Густав Эмар - Атласная змея

• Название: Атласная змея
• Автор: Густав Эмар
• Жанр: Исторические приключения

---

— Но эта провизия, эти кожи, эти дрова?

— Все это, господин Луи, притащил сюда я сам, так как знал, что вам придется побывать в пещере.

— Это меня несколько успокаивает, а между тем…

— Между тем, вы все-таки беспокоитесь?

— Признаюсь… Несмотря на все мое уважение к твоим блестящим способностям, я…

— Господа, тех утесов, по которым мы лазили, боятся индейцы и ни за что на свете к ним не подойдут: они убеждены, что их посещают злые духи.

— Как, индейцы верят в привидения?

— В привидения, в призраки, — словом, во все, что хотите… это самые суеверные люди.

— А выход на реку?

— Этого выхода снаружи совсем даже и не заметно.

— Будь по-твоему! У тебя на все готовый ответ. Давайте завтракать!

— Тем более, что все готово; это самое лучшее, что мы можем сделать.

Пятеро мужчин уселись в кружок и с аппетитом принялись за простую, но питательную пищу, поставленную перед ними.

— Как вам удалось открыть вход в эту пещеру? — спросил барон, с завидным аппетитом уничтожая свою порцию.

— Произошло это очень просто и вот каким образом… Я не думаю, чтобы это вас особенно заинтересовало. Однажды, пять лет тому назад, я охотился с одним моим другом канадцем; случайности охоты завели нас в эту сторону во время погони за ланью. Раненое животное искало спасения между утесами. Не отступая перед трудностями пути, мы уже настигали его, когда вдруг ужасный рев раздался над моими ушами, и на месте нашей лани я увидел, не больше как в десяти шагах от меня, гигантского серого медведя, который, замечу вам, между прочим, считается самым страшным из всех зверей пустыни.

Я крикнул, желая предупредить моего спутника и посоветовать ему держаться настороже; к несчастью, было слишком поздно: медведь его заметил и кинулся на него. Охотник храбро ждал свирепого зверя и выстрелил в него в упор из своего ружья. Медведь издал ужасный рев.

Я спешил что было мочи к бедному моему товарищу; человек и хищник катались по земле, борясь не на жизнь, а на смерть… Я остановился на одну минуту, боясь убить моего друга вместо того, чтобы спасти его; затем я поднял ружье, прицелился и выстрелил. Медведь упал всей своей массой: пуля попала ему в глаз. Я бросился вперед. Друг мой, страшно изуродованный, лежал возле своего мертвого врага и бился в предсмертных судорогах. Он едва успел пожать мне руку и испустил последний вздох.

Бродя вокруг того места, где произошло это ужасное событие, я случайно натолкнулся на это подземелье; оно служило берлогой медведю и давно уже, как это доказывали всевозможные кости, лежавшие ворохом в этой самой зале, в которой мы находимся в настоящую минуту. Я похоронил моего друга при входе в подземелье. Когда я рыл его могилу, я случайно открыл странное свойство этого куска утеса, из которого кто-то как будто нарочно сделал дверь в пещеру.

Одного человека достаточно для того, чтобы сдвинуть его с места, и если я и потребовал недавно вашей помощи, то исключительно затем, чтобы скорей его сдвинуть.

Потом, расспрашивая вождей индейских племен, которые обыкновенно стоят лагерем в окрестностях, я убедился, что существование этого подземелья им совершенно неизвестно; кроме того, я узнал, что место, где находится это подземелье, считается нечистым. Вот вам и вся история, рассказать которую вы меня просили… как видите, все это очень просто.

— Да, но очень печально. Бедняга! При каких ужасных условиях ему пришлось расстаться с жизнью. Вероятно, вам и самому пришлось пережить тяжелую минуту?

— Мы все почти так же умираем в пустыне, — меланхолично проговорил Бержэ.

— Если нас не оскальпируют и не замучают индейцы, нас сожрут звери. Что лучше? Собственно говоря, эта смерть вовсе не хуже и не тяжелее смерти в преклонном возрасте.

— Не будем больше думать об этом, — сказал граф. — Дорогой Бержэ, поговорим, пожалуйста, немного о наших делах.

— К вашим услугам, господин Луи.

— До сих пор барон де Гриньи и я, мы оба не вмешивались ни во что и предоставляли тебе вести все дело по твоему собственному усмотрению, в полной уверенности, что все, что ты ни сделаешь, будет сделано честно и хорошо; самое главное заключалось в том, чтобы не привлекать на нас внимания и организовать экспедицию таким образом, чтобы не возбудить подозрений. Я должен отдать тебе справедливость, мой старый Друг, что ты с первого же дня и до последнего момента действовал с такой осторожностью и так ловко, что ничего подобного я себе и представить не мог. Дела наши благодаря тебе идут пока прекрасно; успех экспедиции, не считая случайности, которую невозможно предвидеть, кажется мне обеспеченным. Но как ты думаешь, не пора ли мне принять на себя командование, то есть ответственность за все распоряжения и докончить то, что ты так хорошо начал?

