Дикси Браунинг - Одиночество не для них

• Название: Одиночество не для них
• Автор: Дикси Браунинг
• Жанр: Короткие любовные романы

Лайону повезло: во время взрыва он спасся от верной смерти. Сбежав из клиники, Лайон решил залечивать свои раны в одиночестве и устроил себе пристанище в чаще дикого леса.

По стечении обстоятельств рядом с ним оказалась Жасмин. Она вынуждена задержаться около Лайона на несколько дней. А может, и на всю жизнь?..

---

— Ну… на самом деле мне показалось, что ты готова прыгнуть в воду и отправиться домой вплавь.

— Тогда я бы сначала переоделась. Зачем мне чужая одежда?

— Не могу выразить, какое облегчение… — язвительно начал он, но тут же прикусил язык: Жасмин коснулась особенно болезненного места.

— И потом, я плавать не умею.

— Это хорошо.

О чем он думал, когда попросил женщину с забинтованными руками помочь ему с повязкой? Она еще сто лет провозится! Но что же ему оставалось? Чтобы забинтовать колено самому, нужно либо нагнуться, либо подтянуть ногу к животу. Ни на то, ни на другое он пока не способен.

Стиснув зубы, он уставился на ее освещенную солнцем макушку. Золотисто-розовые лучи, сочась сквозь густую листву, окрасили каштановую гриву Жасмин во все цвета радуги. Лайон наблюдал за игрой цветов, стараясь не замечать теплой влаги ее дыхания на своей обнаженной коже.

— Ничего хорошего, — проворчала она. — Все нормальные люди учатся плавать еще в детстве. Откуда у тебя столько шрамов?

— Со слона упал. А теперь твоя очередь отвечать.

Он разгадал ее тактику. Пустой болтовней она усыпляет его бдительность, а затем внезапно задает вопрос, бьющий прямо в точку. Сознательно ли? Нет, не похоже, думал Лайон…

Поправка: хотел думать. Боялся предположить, что Жасмин замышляет недоброе. Уже вообразил, что может ей доверять… Да, а положение-то серьезнее, чем ему казалось.

— Спрашивай!

— Почему ты в детстве не научилась плавать? Жасмин пожала плечами. Даже этот тривиальный жест вышел у нее удивительно изящным.

— Не знаю. Мама говорила, что мы живем слишком далеко от бассейна, а у нее нет времени возить меня на занятия. А сейчас я подозреваю, что на бассейн не было денег. Мы ведь были небогаты. Так достаточно туго? — Она опустила штанину на забинтованное колено.

— Замечательно. Спасибо.

Лайону пришло в голову, что за последние двадцать четыре часа он произнес больше «спасибо» и «пожалуйста», чем за предыдущие десять лет. Не из-за природной грубости — просто там, где он работает, не принято тратить слова попусту.

Но теперь, похоже, придется вспомнить о хороших манерах.

Благодаря наблюдению, дедукции и нескольким умело заданным вопросам Лайон уже знал о Жасмин практически все.

Она актриса. Возможно, еще и журналистка. Такую опасность Лайон не предусмотрел. Так или иначе, но по натуре его прекрасная дама открыта, импульсивна, великодушна и чересчур доверчива для взрослой женщины. Ей тридцать четыре года. Пора бы уже набраться ума-разума. В наши дни девочки учатся осторожности раньше, чем начинают пользоваться губной помадой.

А Жасмин простодушна, словно новорожденный щенок. И помадой, кстати, не пользуется.

Актриса — и не красит губы? Актриса — и бродит по болотам? Вступает в схватку с ядовитым плющом? Мужественно переносит боль, холод, отсутствие привычного комфорта? Встретив мужчину, даже не пытается его очаровать?

Феномен, да и только!

Но пока им никуда друг от друга не деться. Она нужна ему. Без нее он превратится в легкую мишень для любого охотника на людей. Паранойя? Пусть. Осторожности слишком много не бывает. Когда речь идет о выживании, толика паранойи защищает лучше пуленепробиваемого жилета.

Лайон обязан остаться в живых. Не только ради себя. У него осталось незаконченное дело. Он в долгу перед погибшими товарищами. Первая и главная его задача — как можно скорее обрести прежнюю форму. Пока заживают раны, вновь и вновь прокручивать в уме части головоломки. Недостающий элемент в конце концов встанет на свое место.

Так что прекрасной леди придется провести здесь несколько дней, пока Лайон не окрепнет настолько, чтобы перебраться на новое место. Задержать ее будет несложно. Судя по всему, Лайону попался экземпляр редчайшего, вымирающего вида — женщина с добрым сердцем. Неужели она уйдет, бросив беспомощного инвалида посреди девственной чащи?

Да ни за что на свете!

И потом, она не сможет грести, пока не заживут руки. Конечно, обыскав лагерь, она может найти сотовый телефон, но что с него проку? Высотных зданий в округе нет, если не считать заброшенной пожарной каланчи милях в пяти отсюда. Так что вызвать помощь по телефону не удастся.

— Хочешь, я помогу тебе пройтись?

— Я не калека! — проворчал он.

— Знаю. Но тебе, наверно, хочется размять мышцы, а тротуаров здесь нет. Я могу поддержать тебя под руку, чтобы ты не споткнулся о корень или еще что-нибудь.

