Густав Эмар - Атласная змея

• Название: Атласная змея
• Автор: Густав Эмар
• Жанр: Исторические приключения

---

Словом, несмотря на привлекательную наружность этого домика, заставлявшую принимать его за хижину богатого поселянина, капитану достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться в том, что это была крепость, довольно солидно устроенная и способная с успехом выдержать нападение, если б мысль об этом пришла в голову индейцам.

Покончив с осмотром, на который потребовалось не более пяти минут, граф перешел через двор и вышел наружу.

Тут он узнал, что находится в довольно большой индейской деревне — зимовнике.

Он начал свою прогулку с видимым равнодушием, скрытно посматривая во все стороны и не пропуская ничего, что заслуживало хоть малейшего внимания с его стороны.

Индейцы, особенно же североамериканцы, имеют вообще по две деревни на племя: летнюю и зимнюю.

Летняя деревня, местоположение которой изменяется почти ежегодно, не более как лагерная стоянка, которую строят наспех, смотря по потребностям охоты, так как индейцы не земледельцы; хижины строятся в таких деревнях из кольев, вбитых в землю и прикрытых сшитыми кожами, низ которых придерживается посредством валика из земли и натасканных камней. Достаточно нескольких часов для того, чтобы устроить одну из таких стоянок; еще меньше времени требуется на то, чтобы ей исчезнуть.

Что же касается зимних деревень, то положение их, за исключением окончательной эмиграции племени, постоянно одно и то же. Обычно они помещаются в центре леса, на берегу реки; до них добираются только с большим трудом, потому что индейцы тщательно скрывают свои убежища. Они окружены палисадом высотой около десяти футов. Снаружи, в миле или около того от деревни, находятся подмостки, на которых кладут покойников, — краснокожие редко хоронят их.

Хижины продолговатой или круглой формы, смотря по вкусу владельцев, разделяются на несколько отделений посредством плетеных стен или перегородок из кож, натянутых на веревки. Возле каждой хижины справа строится нечто вроде сарая, служащего для сохранения съестных припасов.

Эти хижины, довольно правильно поставленные в ряд, образуют узкие и грязные улицы, которые сходятся радиусами к большой площади, расположенной в самом центре деревни. На площади, достаточно обширной для того, чтобы на ней могло собираться все мужское население племени, возвышается огромная так называемая хижина совета.

Перед входом в хижину совета в землю вбит тотем — длинный шест, украшенный перьями, на верхушке которого развевается полудубленая кожа, на которой грубо намалевано красной краской какое-нибудь животное: медведь, волк или ящерица, эмблема племени, всеми уважаемая, — нечто вроде священного знамени; во время сражения это знамя несет один из самых знаменитых вождей; налево, на двух кольях, вбитых в землю и оканчивающихся в виде вил, помещается великая священная трубка, которая никогда не должна быть осквернена прикосновением к земле.

Как раз между этими двумя эмблемами и немного впереди их видна как бы бочка с выбитым дном, наполовину зарытая в стоячем положении и вся поросшая ползучими растениями, за которыми тщательно ухаживают.

Бочка эта называется ковчегом первого человека и чрезвычайно почитается индейцами; обыкновенно, около нее казнят осужденных на смерть, а следовательно, тут же находится и столб для пыток.

Там и сям на улицах стоят деревья, нарочно оставленные с ветвями, обвешанными кусками материй, ожерельями, волосами и всевозможными кожами; эти деревья служат жертвенниками, на которые мужчины и женщины навешивают в честь.

Господина жизни те дары, которые они пообещали ему в тяжелую минуту жизни или спасаясь от опасности.

Графу де Виллье со времени его прибытия в Америку впервые приходилось так близко изучать индейскую жизнь и посещать один из настоящих центров тех туземных племен, которые ему всегда изображали в виде дикарей, почти идиотов.

Вот почему, несмотря на довольно печальные мысли, занимавшие его ум, он незаметно для самого себя поддался вполне естественному любопытству и с интересом наблюдал незнакомые ему до сих пор картины.

Улицы были буквально запружены народом: мимо него и навстречу ему проходили то воины с высоко поднятой головой и гордою осанкой, которые мимоходом бросали на него свирепые взгляды, то пожилые уже вожди, до подбородка закутанные в свои плащи из шкуры бизона и шепотом обменивающиеся замечаниями по адресу французского капитана.

