как направление деятельности подполья. Как отмечал в 1954 г. на допросах В. Кук, «следует сказать, что террор до 1950 года считался в организации украинских националистов необходимым условием борьбы против Советской власти и рассматривался как продолжение и одна из форм вооруженной деятельности антисоветского националистического подполья. Именно поэтому в антисоветской литературе и листовках, которые нелегально издавались различными звеньями, организация украинских националистов нередко призывала участников националистического подполья к проведению вооруженной и террористической деятельности против Советской власти.

В силу этих общих установок и господствовавших тогда в националистическом подполье взглядов совершение терактов и убийств являлось обычным делом. Поэтому указание на совершение того или иного террористического акта над работником партийно-советского актива или сотрудником органов МГБ мог дать руководитель того или иного звена организации украинских националистов, в частности, районный «проводник» ОУН. Его указание участниками националистического подполья, безусловно, выполнялось. Однако к 1950 году стало совершенно очевидно, что вооруженная борьба, тем более террористическая деятельность, являются нецелесообразными в борьбе против Советской власти, не способствует усилению антисоветской подрывной работы, а, наоборот, способствует обнаружению и ликвидации участников антисоветского националистического подполья. Именно поэтому в 1950 году лично мною вооруженная и террористическая деятельность националистического подполья была запрещена».

На допросе в КГБ УССР 9 июня 1954 г. В. Кук сообщил: «Говоря правдиво, следует сказать, что на допросах в СБ нередко применялись меры физического воздействия над лицами, которые подвергались задержанию и допросу. Над задержанными издевались и таким путем получали от них показания, которые во многих случаях не соответствовали действительности. Соответственно этому составлялись неправильные протоколы и, следовательно, принимались неправильные решения об убийствах и расстрелах. Такие факты имели распространение в тех случаях, когда СБ сталкивалась с лицами, подозреваемыми в сотрудничестве с органами МГБ. Что же касается работников партийно-советского актива и сотрудников органов МГБ, то обычно эта категория людей на допросах не могла скрывать и не скрывала своего занимаемого положения в партийно-советском аппарате или в органах МГБ. Как правило, эти лица после допросов подвергались убийству.

Решения об убийствах в случаях, когда имелись какие-либо сомнительные данные у работников СБ, принимались надрайонным «проводом» ОУН и являлись обязательными для референтур СБ районных «проводов». В тех случаях, когда факты были совершенно очевидными и не требовали какой-либо дополнительной проверки, то решения по таким фактам мог принять сам референт СБ и дать соответствующие приказания о принятии тех или иных мер, вплоть до убийства человека. Документы убитых, в частности партийные билеты, паспорта и другие документы, направлялись по организационным связям и поступали в архив центрального «провода» ОУН, где подавляющее большинство таких документов и хранилось».

По данным КГБ УССР, в 1944-1953 гг. безвозвратные потери советской стороны в боевых столкновениях и от «бандпроявлений» составили 30676 человек. Среди них 697 сотрудников органов госбезопасности, 1864 — органов внутренних дел, 3199 военнослужащих, 2590 бойцов истребительных батальонов; представителей органов власти — 2732; функционеров Компартии — 251; комсомольских работников — 207; председателей колхозов — 314, колхозников, крестьян — 15355; рабочих — 676; представителей интеллигенции — 1931; детей, стариков, домохозяек — 860. Напомним для сравнения, что в результате боевых действий и репрессивных мероприятий советской стороны погибло и пострадало примерно в 15 раз больше участников ОУН-УПА и жителей-некомбатантов Западной Украины.

Непосредственно в подконтрольных В.Куку областях было убито: в Ровенской — 3997 человек, Волынской — 3500, Тернопольской — 3557, Хмельницкой — 133, Житомирской — 150 человек.

В обращении ОУН «Смерть вражеским изменникам» говорилось: «…Большевики своей системой предательства и доносительства воспитали несметное количество шпиков, сексотов, изменников, янычаров… Цепочка измены начинается от артельного сторожа, а кончается членами политбюро ЦК ВКП(б)… Если большевистские палачи миллионами истребляли украинцев — то и у нас не дрогнет рука снять голову каждому, кто будет помогать оккупанту удерживать наш край. …Вас убьют кольями, жаль будет пуль на такую нечисть».

