Илья Беляев - Острие Кунты. Путь русского мистика

• Название: Острие Кунты. Путь русского мистика
• Автор: Илья Беляев
• Издательство: Профит Стайл
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2004
• ISBN: 5-89395-202-4

Эта книга представляет трагическую историю короткого, но стремительного жизненного пути Владимира Шуктомова (Тоши), который был яркой звездой среди русских духовных искателей конца XX века. В данном издании книге возвращен авторский вариант названия.

Кроме того, текст заново отредактирован автором и дополнен двумя сборниками стихов Тоши, рисунками, символами, а также его работой "Кунта Йога", являющимся практическим руководством к овладению этой системой. Сайт, посвящённый кунта-йоге: kunta.narod.ru, он создан и поддерживается одним из ближайших учеником Тоши — Джоном

---

Зачем ты обидел собачку? Нехорошо.

Собачку? — задохнулся я. — Видел бы ты эту собачку!

Бить вовсе необязательно, — спокойно продолжил он. — Достаточно защитного круга.

Но у меня не было времени, все произошло моментально.

В тебе сидят страх и агрессия, и это проявилось автоматически. С энергией нужно быть осторожнее, иначе наломаешь дров. Навредить проще, чем вылечить, — ломать не строить.

После этого Тоша вернулся к книге. Взглянув на обложку, я увидел, что это самиздатское издание "Собачьего сердца".

***

Вскоре после этого произошел другой случай. Поскольку я был "отделом кадров", то мне приходилось встречаться со множеством людей для того, чтобы выяснять их пригодность для нашей работы. Как-то я был дома у своего бывшего одноклассника и рассказывал ему, чем мы занимаемся. Кроме разговоров, у этих встреч был второй план, который состоял в том, что я облучал собеседника шедшей через меня вибрацией. Вибрация воздействовала на подсознание и, как правило, позволяла выяснить, насколько человек созвучен нашему пути.

Знакомый слушал меня внимательно, и однако же, я чувствовал его внутреннее сопротивление. Он был явно заинтригован, но не собирался поступаться личной свободой ради какой-то непонятной «работы» под началом какого-то непонятного типа. Его сомнения были мне прекрасно известны. Мне явно не хватало решительного аргумента, и я подумал, что лучше всего в этой ситуации что-нибудь продемонстрировать.

Мы только что закончили есть, и на столе оставалось несколько грязных тарелок. Мы сидели на кухне, и раковина находилась метрах в трех от стола. Что-то нашло на меня, и, повинуясь внутреннему импульсу, я начал вдруг одну за другой швырять стеклянные тарелки в раковину. Раковина была металлическая, но я почему-то был уверен, что ни одна тарелка не разобьется. Откуда у меня возникла эта уверенность — не знаю, но именно так и случилось.

После этого я встал, подошел к раковине, сгреб оттуда тарелки, вернулся на прежнее место и еще раз перекидал их в раковину. Все тарелки были по-прежнему целы! Меня преисполнило сознание собственной силы, и буквально распирало от гордости и восторга. Я взглянул на своего одноклассника, уверенный, что теперь-то ему некуда деться Но вместо ожидаемого восхищения, на его лице был написан страх!

— Лихо, — сказал он не очень уверенно. — Вас что же, в цирк готовят?

Я понял, что проиграл. Обменявшись несколькими ничего не значащими фразами, мы расстались. Выйдя на улицу, я почувствовал горечь и досаду и попытался проанализировать происшедшее. Сила, как выяснилось, не всегда являлась нужным аргументом. Мне вспомнилось отношение Будды к чудесам. Он называл их «отвратительными» и никогда не демонстрировал, обращаясь напрямую к сердцу и разуму человека.

Да, поток и его непредсказуемые проявления часто вызывали у людей страх. Они либо приписывали силу, стоявшую за энергетическими феноменами, дьяволу, либо просто принимали нас за сумасшедших. И я, по примеру Тоши, никогда не старался их в этом переубедить, поскольку, честно говоря, и сам не был до конца уверен в том, что за всем этим стоит. Но все же летающие тарелки доставили мне немало удовольствия.

Тоша работал с людьми куда более тонко, на то он и мастер. Скажем, однажды он налил две чашки чая своим знакомым и сказал: "Если вы выпьете этот чай, ваша жизнь изменится". Один из гостей не притронулся к чашке, и, действительно, его жизнь осталась прежней. Другой же выпил чашку до дна. Это был Джон.

Тоша далеко не со всеми и не всегда делился своими «штучками». Многого, несмотря на мои просьбы, он мне не открывал. На вопрос «почему» он неизменно отрубал: «Рано». Со временем, тем не менее, мне стало ясно, что магические трюки, несмотря на всю их привлекательность и ощущение силы, вовсе не являются необходимостью. Главным чудом, которое с нами произошло, было то, что мы смогли поверить в человека. Человеком этим был Тоша. Это оказалось сложнее, чем поверить в Бога. Наша вера в Тошу и сделала возможными все прочие чудеса. Путь к ней был для меня труднее, чем для Сережи и Джона. Я обладал более сильным чувством эго, и швырнуть его к Тошиным ногам оказалось делом нелегким.

