Евгений Лукин - Труженики Зазеркалья

• Название: Труженики Зазеркалья
• Автор: Евгений Лукин
• Жанр: Фэнтези

В повести идет речь о мире, который раскинулся по ту сторону стеклянной плоскости зеркала. Там живут такие же люди, которые трудятся ради того, чтобы люди могли видеть свое отражение и не только…

Автор предложил свое объяснение поверью, почему не стоит смотреть в осколки зеркал…

---

За истекшие три месяца Семен заходил к Василию дважды, Егорка – единожды, а вот Леонид Витальевич Арчеда – пропал бесследно. В конце концов его зеркальный двойник не на шутку встревожился и просто вынужден был задать себе вопрос: а жив ли, собственно, тот человек, которого он отражает? Тем более что разговоры во время обмывания подарка, помнится, велись самые зловещие.

Очертя голову, кинулся искать Арчеду по всему зазеркалью. Предприятие довольно рискованое, особенно если учесть, что узлом сети оповещения, которую здесь еще величают аукалкой, является именно зеркало, но не персоналия. Иными словами, если ты болтаешься неизвестно где, а тут твой выход, то тебя даже предупредить об этом не сумеют. В лучшем случае, кто-нибудь из товарищей выручит, подменит, в худшем – ахнуть не успеешь, как возьмут на твое место новичка. Тем более что желающих – пруд пруди.

Потому-то персоналии и предпочитают даже в свободное от отражаловки время держаться поближе к своему павильону.

Нельзя сказать, чтобы поиск совсем ничего не принес. Удалось выяснить, в каких еще зеркалах мелькал Арчеда, поговорить с другими его двойниками, тоже сильно встревоженными внезапным исчезновением Леонида Витальевича. Ничего определенного они сообщить не смогли, но каждый полагал, что пора подыскивать новую работу…

– Ужас какой-то! – повторил бедолага, присаживаясь на край табуретки.

– Толпа? – сочувственно спросил дядя Семен.

– Не то слово! И если бы просто толпа… Слушай, Семен, куда мир катится? Какое-то, прости меня, кругом… торжество ликующей бездарности! Андэграунд этот пресловутый! Из лужи еще не вылезли, а в зеркало прутся! Главное, ни техники, ни таланта – наглость одна! И что самое потрясающее: берут их, Семен, берут!..

– Н-ну… все мы когда-то с прудов да с луж начинали, – примирительно заметил дядя Семен.

– Сравнил! Мы над собой работали, мастерство оттачивали! Не то что о зеркалах – об осколочке зеркальном мечтать не смели! Босяк какой-нибудь рядом с лужей упадет – так ты мордень его фиолетовую до ссадинки, бывало, отразишь, до щетинки. Горький иззавидуется! А этим – что забор отражать, что бомжа под забором… Честное слово, зла не хватает!.. – Тут он заметил насупленные Егоркины брови и, спохватившись, сбавил тон. – Нет, ну, случаются, конечно, и среди них исключения. Взять хотя бы Егора! Тоже ведь без году неделя, а залюбуешься, как работает… Но остальные-то, остальные!..

Подхалимаж, однако, не помог.

– Слышь! – набычась, вступился Егор за ровесников. – Дядь Лень! Не по делу наезжаешь… Сам же говоришь: берут их в зеркала – прямо из витрин, из луж… А знаешь, почему?

– По блату! – огрызнулся Арчеда. – Пробьется один в распорядители – и давай в труппу дружков своих набирать! Из родной лужи…

– Да? – Егор играл желваками. – А ты видел, сколько отморозков лет тринадцати по подъездам тусуется? Придет он домой, к родителям: кто его отражать будет? Ты?..

– Еще я уродов этих не отражал! Нарком-маны!..

– Да слабО их тебе отразить, слабО! Ты же их не знаешь! Откуда тебе их знать?.. Не обижайся, дядь Лень, но оторвался ты от жизни. Жизнь, она – где? Думаешь, в зеркале? Фиг там – в зеркале! На улице – в лужах, в витринах…

– Это я от жизни оторвался?! Да я полторы недели в Чечне воевал, пока трюмо снарядом не разнесло!..

– Ну, завелись, завелись! – вмешался дядя Семен. – Было б чего делить… Вы прикиньте, сколько сейчас зеркал в мире производят! Всем работы хватит…

– Не всем! – упрямо сказал Арчеда. – В том-то и дело, Семен, что не всем… Вот послушай. Познакомился я сейчас на бирже с одной персоналией… женской… Полгода пристроиться не может! А персоналия, я вам доложу… – Леонид Витальевич мечтательно закатил глазки и причмокнул. – Посмотрел я ее последнюю работу: ну, прямо как живая… Этакий м-м, знаете, цветочек… Рыжая, миниатюрная…

– Короче! – остановил его дядя Семен. – Предложения были?

Арчеда увял, поскучнел.

– Зеркало в баре, – глухо кашлянув, сообщил он.

– Большое?

– Три на четыре.

– Так это же здорово! Что тебя не устраивает-то?

– Да оно не сплошное. Из отдельных квадратов.

– Ну и что? Ты ж у нас вроде не суеверный.

– На потолке оно… – нехотя признался Арчеда.

– А-а… – Дядя Семен помрачнел. – Да, это уже хуже… А кого отражать? Бармена?

