Цзян И - Молчаливый странник в Лондоне

• Название: Молчаливый странник в Лондоне
• Автор: Цзян И
• Жанр: Современная проза

Цзян И – китайский писатель, художник и путешественник.

Долгое время пределами мира для него были границы родной усадьбы, но однажды судьба привела его в Лондон. На улицах и площадях, в парках и пабах – повсюду автор внимательно "подглядывал" за жизнью лондонцев. Из его слов и образов, поражающих остроумием и свежестью восприятия, складывается настолько неожиданная картина вроде бы всем известного города, что знакомство с Лондоном по экзотичности и силе впечатлений становится сродни путешествию в джунгли Амазонки.

Выйдя за ворота родного дома, автор расширил границы собственной вселенной и поделился своим открытием с нами. Любуясь нежными ростками двух столь не похожих друг на друга миров в собственном сердце, автор расширил и само представление о жанре книг, посвященных путешествиям. Перед нами не просто эссе или путевой дневник, а книга о диалоге культур, о том, что "нет Востока и Запада нет…". А есть лишь человек, который при желании может вместить в себя весь мир.

Вам еще только предстоит проделать вместе с автором этот удивительный по своей красоте путь. Завидуем.

---

Несмотря на все то, что я рассказал об английской погоде, особенно в зимнюю пору, мне все-таки она нравится своими отдельными нюансами. Когда в Лондоне начинается настоящая зима, листья деревьев опадают, а ветки и стволы становятся густо черными. Когда они предстают абсолютно голыми, открытыми для созерцания и демонстрируют сказочное переплетение своих ветвей, я чувствую такую красоту в этом естественном убранстве, какую описать невозможно. Эту прекрасную картину я не устаю наблюдать и люблю бесконечно долго изучать ее, находя все новые и новые оттенки. Большинство европейских художников нанимают натурщиков и натурщиц для своих работ, но мне кажется, они не столь естественны, какими должны быть, поскольку то, как им себя вести и какие и телодвижения совершать, диктует художник. Мне приходилось слышать, что великие мастера нанимают группу моделей и дают им возможность свободно двигаться в студии. Если художник увидит движение, которое поразит его воображение, тогда он попросит модель позировать ему. Конечно, это очень хороший метод. Но боюсь, что большинство бедных художников не в состоянии иметь большую студию и пользоваться услугами большого числа натурщиков. Что касается меня, то я предпочитаю смотреть на обнаженные деревья, которых так много в Лондоне, и делать это можно совершенно бесплатно. (Надеюсь, что министр финансов не предложит ввести в бюджет следующего года налог на деревья, узнав о том, что я использую эту ситуацию в своих интересах!) Мне нравится и уникальный цвет, который лондонская зима дарит домам, церковным башням, деревьям, изгородям на фоне серой и белой пелены тумана.

Однажды меня посетил китайский коллега – художник. Я знал, что он обучался живописи в западной манере и только что приехал в Лондон. К сожалению, это случилось зимней порой. И все-таки я предполагал, что он должен был постоянно искать натуру и все время рисовать, рисовать… Но, к моему удивлению, он сказал: «В Лондоне ничто не просится на полотно. Выходишь в город и видишь движение людских голов, табачные лавки, кондитерские. Все здания серые или темные, а деревья безнадежно черные. Здесь просто нечего рисовать». Излагая свои мысли, он выглядел очень разочарованным. Я убежден, что лондонцев, особенно художников, шокировали бы его слова. Такое первое впечатление китайского художника от Лондона не назовешь комплиментарным. Между тем, на мой взгляд, несмотря на погодные неудобства, лондонская зима – наилучшее время для путешественника. Он, конечно, найдет куда более выразительные картины весной, летом и осенью, но нигде, кроме Лондона, он не сможет увидеть такую необычную зиму. Я очень надеюсь, что мой знакомый художник успокоится и более внимательно и непредубежденно посмотрит на зимние пейзажи Лондона. А для моей кисти нет лучшего времени и места.

Будем откровенны, не так просто избежать простуды в лондонскую зиму. Что касается меня, то я всегда был готов к этому бедствию, как только осознавал, что зима близится, и никогда не пытался излечить болезнь, поскольку знал, что стоит справиться с одной хворью, как другая уже на пороге. Пусть все идет своим путем. Многие мои друзья оказывались в постели на несколько дней и порой едва могли говорить. Однажды мне посоветовали в качестве лекарства виски с горячей водой и лимоном на сон грядущий, и я настолько опьянел, что лишь наутро понял, что со мной происходит. Но я предположил, что у большинства лондонцев, видимо, есть свои средства избавления от простуды, и, понимая неизбежность напасти, стал коллекционировать названия лекарств от простуды, опрашивая лондонских аптекарей. Но постепенно понял, что названий слишком много, запомнить их практически невозможно, и отказался от идеи коллекционирования лекарств. Почти каждый день в газетах публикуются рекламы снадобий. Помню, как однажды в вестибюле отеля я разговорился с леди, пытавшейся вдохнуть через нос несколько капель гипохлорида. Когда она закрыла глаза и казалось, что вот-вот чихнет, это состояние передалось мне, и я с трудом удержался от чихания. Это было похоже на попытку сдержать смех, когда рядом кто-то заразительно смеется. Леди заявила мне о своем желании, чтобы кто-нибудь изобрел наконец лекарство, быстро вылечивающее от этой мерзкой штуки. А я заметил, что стал бы самым богатым человеком в Лондоне, если б нашел такое средство. Я с большим интересом просматриваю лондонские газеты зимой. Когда разглядываю фотографии, то обычно чихаю в знак симпатии. Помню кадр кинохроники: ранним утром за рабочими столами в офисе сидит сорок-пятьдесят человек. Следующий кадр – тот же офис, но во второй половине дня: работают лишь двое, остальные – простудились. В то время как на экране то тут, то там чихают, зрители издают те же звуки. Между прочим, это типичный звук зимнего Лондона.