Без этой жертвы, однако, никакое обучение было невозможным. Долгими часами я просиживал рядом с Тошей в молчании, стремясь постичь тайну внутренней работы с сознанием. Как-то один из новых членов группы долго наблюдал за нами и, наконец, воскликнул:

— Что вы делаете? Я чувствую, что вы что-то делаете!

— Философствуем, — ответил я.

— Хороший ответ, — обронил Тоша.

Разбираться с принципами магии было все же делом очень полезным. Нам стали понятны некоторые из тех скрытых психических механизмов, которые позволяют управлять материальным миром непосредственно, используя для этого силу своей веры и воли. И все-таки высшим путем являлось то, что Тоша называл "естественной магией". Это означает жить так, чтобы вся твоя жизнь стала одним непрекращающимся чудом, и тогда никакие талисманы и бумажки не нужны. Жизнь, в сущности, и есть непрерывное магическое шоу, места на которое давно заказаны, билеты раскуплены, и все, что остается делать, — это смотреть, как разворачивается волшебный спектакль.

Глава 22

Взгляни, как спокойна суть вещей.

К "концу марта 1980 года мы уже прожили у Нели три месяца, и, похоже, пора было менять место жительства. Через Нану стало известно, что органы знают о нашем существовании, игра становилась рискованной. Основная группа к этому времени состояла из четырнадцати человек, общее же число людей, принимавших участие в Тошином предприятии, приближалось к двадцати. По городу поползли слухи, один диковиннее другого.

Нелина квартира уже не могла вместить всех людей и походила на гудящий пчелиный улей. Народ продолжал прибывать, и некоторых приходилось выводить чуть ли не силой. Мы стали задыхаться. Нужно было уезжать, но куда?

Случилось так, что в то время я читал армянский цикл Мандельштама и наобум предложил Тоше поехать в Армению. Тоша неожиданно согласился, и мы начали готовиться к поездке. Жить в Армении, где никто из нас ни разу еще не был, мы собирались палаточным лагерем. Тоша провел изрядную часть своей жизни в палатке и отлично знал, что может понадобиться. В течение недели мы распродали у кого что было, раздобыли спальники, палатки, запаслись консервами, крупами и прочими необходимыми для лагерной жизни вещами. Неля сдала свою квартиру знакомым, были куплены билеты на поезд, можно было уезжать.

За день до отъезда я отправился погулять по Ленинграду. Когда мы вернемся и вернемся ли вообще, я не знал. Бесцельно бродя по улицам города, где прошла вся моя жизнь, я пытался представить себе, что может произойти с нашей группой дальше. Несмотря на все то невероятное, что произошло за последние месяцы, мое сердце не было свободно от сомнений. Главный вопрос кто такой Тоша — оставался для меня без ответа. Был ли он большим духовным мастером или просто человеком силы, превратившим нас в подопытных кроликов, — в этом я так до конца и не разобрался. Безусловно, он знал и мог несоизмеримо больше нас всех, но достаточно ли этого для того, чтобы безоговорочно вручать ему свои жизни? Имел ли он на нас право?

Впрочем, подобные понятия, так же, как и модальные глаголы, имели к личности начальника самое отдаленное отношение. Тоша во всем руководствовался Дисой, и каждый его следующий шаг был непредсказуем… У меня не было ответа на мучившие меня вопросы, слишком мало прошло еще времени. И, однако же, я был счастлив, что мы уезжаем. Неизвестность будущего окрыляла меня, и я чувствовал, что мое путешествие в невероятное только начинается. Настроение в нашей команде было таким же. Всем казалось, что мы только-только начали жить.

Прогулка привела меня на Невский, в Катькин садик. Усевшись на скамейку, я заметил странного вида старуху. Одета она была до такой степени эксцентрично, что было ясно, что она безумна. На ней было какое-то невероятное платье девятнадцатого века, на голове — шляпка с цветами и седые взбитые букли. На голых ногах старухи были клоунские туфли.

Приблизившись к огромной статуе Екатерины I в центре сада, бабуся сняла туфли, босиком взошла на газон перед пьедесталом, встала на колени и стала молиться. После этого она сошла с газона, обулась и принялась обходить стоявшие по периметру сада скамейки. День был весенним и воскресным, на скамейках сидело много народа. Старуха подходила к каждому из сидящих, проделывала какую-то манипуляцию и затем переходила к следующему человеку.

Таким образом, все сидевшие на скамейках люди оказались как бы в очереди. Когда старуха приблизилась ко мне, я заметил в ее руках мешочек. Бабка внимательно посмотрела на меня, достала из мешочка камешек, кинула его мне через плечо и тихо сказала: "Будет, все будет". Затем перешла к следующей скамейке.