Далее женщины и дети шмыгали взад и вперед с испуганным видом, провожая сани со съестными припасами или топливом, запряженные красными худыми плешивыми собаками, с прямыми ушами и острым рыльцем, очень похожими на волков и шакалов. Другие женщины проходили, неся на плечах камышовые корзины, так искусно сплетенные, что ни одна капля находящейся в них воды не проливалась наземь. Затем дети лет пяти-шести, совершенно голые, катались в пыли и иногда прерывали свои игры для того, чтобы сбегать пососать грудь у своих матерей, сидевших на пороге хижин и переговаривавшихся со своими товарками на противоположной стороне улицы.

Индейские дети питаются молоком матери иногда даже до восьми-девятилетнего возраста, и поэтому они все и бывают такими сильными, крепкими, хорошо сложенными и так редко подвергаются тем детским болезням, которые в наших цивилизованных странах так жестоко косят эти хрупкие создания.

После прогулки, продолжавшейся не менее двух часов, капитан утомленный, но сильно заинтересованный всем виденным, направился, опираясь на руку Андрэ, по дороге к дому, в котором жил.

Он подходил уже к нему, когда вдруг вздрогнул при виде мужчины и женщины шедших к нему навстречу.

Миновав их, он машинально обернулся и взглянул на них. Женщина сделала то же самое; она бросила на него вырази тельный взгляд, положив свой миниатюрный палец на розовые губки, и продолжала свой путь.

Женщина эта была Анжела; человек, сопровождавший ее, был ее отец, прозванный Изгнанником.

По какому случаю оба эти лица находились в этой деревушке? Какая причина привела их сюда? Может быть, они пришли сюда ради него? Можно ли это допустить! Но разве в письме, оставленном молодой девушкой в дупле дерева, не сообщалось, что она отправляется в продолжительное путешествие? По всей вероятности, эта встреча произошла сегодня совершенно случайно.

Размышляя таким образом, капитан возвратился в дом, до брался до своей комнаты и упал на один из стульев, разбитый усталостью.

Так прошло несколько минут, он глубоко задумался. Кто-то отворил дверь в комнату; граф предполагал, что это Андрэ и не только не повернулся, но даже не поднял головы.

Вдруг на его плечо тихо легла чья-то рука, и голос, мелодичный тембр которого был так хорошо ему знаком, спросил его:

— О чем вы так задумались, господин граф, что ничего не видите и ничего не слышите?

Молодой человек вздрогнул, точно от электрической искры, и быстро поднял голову.

Даже еще не видя ее, граф по одному голосу узнал графиню де Малеваль.

Это и в самом деле была она, более, чем когда либо, прекрасная, дразнящая и улыбающаяся.

Молодой человек почувствовал дрожь под огнем взгляда графини; он побледнел, покачнулся и был вынужден схватиться за что-нибудь рукой, чтобы не упасть.

— Что это-радость, боязнь или ненависть причиняют вам это волнение при виде меня, дорогой граф? — продолжала графиня с легким оттенком иронии.

— Сударыня, — отвечал он, делая над собой страшное усилие, — простите меня; хотя я и должен был знать, что увижу вас здесь, тем не менее, признаюсь вам, я не мог преодолеть чувства невольного испуга, увидев вас так неожиданно перед собой.

— Как прикажете считать это: оскорблением или комплиментом? — продолжала она, беря стул и садясь перед графом, который машинально последовал ее примеру.

Наступило довольно продолжительное молчание. Наконец, графиня решила заговорить первая.

— Вы догадывались, что я до некоторой степени участвовала в вашем похищении? Странно это, не правда ли? — продолжала она, — красивый королевский офицер похищен женщиной, которую он покинул. Признайтесь, это приключение могло бы произвести эффект даже и при версальском дворе. Но мы здесь среди пустыни, и о нем, к несчастью, вероятно, даже никто и не узнает. Это очень печально, не правда ли?

— Графиня!

— Что делать, граф, — перебила она, — я — странное существо! Я скроена по особой мерке, я люблю тех, кто от меня бегает! Если бы вы остались в Квебеке, мы, по всей вероятности, очень скоро порвали бы нашу связь и, конечно, по обоюдному соглашению. Вместо того, вы почему-то сочли нужным покинуть меня, а я последовала за вами и поймала вас.

— Какую же цель преследовали вы, графиня, поступая таким образом? Я никак не могу уяснить себе этого.

— А сама я разве знаю, разве я была бы женщиной, если б размышляла? Страсть не рассуждает, она действует! Я хотела вас найти, отомстить вам за ваше вероломное бегство, за то, что вы меня покинули. Я хотела этого добиться во что бы то ни стало.