— Да. Извини. Помоги мне, пожалуйста, немного прогуляться.

В самом деле, она чертовски мягкосердечна! Должно быть, и в туалет его отведет под ручку, стоит только попросить! Лайон не мог понять: то ли эта женщина — великолепная актриса (и тогда ему не повезло), то ли просто наивна до умопомрачения.

И тогда ему повезло еще меньше.

С ее помощью он прошелся по поляне, разминая те мышцы, которые нуждались в разминке. Поднял одну руку, затем другую, осторожно потянулся. Спина немедленно откликнулась, но прежней кинжальной боли уже не было. Он поправляется.

Ободренный Лайон согнул колено. Нога его почти пришла было в норму, но переутомление, а затем ночь под открытым небом — и все усилия последней недели пропали даром.

А ведь в его положении дорог каждый день. Невысокое зимнее солнце клонилось к западу, чтобы зайти над местностью, обозначенной на карте как «Уголок дикой природы „Матамускит“«. Так далеко на запад Лайон еще не заходил, хоть и собирался. По его сведениям, земли Лоулисеов простирались до Матамускита, а может быть, и дальше. Границы округа разбили старинное владение надвое. По-видимому, часть его попала в заповедник. Судя по тому, что рассказали ему в налоговой инспекции, большая часть земли использовалась под различные нужды штата и федеральных властей и еще кое-что сдавалось в аренду фермерам и лесорубам. Но оставались еще труднодоступные или бесполезные участки они никого не интересовали.

— Больно?

— Не-а. Просто мышцы затекли. Спасибо, Жасмин.

И он благодарно сжал ее руку. Сжал руку? Господи помилуй, когда в последний раз он вообще держал женщину за руку?

Они обошли поляну пять раз. Жасмин опасалась, что Лайон переоценит свои силы и рухнет, а ей вовсе не улыбалось поднимать его на ноги. В прошлый раз она наслушалась такой брани — на всю жизнь хватит.

Хотя одно радовало — ни разу в ее присутствии с уст Лайона не сорвалось непристойного слова. Жасмин оценила такое джентльменство, но полагала, что ее бедные уши обойдутся и без «чертей» и «дьяволов».

— Хочешь, я перед уходом приготовлю что-нибудь поесть? — Жасмин твердо решила сегодня же уйти. Она думать не собиралась о том, чтобы остаться здесь на ночь.

— А ты хочешь есть?

— Всегда хочу. Мама говорила, я быстро расту оттого, что много ем. Поэтому-то я такая долговязая.

— А что еще говорила твоя мама?

Он не улыбался, но Жасмин почувствовала, что он над ней посмеивается. Ну и плевать! Какое ей дело, что о ней думает посторонний человек? Вот если бы Эрик… Но Эрик никогда не стал бы над ней смеяться. Для этого он слишком хорошо воспитан.

А этого мужчину можно назвать как угодно только не «хорошо воспитанным»!

Жасмин помогла ему сесть на пень, а затем, открыв металлический контейнер с едой, извлекла оттуда крекеры, плавленый сыр и теплое пиво. Крекеры имели затхлый привкус, сыр был приготовлен по-мексикански — с приправами, а теплое пиво отличалось отвратительным запахом и таким же вкусом. Однако пить местную воду Жасмин опасалась. И Лайон, как видно, разделял ее опасения.

День выдался прохладный, холоднее вчерашнего. Однако Жасмин сбросила куртку Лайона. Перед уходом, напомнила она себе, надо будет переодеться в свое.

— Тебя в самом деле зовут Лайон?

— Ну да.

Скрестив ноги. Жасмин устроилась на его спальном мешке и начала намазывать сыр на крекеры. Удивительно, думала она, сколько неудобств могут доставить какие-то дурацкие бинты на руках!

— На самом деле зовут меня Дэниел. Лайон это второе, фамильное, имя.

— Дэниел, — задумчиво проговорила Жасмин, как бы пробуя имя на вкус.

Снова начала зудеть щека. Она поморщилась, твердо решив больше не чесаться. И не думать о своих неприятностях, число которых, кажется, час от часу растет.

— Хорошее имя Дэниел. Не припоминаю ни одного негодяя, которого бы звали Дэниелом. Знаешь, только вчера я вспоминала… — Неужели это было только вчера? — Я вспомнила, что Дэниел Бун жил как раз в Северной Каролине. Может быть, тебя назвали в его честь? Или это семейная традиция?

— Нет.

Жасмин подняла глаза и увидела, что он улыбается. В первый раз на ее памяти. Помнится, раз или два на лице его мелькала и тут же пропадала циничная кривая ухмылка, но по-настоящему улыбнулся он впервые. Тепло, искренне. В синих глазах, столь неуместных на суровом, с резкими чертами лице, вспыхнули и заиграли веселые огоньки.

Он ведь некрасив, подумала Жасмин. Не из тех, кто нравится с первого взгляда. Почему же ее так тянет смотреть на него? Просто он… не такой мужчина, которых ей случалось встречать в жизни. Он другой. Хищник на фоне безобидных овечек. Чувствуется в нем что-то темное, опасное… и дьявольски притягательное.