Марсель Эме - Красавчик

• Название: Красавчик
• Автор: Марсель Эме
• Жанр: Проза

---

- Монмартр, тридцать два? Сейчас с вами будут говорить.

Потом сосчитал до двадцати и заговорил своим обычным, но слегка приглушенным голосом:

- Алло, Рене? Я звоню из Бухареста. Долетел прекрасно.

- Как я рада, дорогой. Я волновалась за тебя. Все-таки самолет. Тебе не было плохо?

- Ничугь. Как прошла вылазка?

- Я вполне обошлась бы и без нее. Кстати, дядя Антонен звонил сегодня в шесть утра. Говорил о тебе и бог весть о каком изменении, которое, дескать, может произойти в тебе за время твоей поездки. Я гак ничего и не поняла.

- Бедный дядя. Не хотелось тебе говорить, но я уже не раз замечал, что у него что-то не в порядке с головой. Если он будет тебе надоедать, постарайся отвязаться. Ну а дети как, нормально?

- Да. Сегодня собираюсь сводить их в музей. Если б ты знал, как опустел без тебя дом. Милый, мне кажется, мы говорим уже довольно долго. А минуты стоят дорого.

- Ты права. До свиданья, дорогая. Я тебе напишу.

Это меркантильное напоминание о цене времени в тот самый момент, когда, казалось, она была так растрогана, несколько покоробило меня, но сослужило мне хорошую службу. Меня снова одернули, призвали к порядку, и я почувствовал, что способен сосредоточиться на практических вопросах, которые поставила передо мной моя метаморфоза. Мне стало стыдно за то, что минуту назад я раздумывал, как бы скоротать скучный день и дождаться вечера. Неужели у меня нет занятия достойнее, чем ухлестывать за женщинами, пусть даже и за собственной женой? Сорок тысяч франков, взятые накануне в банке, и шестьдесят с чем-то тысяч, оставшиеся в распоряжении Рене, - этого не хватит навечно, тем более что семье отныне предстоит нести практически двойные расходы. Так что следует не теряя ни минуты отправляться на поиски работы. Минуты стоят дорого. Я спустился в "Мечту", наспех выпил у стойки кофе и сел в автобус. По дороге меня осенило. Надо просто-напросто явиться к Лю-сьене с рекомендательным письмом от самого себя.

Около одиннадцати я вошел в свое агентство. Люсьена беседовала с клиентом, и госпожа Бюст попросила меня обождать в приемной. Я чувствовал себя полковником, который решил завербоваться простым солдатом. Госпожа Бюст - про себя я называл ее "мадам Доска" - то и дело посылала мне из своего окошка лучезарную улыбку, предназначавшуюся, насколько я мог судить, наиболее солидным клиентам. Не прошло и получаса, как меня впустили в мой кабинет. Люсьена выглядела почти так же, как накануне, только лицо у нее дышало безмятежностью, а глаза так и сияли - как ни был ей дорог хозяин, она явно испытывала облегчение оттого, что он не стоит у нее над душой. Представившись, я протянул ей письмо, только что написанное на почте. Она усадила меня и, ознакомившись с письмом, села напротив, в директорское кресло.

- Вчера я провожал в аэропорту Бурже родственника и встретил там господина Серюзье, своего давнего друга. Мы поговорили, и я рассказал ему, что нахожусь в затруднительном положении.

- Значит, вы хотите работать у господина Серюзье. В какой же области?

- Господин Серюзье порекомендовал мне заняться продажей металлов и одновременно рекламой.

- Лучше было бы остановиться на чем-нибудь одном - по крайней мере поначалу. В чем состоит наша работа, вам, конечно, известно, хотя бы в самых общих чертах. Позвольте спросить, чем вы занимались до сих пор?

Я ответил, что продавал текстиль. Люсьена слушала меня холодно, опустив глаза и играя моим ножом для разрезания бумаги. В ее поведении угадывалось желание во что бы то ни стало избавиться от меня и исправить то, что она считала досадной оплошностью патрона, которого сумел разжалобить этот вынырнувший из забвения знакомый. Моя внешность красавчика вряд ли внушала ей доверие. Я и сам не раз говорил ей, что лишь немногие особо одаренные натуры способны делить себя между работой и женщинами. Кроме того, она с полным основанием считала, что если новый сотрудник окажется пассивным, он только повредит делу, если же, наоборот, будет слишком расторопным, то в один прекрасный день может отделиться, умыкнув у нас часть клиентуры. Действительно, мое весьма скромное предприятие могло приносить доход, только оставаясь в руках одного человека.

- В общем, - подняв на меня глаза, сказала Люсьена, - у вас нет никакого опыта в подобной работе. Боюсь, что за время одной краткой беседы господин Серюзье не успел в достаточной мере ни ознакомить вас с делом, ни сам ознакомиться с вашими деловыми качествами.