Мне кажется, зимой яснее можно ощутить характерные черты англичан, нежели в любое другое время года. Хотя многие современные дома ныне имеют центральное отопление, немало семей все еще предпочитают камины, которые топят углем. Эти камины я бы нарек «первым прародителем нашей цивилизации». Я бывал во многих английских домах, и в памяти моей навсегда запечатлелась такая сцена: хозяин или хозяйка стоят на коврике перед камином спиной к огню. Я допускаю, что удобнее говорить с гостями и развлекать их стоя именно так, но хотелось бы знать, понимают ли они, что тем самым прячут огонь от других. Мне нравится наблюдать свободную игру трепещущего пламени, но порой приходилось смотреть на этот танец сквозь ноги хозяев. Брюки английских джентльменов очень узкие и облегающие и незначительно загораживают вид, но если у огня стоит хозяйка, возникает неловкая ситуация. Однажды я стал свидетелем забавной сцены в старом доме на площади Финсбери-Серкус, где я работал преподавателем. Там была большая комната для сотрудников, в которой стоял отличный камин. В то время как я сидел за столом и проверял работы студентов, один из наших глубокоуважаемых профессоров, худощавый, лысый и седобородый, направился прямо к камину. Повернувшись спиной к огню и поднеся монокль к правому глазу, он углубился в чтение. Его голова и ступни были зафиксированы в определенной позиции, а бедра и талия все время покачивались из стороны в сторону. Некоторое время я наблюдал за этими движениями, а затем прищурил глаза и снова взглянул на профессора. На этот раз его голова и ступни оказались вне поля моего зрения, и я видел лишь двигающиеся части тела. Это зрелище напомнило мне огромный маятник, какие бывают на массивных старинных часах. Надеюсь, читатели не подумают, что я делаю из профессора предмет забавы. Профессора действительно уважаемые люди, тем более в моих глазах. Ведь я приехал из страны, где высоко чтят старших. Кстати, теперь в этом доме на Финсбери-Серкус находится серьезная фирма, и вряд ли кто-нибудь увидит там такую забавную сцену.

В некоторых районах Китая зимой очень холодно. У нас тоже есть печки. Их конструкции очень разные в зависимости от географической широты. В моем родном городе Цзюцзян мы топим каменным углем, а жаровней служит большая бронзовая чаша на деревянной подставке. Ее обычно ставят посередине комнаты, и все домашние теснятся вокруг нее. Такие жаровни есть почти в каждой комнате, но в некоторых домах ради экономии ограничиваются единственной, передвигая ее из одной комнаты в другую. Свои спины мы не прислоняем к жаровням, но любим греть ноги на подставке, если она не слишком высокая. Ноги у нас часто холоднее других частей тела, ведь обувь у китайцев не кожаная, а матерчатая. Если подставка высокая, тогда мы греем над ней руки. Сильный холод у нас просто невыносим, правда, есть одно преимущество: климат в местах моего детства очень сухой, и много солнечных дней. Я не думаю, что лондонская зима гораздо холоднее нашей, но воздух в Лондоне такой сырой, что погода тяготит и люди жаждут перемен.

Однажды я отправился в парк Хэмпстэд-хит, чтобы посмотреть, что происходит там 5 ноября в память о Гае Фоксе [13]. На улицах вокруг Хэмпстэд-хит мне начали докучать подростки, переодетые в одежды стародавних времен; они просили «пенни для Гая». А затем я увидел, как в небо взлетели фейерверки и стали сжигать соломенное чучело Гая. Ко мне подошел пожилой джентльмен и поведал, что хотел бы повстречать настоящего Гая Фокса. Он смог бы стать истинным лидером оппозиции в Палате общин. Я не стал с ним полемизировать – лишь улыбнулся в ответ.

В мою первую лондонскую зиму мне особенно понравилась церковная служба в соборе Святого Павла для англичан накануне Рождества и для шотландцев перед Новым годом. Но самые забавные рождественские приключения случились со мной, когда я присоединился к жаждущим сделать покупки в эти дни на Оксфорд-стрит. Поскольку толпы покупателей появляются в рождественские дни каждый год, они вскоре перестали меня интересовать, а скорее заставляли вспомнить о том, что делают люди в это время на моей родине, и я грезил о доме, который был теперь далеко за горизонтом. Мы, китайцы, птицы домашние, и существует такой обычай: если у вас есть малейшая возможность приехать домой в конце года, вы должны это сделать. Во многих народных песнях звучит эта тема новогоднего возвращения в родные края. А вот что-то вроде частушки «Хорошая отговорка для студентов». Мы знаем ее наизусть.