— Как вам будет угодно, господин Луи.

— Тем более, что мне хочется поскорей покончить с этой экспедицией. Я дал клятву, мой брат еще не отомщен. Ты это знаешь, Бержэ!

— Это правда, господин Луи, и вы должны сдержать эту клятву. Что же касается того, чтобы вновь взять на себя командование, которое вы мне доверили, как вы сами говорите, то я действовал только по вашему приказанию и сообразуясь с вашими личными желаниями. За эти последние дни вы, правда, держались немного в стороне, но это было необходимо для того, чтобы подготовить все на индейский лад; теперь же я и сам не желаю ничего лучшего, как опять стать тем же, кем я был прежде, то есть вашим проводником, под условием, если вы признаете это необходимым, снова послужить вам еще и другим способом. Я предан вам душой и телом, вы это знаете, и желаю только одного — быть вам полезным и помогать вам по мере сил.

— Я знаю это, старый товарищ, поверь, что я никогда не сомневался в твоей преданности.

— О! В этом я вполне уверен, господин Луи. Я знаю вашу семью-от отца к сыну переходят справедливость и доброта. Поэтому делайте как хотите и что хотите.

— Теперь сообщи мне все, что знаешь, о людях, на которых мы собираемся напасть.

— Это здоровенные парни, об этом я должен прежде всего вас предупредить. Все они, английские охотники, как мы, французские охотники, — все они тоже привыкли к жизни в пустыне, все они на деле доказали свою храбрость, знают вдоль и поперек все индейские хитрости и для них слово «невозможно» не существует.

— Гм! Знаешь ли ты, что ты нарисовал мне великолепные портреты этих людей? Иметь их врагами — да это просто удовольствие!

— Я говорю одну только правду: ненависть не должна делать нас несправедливыми к нашим врагам; они зададут нам немало работы, я в этом уверен. Я решил показать их вам такими какие они есть на самом деле, потому что, только зная хорошо своих противников, можно рассчитывать на победу; если же сделать вид, что ими пренебрегаешь, тогда все дело пропало.

— Да, все это правда. Теперь я хотел бы знать, как велик их отряд; можешь ты сообщить мне некоторые сведения на этот счет?

— Конечно, господин Луи, их всех восемьдесят человек.

— Хорошо, нас гораздо больше.

— В сущности это не так уж много значит: обороняться гораздо легче, чем наступать.

— Мы постараемся лишить их этого преимущества.

— Это будет довольно трудно. Английским отрядом командует метис, по имени Летающий Орел, вся жизнь которого протекла в пустыне. Он создал себе репутацию тонкого хитреца, сравниться с которым могут немногие из нас.

— Ты чересчур скромен, друг мой. Я убежден в противном и смело могу сказать, что если бы ты только захотел постараться, ты без особого труда мог бы перехитрить этого страшного Летающего Орла.

— Это будет трудно. Я могу поручиться только за одно, что не от меня будет зависеть, если…

— Я у тебя большего и не прошу, — перебил граф, — я знаю, что ты всегда сделаешь больше, чем пообещаешь. Много товаров везут они с собой?

— Да, это-то именно при настоящих обстоятельствах и составляет их слабую сторону: им придется не только защищаться, но еще и беречь свой обоз.

— Тем лучше. Когда они подойдут к нам совсем близко?

— Дня через два, не позже.

— Это больше чем нам нужно для того, чтобы подготовиться к встрече с ними! Ты знаешь страну, а потому ты и должен подыскать подходящее место для того, чтобы устроить засаду; поищем вместе, если хочешь.

— Приказывайте.

— Может быть, всего лучше было бы постараться захватить их ночью на бивуаке?

— Э! Вот мысль, которая не пришла бы мне в голову; о том, что вы сказали, очень и очень стоит подумать, господин Луи. Ну, да мы еще успеем как следует обсудить этот проект — времени впереди довольно.

— Ну, а раз мы поняли один другого и у нас, по крайней мере в настоящую минуту, не о чем особенно совещаться, не лучше ли будет снова тронуться в путь?

— Когда вы пожелаете, господин Луи, — отвечал канадец, вставая. — Чем скорей мы прибудем, тем больше будем иметь времени для осмотра местности, где нам, может быть, придется действовать.