Журнал современник - Журнал Наш Современник 2009 #1

• Название: Журнал Наш Современник 2009 #1
• Автор: Журнал современник
• Жанр: Советская классическая проза

---

Итак, Евхаристия, когда Христос входит в нас, - и есть залог нашего будущего воскресения. Перед этим я причащался и не задумывался над этим, воспринимая единение с Христом "в настоящем времени", а тут как-то удивительно стало ясно (приходит на ум даже такое неуместное вроде бы здесь слово: логично), что восстанем мы из праха именно потому, что в нас через Евхаристию навечно запечатлена, останется навечно частица Самого воскресшего Христа. Точно ли я говорю, те ли слова (не доморощенно ли это?). А может быть, вообще не вдаваться в непосильное для ума, непостижимое? Лучше следовать интуиции "простецов", не мудрить, а молиться (как молилась моя мать) с детским доверием к Милостивому Творцу.

М. Лобанов 1.07.2006

Дорогой отец Феодор!

Прежде всего хочется от всего сердца, преданного Вам, пожелать исцеления Вашего глазного недуга. Это непременно и должно быть. Ведь с Вами Ваш Хранитель - св. Александр Свирский, а вы - его охранник.

Не раз я читал в богословской литературе (от святителя Брянчанинова до Фло-ровского, нынешнего А. И. Осипова и т. д.) о необходимости руководствоваться (может быть, не то слово) не только откровением Священного Писания, но и творениями Св. Отцов, подвижников веры. Мне кажется, что важно знать, читать и своих современников - истинно православно верующих, ведь их слово дышит тем воздухом эпохи, каким дышим и мы (куда от этого денешься), и поэтому, пожалуй, нам внятно более, нежели иные, книжные, отвлечённые проповеди, удалённые от общественных токов нашего времени. Не говорю уже о тончайшем лукавстве политиканствующих ораторов (на том же радио "Радонеж"). Мне как-то полоснуло душу, когда я прочитал Ваши слова о том, что вера - "самое великое счастье, доступное человеку". Можно сказать, что это не ново, но ведь как сказать и кто так может сказать. Сколько в этом мире наговорено о любви "он-она", а всё кончается банальным метаньем временных счастливцев. Как сказано в псалме: "Только в Боге успокаивается душа моя". О, если бы обрести такое успокоение! Но счастлив человек уже тем, когда он приходит хотя бы к пониманию этого.

А у меня в Литинституте, не успел оглянуться, окончились каникулы, и на днях прошло первое занятие с поступающими - этюд. Как-то впервые посмотрел на себя со стороны как на руководителя семинара (может быть, что-то изменилось во мне с возрастом, да и пора). И вот новая очередная волна молодёжи в той же самой одиннадцатой аудитории, в которой провожу семинарские занятия вот уже сорок четвёртый год (с 1963). В основном - юные лица, от 18 до 25 лет. Я для них даже не дедушка, а прадедушка ("патриарх" в Литинституте, как меня именуют "коллеги"). В душе моей - почти вековой груз прошлого, с конца двадцатых-тридцатых годов, с безотцовщиной, с коллективизацией, голодным тридцать вторым годом, индустриализацией, политическими процессами 1937-1938 гг.; война, ранение на Курской дуге,

послевоенные трудности; университетские годы с приобретённым туберкулёзом; смерть Сталина, хрущёвщина с заложенными минами государственного подрыва, пресловутый "застой" (ведь не только!) при Брежневе - с копившейся подспудно грозой. Величайшая катастрофа, постигшая Россию. Да что говорить, исторические события послевоенного времени стали и Вашим опытом. По времени пережитое нашим поколением - это почти какая-нибудь двадцатая часть до Христа. В двухтысячелет-ней истории человечества - одна из высших по напряжённости, высоте духа, трагичности эпох. И всё это оставило в сознании, психологии, памяти нашего поколения свой осадок, свои неизбывные наследия, как оставляют природные катаклизмы в геологических породах свои трещины, разломы.

Но это - чистый лист бумаги для нынешней молодёжи, продукта "перестройки", "рынка", в большинстве своём не знающей и не хотящей знать прошлое. И как найти с ними приемлемый язык? Заискивать глупо, я-то знаю, хотя бы и по своему литературному опыту, с чего начинали иные "юные гении", с каких красивых слов, и чем кончили.

Как жизнь человеческую надо судить не по началу, а по итогу её - так и в литературе: что оставил после себя писатель, какое выношенное, выстраданное слово. Мысль не популярна среди молодёжи, но надо о ней напоминать.