– Если бы! На бармена я бы сразу согласился! Завсегдатая одного… Ну и случайных посетителей, когда свободен…

Егор с возрастающим интересом прислушивался к их беседе.

– Лысины, затылки… – с неудовольствием промолвил дядя Семен. – Это, знаешь, только квалификацию терять. А соколик твой так и не отыскался?

Отражение Леонида Витальевича Арчеды с унылым видом сняло отражение очков и, протерев, снова водрузило на переносицу.

– Да отыскался… – страдальчески произнесло оно. – В Москве. Три дня назад… Мелькнул, потом опять исчез. Где сейчас – не знаю…

– Эх, ничего себе! – засмеялся Егор. – Скрывается, что ль, дядь Лень?

– Взял кредит – два миллиона… – ни на кого не глядя, расстроенно ответил тот – и вдруг взорвался: – Козел он! Одно слово – козел! Ведь прекрасный был инженер, работник – золото! Ну и сидел бы занимался своим делом! Нет, понесло его в этот чертов бизнес! Два раза чудом выкрутился!.. Ну, теперь точно пришибут…

– Может, обойдется, дядь Лень?

– Ага! Жди! – плачуще выкрикнул дядя Леня, вскакивая с табуретки. – А ты знаешь, что мне у него на дому сказали? Причем два отражения сразу! Один его пятый год уже корчит, второй – полгода…

– Что сказали?

– А то! Долгов нахватал на триста тысяч! Потому и кредит взял! А головой он своей подумал, как он все это возвращать будет?.. – И Леонид Витальевич Арчеда умолк, хрипло дыша и держась за сердце. Потом полез за сигаретами. Нервно чиркнул отражением зажигалки и, глубоко затянувшись, пустил в серое туманное ничто отражение табачного дыма.

Ветеран зазеркалья дядя Семен давно уже не сводил с него скорбных внимательных глаз.

– Зря… – вымолвил он наконец.

– Так и я говорю, что зря!

– Я не о нем. Я о тебе, – сказал дядя Семен. – Ты чего за грудь держишься? Это ж у него сердце слабое, а не у тебя. Ты еще корвалол прими! А закурил зачем? Ну да, ну да! Чтобы из образа не выходить… За женскими персоналиями принялся ухлестывать… – Вздохнул, сокрушенно покачал головой. – Ой, берегись, Леня! Ой, берегись! Пропадешь… Присохнешь к образу – так при нем и останешься! Мы с Егором только-только об этом говорили… И чем он тебя так присушил, этот Арчеда, не пойму! Лысый, очкастый…

Отражение Леонида Витальевича Арчеды смешалось и выкинуло едва начатую сигарету.

– Ну так… – жалобно произнесло оно. – Как же иначе-то? К ним же привязываешься… Помню, после финской войны… – На лице его обозначилась беспомощная искательная улыбка. – …отражал я одного комсомольца, бывшего беспризорника… Техникум с ним одолели, до прораба доросли…

Леонид Витальевич совсем загрустил и, безнадежно махнув рукой, умолк.

Отражение # 5

– Здравствуйте!

Егор обернулся – и вздрогнул. Рядом с коробкой павильона стояло отражение хрупкой женщины неопределенного возраста, одетое неброско, но современно. С виду незнакомке можно было дать и двадцать пять и сорок с небольшим. Фигура подростка, рыжеватые волосы, бледненькое грустное личико без каких-либо следов косметики. Хотя левая бровь вроде бы слегка смазана.

В первую секунду Егорке померещилось, что именно это лицо явилось ему в осколке старого зеркала, хотя утверждать что-либо наверняка он бы, пожалуй, не рискнул: черты в прошлый раз были искажены, да и длилось-то видение миг, не больше…

Всмотрелся тревожно. Нет, кажется, все-таки не та. Точняк – не та.

– А-а!.. – вскричал, оживая, Леонид Витальевич. Вызвав неодобрительное покашливание дяди Семена, выкатил грудь, приосанился, сверкнул очками. – Позвольте представить! Мои, так сказать, сокамерники… Семен Малахов – ветеран, герой Коринфа. Егор – наше молодое дарование… А это – Тома, о которой я чуть было вам не рассказал, но вы, мерзавцы, меня, как всегда, перебили… Тома. Моя, в некотором роде, товарка по несчастью…

– По которому? – осведомился дядя Семен. – У тебя их сейчас, по-моему, как собак нерезаных.

Очень был недоволен.

– Ну как же? – удивился воскресший Леонид Витальевич. – По самому главному! Тоже, как бы это выразиться, потеряла себя…

Дядя Семен с Егором переглянулись и посмотрели на Тому с сочувствием. Действительно, нет ничего хуже, чем, когда твой оригинал исчезает, не оставив следов, – и поди пойми, на каком ты теперь свете.

– Давно она пропала? – спросил женщину дядя Семен.

– Скоро полгода, – отрапортовал Леонид Витальевич, за что удостоился еще одного неприязненного взгляда.

Егор присвистнул. Его собственный стаж работы в зеркале, как уже было сказано выше, едва перевалил за три месяца.

– Чтобы женщина за полгода ни разу на себя не поглядела? – с сомнением проговорил ветеран зазеркалья. – Ох, не верится… А другие ее отражения что говорят?