Я собрался было возразить. Но Люсьена прибавила еще суровее:

- Похоже, вы считаете, речь идет о работе коммивояжера. Нет, тут совсем другое. Сбывать тонны металла и торговать галантерейной продукцией - разные вещи. Нужно иметь связи, знать определенные круги. Это такая работа, которой можно заниматься эффективно только после длительной подготовки. Даже если предположить, что вы проявите определенные способности и изрядную настойчивость, первых заработков вам придется ждать не раньше чем через полгода.

Она сделала паузу, чтобы оценить впечатление, которое произвели ее слова. Я восхищался ее здравомыслием, а еще более - упорством, с каким она отстаивала мои интересы. Не в силах побороть этот тайный восторг, я поддакнул:

- Разумеется.

Увидев, что я сдался так легко и быстро, она взглянула на меня уже с сочувствием, нисколько, впрочем, не поколебавшим ее решимости отделаться от меня раз и навсегда.

- Кроме того, - продолжала она, - процент комиссионных, которые мы в состоянии вам выплачивать, наверняка гораздо ниже того, на что вы рассчитываете и что могли получать в более крупном агентстве. Даже при самом благоприятном стечении обстоятельств вы не сможете заработать этим на жизнь. Если вы действительно намерены подвизаться в этой области, куда разумнее поступить в фирму, не столь ограниченную в средствах. Кстати, тут я могла бы вам помочь. И не откладывая. Хотите, я договорюсь, чтобы вас принял вице-директор агентства "Стюб"?

Она потянулась к телефону. По логике вещей мне следовало согласиться, поскольку в глубине души я был согласен со всеми доводами Люсьены и не мог подобрать сколько-нибудь веского возражения, но ее в любом случае необходимо было поставить на место. Кроме того, я был уязвлен тем, что она придала столь мало значения моему письму. Жестом остановив ее, я довольно сухо сказал:

- Я еще слишком неопытен в вашем деле, чтобы по достоинству оценить ваши аргументы, но я обещал свое сотрудничество господину Серюзье. Если я не ошибаюсь, как раз об этом и говорится в его письме.

- Что ж, хорошо, - не моргнув глазом ответила Люсьена. - Когда вы намерены приступить к работе?

- Сегодня же.

- Тогда я введу вас в курс дела.

Она написала на листке бумаги названия зарубежных фирм, чью продукцию мне предстояло сбывать, минимальные цены товаров разных категорий и некоторые другие вспомогательные сведения. Все уместилось на полстранице.

- Вот, - сказала она, протягивая мне листок. - Теперь дело за вами.

Она встала, но я продолжал сидеть.

- Простите, - сказал я, - но я еще хотел бы получить перечень клиентуры.

- Те клиенты, с кем мы уже имеем дело, не могут быть включены в сферу вашей деятельности. Это было бы и впрямь чересчур легким заработком.

- Но ведь в таком случае я рискую вступить в переговоры с кем-нибудь из них, не подозревая, что они и так уже наши клиенты.

- Сомневаюсь, - с иронией в голосе отозвалась Люсьена. - Впрочем, вам достаточно держать меня в курсе ваших планов. Я вас уведомлю.

Она снова встала из-за стола. Я не пошевелился.

- Разрешите узнать, мадемуазель: в случае, если кто-нибудь из моих будущих клиентов попросит вас дать мне характеристику, могу ли я рассчитывать, что она будет положительной?

Это было глупо. Наши шансы в этой игре были неравны: я знал все ее карты, но не раскрывал своих, так что мне надо было всего лишь посмеяться про себя над таким нелюбезным приемом. Но я так основательно влез в новую шкуру, что враждебность Люсьены задела меня за живое.

- Мне непонятен ваш вопрос, - слегка зардевшись, ответила Люсьена.

- Не похоже, чтобы друзья господина Серюзье внушали вам доверие, - со смешком добавил я. - Признаться, после разговора с ним я надеялся на более теплый прием.

- Я всего лишь его секретарь. Проявлять радушие не входит в мои функции.

И она смерила меня таким взглядом, что я пришел в бешенство. Я уже забыл, кто я на самом деле. Беды, обрушившиеся мне на голову в результате метаморфозы, и вымышленные беды того, чью роль я играл, слились у меня в сознании воедино - не сам ли я был тому виной? - и породили невыносимо тягостное чувство отверженности. Примешалась сюда, видимо, и горечь оттого, что я не могу открыться

Люсьене, которая мне так близка. Люсьена же неторопливо, с достоинством вышла из-за стола и устремила взгляд на дверь, давая понять, что разговор закончен. Я почувствовал, что багровею. Должно быть, и глаза налились кровью. Встав перед Люсьеной, я запальчиво выкрикнул: