Валери Кинг - Прикосновение Купидона

• Название: Прикосновение Купидона
• Автор: Валери Кинг
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001653-0

Спокойная, серьезная Диана Хартланд не подозревала, что ее сердце способно на безрассудную страсть, пока не встретила капитана Эверарда. Но им не суждено быть вместе, красавец капитан обручен с ее прелестной, но взбалмошной сестрой. Этот брак вряд ли может быть счастливым, ведь сердце Джулии тоже принадлежит другому. Считанные дни остались до свадьбы, которая грозит разрушить жизни четырех человек. кажется, ничего уже нельзя изменить… Но любовь указывает истинный путь – капитан Эверард понимает, что любит сестру своей невесты.

---

За последнее время она пришла к убеждению, что хотя он едва ли помнил, что целовал ее в Лондоне, поскольку был тогда сильно пьян, но он воспринимал ее теперь в ином свете. Она много раз ловила на себе его изменившийся задумчивый взгляд и надеялась, что он впервые в жизни перестал думать о ней как о сестре Гвендолин. Но она знала, что если он уедет без нее в Девоншир, так и не успев объясниться с нею, и вернется к своим привычным занятиям, то вскоре приспособится снова к своему одинокому существованию, и тогда ничего уже нельзя будет изменить. Но как заставить его открыть свое сердце, она не знала.

Что же касается поездки в Париж, она несколько лет откладывала часть своих ежеквартальных доходов в надежде в один прекрасный день отправиться на континент и поездить не только по Франции, но также по Бельгии, Австрии и Италии. Поэтому когда она коснулась этой темы, то легко смогла убедить его в своем искреннем интересе к этой поездке, перечислив музеи, памятники, театры и соборы, которые стоило посетить во время этого путешествия. Он был ошеломлен, а она явно довольна.

– Вздор! – заявил он в ответ. – Если я и поеду с вами, то уж не как верховой сопровождающий!

– А как же тогда? – невинно поинтересовалась Феб. Она смотрела на странный блеск в его глазах и чувствовала, что, если бы не толпа, собравшаяся в зале, он обнял бы ее и склонился к ее губам.

Вместо этого, однако, он опомнился, отступил на шаг от нее и грубоватым голосом ответил:

– Пожалуй, с моей стороны будет в высшей степени неприлично путешествовать вместе с вами. О, Лоуренс! Отличный парень! Не представляю, как я буду обходиться потом без него.

И он отошел, якобы побеседовать с Лоуренсом, а Феб осталась стоять, чувствуя, как нежное тепло согревает ее душу. Она любила Кингзбриджа и теперь знала, что скоро он поцелует ее снова – только на этот раз без содействия бренди, отуманившего тогда его мозг.

ДНЕВНИК

«Сегодня второй день, как мы находимся в Диттишэм-Корт. Я дважды обошла все тропинки, порвав мои лучшие полуботинки, и однажды пятнадцать минут проплутала в леске возле дома, пока мистер Бифорд не пришел любезно мне на помощь. Я чувствовала себя довольно глупо, потому что потерянная мною тропинка находилась в двадцати шагах, позади большого дуба.

Я совершенно не удивилась тому, что пользуясь случаем, когда мы были одни, он открыл мне свое сердце. Бережно, чтобы не обидеть его, я сказала, что союз между нами невозможен. Он не выглядел удивленным – хотя гораздо больше разочарованным, чем я хотела бы, – но выразил надежду, что, как только капитан Эверард будет женат, мои чувства могут измениться или, по крайней мере, появится надежда на это.

Я быстро взглянула на него, испытывая неловкость от его слов, и, встретив его взгляд, была шокирована. Его выражение лица было сочувствующим и понимающим. Я ужасно покраснела, после чего он принес мне свои извинения за то, что огорчил меня. Он понимал меня, и мне невыносимо думать, что кто-то не только знает о моих чувствах, но и дает понять мне. Я была унижена.

Мы вернулись в Корт по дорожке, усаженной ивами. Мистер Бифорд – надо отдать ему должное – начал беседовать о разнообразных незначащих предметах, обо всем, что приходило ему на ум, и таким образом мое душевное спокойствие было восстановлено и доброжелательность вновь возобладала в нашей дружбе.

Когда мы вошли в вестибюль, он случайно поймал взгляд Эверарда, и, видимо, какой-то черт обуял его, потому что он взял мою руку и, прежде чем я поняла, в чем дело, запечатлел на ней пылкий поцелуй. Мои щеки опять вспыхнули, а мистер Бифорд просто поклонился Эверарду и удалился с удовлетворенной и самодовольной улыбкой на лице.

Эверард ничего не сказал мне, но поклонился и равнодушно прошел мимо.

Все изменилось, и очень сильно к худшему, с того времени, как он поцеловал меня в лабиринте и узнал о моем обмане на маскараде. Однако, я думаю, что это ужасно несправедливо, что он так зол на меня. В конце концов, я ведь собиралась на следующее утро открыть ему правду и только потому не стала ничего говорить, что чувствовала, что теперь уже Джулия должна сказать ему об этом. А она поддержала обман. Сожалеет ли она или нет о своем поступке, я не знаю. Я хочу только поговорить с Эверардом и принести мои глубочайшие извинения, а также объяснить, чем был вызван мой обман.

Я ведь не сказала ему о самом главном – о том, что я люблю его. Я не знаю, будет ли это важно после наших с ним поцелуев, которые, по-моему, ясно говорят о том, что чувствует мое сердце. И все же есть нечто могущественное в произнесенных словах в отличие от телесных объятий. Удовольствие так легко принять за любовь. Возможно, и Эверард лишь получал удовольствие в моих объятиях… о, но я мучаю себя такими мыслями! Я должна быть терпелива. Я буду терпеливой.

Он, кажется, собирается игнорировать меня. Его обращение отличается ледяной холодностью. Когда он улыбается, маленькие льдинки сверкают в его голубых глазах вместо привычной теплоты и нежности. Когда он говорит со мной, от его слов веет холодом. Когда он танцует со мной контрданс, его беседа так холодно-вежлива, что за ней чувствуется неприязнь. Мы отдаляемся все дальше друг от друга, и боюсь, что еще чуть-чуть, и нам не преодолеть это расстояние.

Я бы чувствовала себя ужасно подавленной, если бы не была так обеспокоена. Каждую минуту, каждый час, каждый день он оставляет мне все меньше шансов порвать его помолвку с Джулией. Что касается моей сестры, я думаю, что нечто неожиданное должно было случиться в Беркшире, потому что начиная с ее приезда в Корт она изменилась – и притом разительно.

Конечно, она по-прежнему в центре внимания своих друзей и знакомых и наслаждается этим. Но что-то в ее поведении говорит о – не знаю, как и сказать – взрослении, появлении самообладания, о твердости духа, и это смущает меня куда больше, чем даже холодность Эверарда.

Сегодня миссис Диттишэм устраивает вечер в честь Джулии и Эверарда. Верхние этажи затихли, дамы готовят свои туалеты, джентльмены завязывают галстуки. А внизу идет подготовка к празднику, и кажется, весь дом дрожит от бурной деятельности слуг на нижнем этаже.

Бальная зала украшается многими ярдами голубого, розового и зеленого шелка, а повар со штатом из двенадцати помощников трудится в поте лица над грандиозным обедом, который, как мне сообщили, будет включать и нежнейший черепаховый суп, которым так славится Корт.

Задние лестницы тоже очень оживлены от спускающихся и поднимающихся личных слуг гостей, несущих в руках свеженакрахмаленные и выглаженные галстуки, ленты, бальные платья, сюртуки и панталоны.

Завтра, к моему большому удовольствию, но сожалению Джулии, миссис Диттишэм объявила день отдыха. Развлечения предполагают стрельбу из лука, рыболовство, катание на лодках и ничего больше. Но на другой день мы поедем в Котсволд, откуда после трех дней пребывания отправимся к последнему пункту нашего путешествия – в Баф, где еще через день Джулия выйдет замуж.

Вы понимаете мою тревогу? Через неделю – всего лишь неделю – я потеряю свою любовь навсегда. Мне кажется забавным то, что в моей жизни было много моментов, когда неделя казалась длиннее, скучнее и раздражала больше, чем целый год, наполненный счастливыми днями. Теперь неделя стала восприниматься как день для недолго живущей бабочки».

28

Эверард дотронулся до шрама на своей щеке, пробежав кончиком пальца по всей длине старой раны. Какая ирония судьбы – даже на поле битвы, под натиском французских драгун, он не чувствовал себя таким бессильным, как сейчас. Его жизнь пошла под откос, и он не знал, как это предотвратить.

Он сидел в великолепной библиотеке Корта, попивая шерри и ожидая прихода своей невесты. Он попросил ее поговорить с ним наедине, хотя она сразу испугалась, и отклонил ее протесты, настаивая, что должен обсудить вопрос величайшей важности.

Он сидел в кресле с высоким мягким сиденьем, вино, имеющее ореховый вкус, тепло разливалось по жилам, и если бы он не был так расстроен перспективой объяснений с Джулией – почему она лгала ему о маскараде, – он чувствовал бы себя вполне сносно. Перед ним, сквозь высокие французские окна, открывался прекрасный вид хорошо подстриженной лужайки и леска, состоящего преимущественно из буковых деревьев, который рос на склоне холма. Внезапно он затосковал по дому своего отца в Стаффордшире, куда намеревался отвезти свою невесту вскоре после свадьбы. Джулия, однако, просила поехать в Париж и остаться в Европе на целый год, прежде чем вернуться, как она говорила, к скучной жизни в провинции.

Скучная жизнь.

Его настроение стало падать, в который раз за последние две недели, хотя ни разу так сильно, как после той ночи – или, если быть точным, раннего утра, – когда он поцеловал Диану во второй раз!

Он все еще не мог привыкнуть к мысли, что Диану он поцеловал в Опере, а не Джулию.