О взаимном ожесточении участников вооруженного конфликта, переходе борьбы в иррациональную плоскость взаимного устрашения свидетельствует директива МГБ УССР № 57 от 31 мая 1947 г. Там отмечалось, что личным составом органов и войск госбезопасности во время операций трупы подпольщиков «обезображиваются до такого состояния, что исключаются какая-либо возможность проведения их опознания», с трупов снимается одежда и обувь, допускается «бесцельное фотографирование трупов убитых в… позах, не имеющих практического значения при проведении опознания». Подобное изуверство допускали и подпольщики. В 1949 г. в селе Рожнов Кутского района Станиславской области были убиты майор МГБ Иван Сибирцев и сержант Иван Бормотов. Тело несчастного майора, добитого хозяйкой дома, выкопали из могилы, нарезали ремней, четвертовали, а голову выставили на колу при дороге.

6.10. Штык в землю

Массированные оперативно-войсковые мероприятия сокращали ряды подполья. Тяжелые условия зимовок под землей и постоянное психологическое напряжение порождали легочные и кожные заболевания, авитаминоз, дистрофию и нервные расстройства. Референт СБ «Ромб» сообщал вышестоящему начальнику, что за зиму в бункере он «едва не сошел с ума, научился писать частицы «не» и «ни» и привык курить как сапожник.»

Полной мерой ощутил на себе тяготы нелегального положения и кочевой жизни Василий Кук. Когда его осмотрел начальник поликлиники КГБ, заслуженный врач УССР, подполковник медслужбы Гуменюк, то выявил у «заключенного 300-го» миокардиодистрофию, гипопластический гастрит, астению нервной системы, а проведенный 27 ноября 1954-го рентген и обследование профессора Михнева и доцента Букреева диагностировали язву двенадцатиперстной кишки.

Сельскую местность к сентябрю 1950 г. коллективизировали на 96—99% и поставили под контроль системой местного управления и агентурного аппарата. Сказывалась страшная усталость от длящегося с 1939-го кровопролития и насилия. Начали давать плоды социально-культурные программы новой власти. По словам члена Яворовского надрайонного провода «Ульяны» (28 апреля 1951 г.), «население по сути перестало поддерживать нас. В селах невозможно оставаться, население доносит о нас органам МГБ… Колхозники не дают никакой материальной помощи, угрожают выдачей… Большей частью приходится сидеть в бункерах, а продукты питания доставать в ночное время и в большинстве случаев силой оружия».

Как докладывал организационный референт Буковинского окружного провода шефу краевого провода «Карпаты» «Ефрему», подпольщики ликвидируют председателей колхозов, участковых милиционеров, оперработников райотделов МГБ, жгут колхозные строения, а власть отвечает арестами, круговой порукой и выселениями в Сибирь: «следует признать, что большинство населения усматривает причину своего несчастья только в нас…». Командир дрогобычской городской боевки СБ, кавалер двух Серебряных крестов заслуги ОУН Роман Резняк («Макомацкий») признавался в частном письме: «…из-за меня советская власть вывезла много семей в Сибирь, много людей просили меня выйти с повинной, но я этого не сделал, так как советская власть меня не простит и расстреляет».

Органы МГБ достаточно эффективно разлагали подполье, компрометируя его функционеров через агентов - бывших участников ОУН и УПА, а скрыться от «оборотней» было практически невозможно. Доходило до того, что в отдельных районах Ровенщины СБ держала под подозрением 50—85 % подпольщиков! По словам жены шефа подполья Галичины Р. Кравчука Галины Турченяк, среди подпольщиков отдельных проводов воцарилась атмосфера раскола и взаимного недоверия, они «ищут друг друга, чтобы физически уничтожить как провокаторов». Значительная часть нелегалов ОУН «готова бросить подпольную работу, начать мирную жизнь, но их сдерживают репрессии руководителей оуновского подполья».

Понимая, что дальнейшее открытое сопротивление углубляет разрыв с населением, приводит к бессмысленным жертвам и не в силах остановить советизацию, В. Кук с начала 1950-х гг. неоднократно издает распоряжения о минимизации боевых и террористических акций, переходе в глубокое подполье или легализации его участников, сохранении сил на отдаленную перспективу, укреплении молодежного резерва. Ликвидируется сеть референтур СБ.