А сколько в жизни страшного, внезапного! Вот погибли в автокатастрофе двое детей (дочь 20 лет и сын - 17 лет) и двое тяжко пострадали - у отца Алексея Дароше-вича. Я знаю его. Был лет пять тому назад в его храме Живоначальной Троицы в знаменитом Поленове. Здешняя паства, по его словам, - из шести с половиной бабушек, добираются из них - трое. Но у него православная община, приезжает к нему по субботам-воскресеньям кто-то из москвичей. Кстати, сам он - выпускник пресловутого ВГИКа - вот ведь какие бывают метаморфозы! Мать его русская, отец - белорус. Помню, как после утренней службы за длинным столом, где трапезничали под открытым небом, поблизости от храма, он рассказывал о своих детях, о появившемся на свет седьмом ребёнке. И вот этот страшный удар.

Вскоре же, спустя несколько дней, в течение августа он выступал на радио "Радонеж", отвечал на вопросы. Я слушал все четыре передачи, и поразили они меня тем, насколько глубоко верующий человек может идти в бездонную глубину своей веры, полагаясь на волю Божию, без которой не может быть ничего случайного в жизни, и в то же время невозможно отрешиться от человеческого, в этом случае - отцовского горя. В первой передаче (какой-то даже неестественной в его состоянии) в ответ на звонки сочувствующих он медлительно говорил: "Переживать не надо. Что такое переживание? Этого не нужно. Нужно обращение к Богу, нужна молитва. Ясность, прямота во всём, в горе". И вот второе его выступление - в день Успенского поста. Другой голос. Вспоминает своих детей с подспудной надсадной болью. Незримые слёзы. Смерть всегда ужасна, особенно близких людей. Что человек? И Сам Христос плакал о смерти своего друга Лазаря, плакал по обречённости людей после первородного греха. Была ещё передача- о том храме Живоначальной Троицы, где настоятелем он, о. Алексей. И какой же светлый образ храма в окружении живописной природы с крутым берегом близкой отсюда Оки возникал в его рассказе (я как будто снова побывал там)! В последней, четвёртой передаче (25 августа) послышалось мне в его голосе что-то усталое, надломленное - с призывом соединяться с Богом, желать смерти, не бояться её.

Да, велик человек своей связью с Богом, но и слаб по природе своей человеческой. А у звонивших на радио (в основном женщин) свои заботы: "Отец Алексей, приношу Вам своё соболезнование, у меня тоже горе. Умер сын. Я всё время плачу". - "Отец Алексей, у меня дочь отбилась от дома, от матери, приходит ночью. Что мне делать?" - "У вас, батюшка, большое горе, умерли ваши детишки, и у меня, батюшка, тоже большое горе. Умерла сестра. И у меня рак. Не знаю, как жить. Надо молиться. И я молюсь. Хожу в храм. Молюсь". И т. д. и т. п. Горе о. Алексея вызвало целую стихию народных стенаний, горя современной России. Отвечая им словами: "У нас общее горе, очищение наше - путь к Богу", отец Алексей находит в себе силы как бы ввести эту страждущую стихию в русло всеобщей любви. Ценою неимоверного страдания даются такие проповеди, но как они отзываются в наше время, равнодушное ко всякому отвлечённому нравоучению.

Дорогой отец Феодор, я вот разогнался с этим письмом, а ведь Вам нельзя читать.

Исцели, Господи, зрение верного твоего воина Феодора! Сердечно,

М. Лобанов 28.08.2006

Дорогой мой отец Феодор!

Огромное Вам спасибо за Ваши молитвы о здравии отца жены раба Божия Николая у охраняемой Вами раки св. Александра Свирского. Больному стало легче, и я уверен: благодаря тому, что Ваш голос услышан.

Как всегда в Ваших письмах - и в последнем, - есть над чем глубоко задуматься. Это Ваши слова в связи с гибелью детей батюшки Алексея (Дарошевича), что Вы теперь уже научились не искать и не пытаться определять Промысла Божьего… причин, истоков или последствий происходящего с нами. "Наше (моё) дело только молиться: просить, умолять Бога…" И этот потрясающий пример веры священника-философа Орнадского в 1918 году, который просил своих палачей первыми расстрелять его взрослых сыновей; когда их убивали, он читал по ним отходную молитву, а потом сам пошёл под расстрел.

Я думаю, Вы не посетуете на меня, что передал я отцу Алексею содержание той части письма, где речь идёт о нём и в связи с ним. Это так важно, так дорого для него в его положении, особенно Ваши слова, что "батюшка Алексей не только словом, но и делом показывает всем нам - как надо верить Богу и любить Бога".

Печально читать, дорогой отец Феодор, Ваши слова о "глазной эпопее", так хочется верить, что всё кончится благополучно. Прочитал Ваше письмо и будто побывал вместе с Вами в Поленово, вспомнил молодые годы, когда в схожих обстоятельствах теснилось в душе что-то романтическое, возвышенное (о чём так щемяще сказано у Вас), но "всё прошло, всё умчалося", перед глазами слепящая точка, на которую надо смотреть прямо, мужественно, но этого мне и не хватает.