Руслан Белов - Сердце Дьявола

• Название: Сердце Дьявола
• Автор: Руслан Белов
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Юмористическая фантастика
• ISBN: 5-227-00943-0, 5-227-00885-X

Три профессиональных авантюриста отправляются на поиски сокровищ и попадают в ловушку, подстроенную их старинным врагом-маньяком. Случайно открыв способ переселяться в тела людей прошлого, они путешествуют по различным историческим эпохам, пытаясь изменить ход событий, приведших их в логово маньяка, и устраивают грандиозные битвы со своим врагом как в прошлом, так и в настоящем.

---

И, не дожидаясь реакции на свои откровения, скрылся за дверью. Но тут же вернулся. "Вспомнил какую-то гадость", – подумал я, увидев его довольную рожу. И Худосоков действительно выдал гадость, да еще какую! В душу, можно сказать, плюнул...

– Да, кстати, о так называемой реинкарнации... – начал он, стараясь выглядеть простецким человеком, вернее, простецким дьяволом. – Крючья, козлы, подкладки, Гретхен Продай Яйцо и Морская роса... Забудьте. Это все вам привиделось – Волосы Медеи просто-напросто вызывают галлюцинации, в том числе и групповые... Я думаю, вам пора знать, что я с "двушкой" над вами опыты проводил... Опыты, необходимые для скрупулезного исследования так называемой души...

– Врешь! – воскликнул я, не желая для Наоми участи приведения. – Крючья я сам делал!

– Их местные кузнецы выковали в ближайшем кишлаке. И подкладку Наомину тоже я подложил... Изготовил ее при помощи одной своей чрезвычайно потливой работницы и подложил. А веревка трухлявая – из тайной сокровищницы Македонского. И козлов я сам к вам сбрасывал – их Шварцнеггер руками ловил... И Ваньку Савцилло, и Оторвилапко тоже я. Первый любопытством излишним провинился, а второй забыл, кто в хате хозяин... А со вторым, вернее третьим туром ваших путешествий просто хохма была! Ну вот, ты, Баламут, как мог поверить в то, что на самом деле был Аладдином? А ты, Черный? Неужели ты меня не знаешь? Ну, разве мог я позволить вам сначала сбежать из КПЗ? А потом как заяц бегать от тебя по горам? Нет, ребята, простые вы, как валенки! В следующий раз, если, конечно, он будет, одного из вас непременно сделаю Дедом Морозом, другого – осликом Иа-Иа, а третьего – Змеем Горынычем...

Воспоминания привели Худосокова в прекрасное расположение духа. Он расцвел, расправил плечи и, с превосходством оглянув нас, вальяжно продолжил:

– Но самым трудным было сделать так, чтобы вы, там под Кырк-Шайтаном, пилюли в дырявом кармане моего бушлата нашли... Пришлось страху на вас нагнать... Но получилось, даже очень получилось. Я чуть не рассмеялся, когда Бельмондо, меня, спящего, обыскивать начал... Вообще, все так занятно получилось... – продолжил Худосоков, вдруг лукаво заулыбавшись. – Знаете, я уже сам путаться начал, что было на самом деле, а что в галлюцинациях. Вот, к примеру, я твердо знаю, что наяву была либо раздача бумажек, ну, помните, с надписями "Пуля", "Четвертование" и так далее, либо ваши тренировки с Шварцнеггером... Хотя, если прикинуть по календарю, то две недели тренировок вряд ли бы в первую декаду июля вместились... А с другой стороны Полина с Леной никогда до Канчоча не добирались...

– А откуда вообще ты знаешь о наших "галлюцинациях"? – спросила Ольга, сверля Худосокова глазами. – Я имею в виду детали типа крючьев и подкладки и тому подобное?

– Сюжеты некоторых глюков я с "двушкой" вам внушал. А в других вы говорили... – усмехнулся Ленчик. – Комментировали, так сказать, каждое свое действие. А я слушал. Там, в вашем краале у меня везде были жучки, динамики, дистанционные микрофоны...

– А тебя самого кто в крааль столкнул? Когда мы в футбол играли? А тайник? – начал я спрашивать, цепляясь за соломинку. – Камень, его прикрывавший, так в землю врос...

– Чепуха! – поморщился господин Дьявол. – Ловкость рук и никакого мошенничества. Сам я землицей швы тайника обмазал, мхом прикрыл. Я все всегда делаю обстоятельно и со вкусом. А в крааль никто меня не сталкивал... Вот еще... Сам не удержался... Увлекся, понимаешь, вашей неподражаемой игрой, варежку разинул...

– А сокровища, которые я... которые Македонский... – волнуясь, начал конструировать вопрос Баламут.

– Которые Македонский, – недослушав, съехидничал Худосоков. – А ты, дорогой бывший совслужащий, глючил по моему сценарию. И вообще, забудь о переселениях душ, умоляю... Двадцатый век заканчивается, а он – реинкарнация, реинкарнация...

Воцарившаяся пауза была невыносимой. Каждый из моих друзей пытался найти слабое место в объяснениях Худосокова (я видел это по их глазам), но ничего у них не получалось.

– Ты все у нас отнял... – сказал я, вконец потерявшись. – Даже надежду.

– Наоми он у тебя отнял! – мстительно выдавила Ольга. – Из-за нее убиваешься, да?

– Ну ладно, вы тут разбирайтесь в своем кругу, а мне к БК-2 пора, консультироваться насчет вашего возможного в будущем компьютерного бунта. До завтра...

Он уже повернулся, чтобы уйти, но задержался и, гнусно улыбаясь, сказал:

– У меня идея. Вы, я вижу, не верите, что никакой реинкарнации наоборот не было... А я не люблю, когда мне не верят, и потому предлагаю вашему вниманию любопытный аттракцион. Ольга Игоревна, подойдите, пожалуйста, ко мне.

Ольга вопросительно посмотрела на меня. Я недоуменно пожал плечами, и она пошла к Худосокову, уже стоявшему в дальнем углу столовой у большого плюшевого кресла. Когда девушка приблизилась, он глазами попросил ее сесть. Ольга села, устроилась удобнее. Ленчик же, ехидно глядя мне в глаза, вынул из внутреннего кармана пиджака золотой портсигар, а из него – шарик в серебряной облатке размером с горошину. И, протянув его Ольге, сказал:

– Разверни и съешь!

– Не делай этого! – вскричал я, бросаясь к ним.

– Перестань, Чернов! – поморщился Худосоков. – Ты все портишь! – Если бы я хотел сделать какую-нибудь гадость, я не стал бы мудрить.

– Да, гадости он делает с открытым забралом... – проговорила Ольга, проглотила шарик и мгновенно заснула.

6. Сон Ольги. – И на него нашелся Венцепилов. – Пуля выбивает память.

Как только Ольга мерно задышала, Худосоков надел ей на голову круглый прозрачный шлем (его принес Шварцнеггер), вынул из кармана пульт, нажал на нем несколько кнопок и сел на ближайший стул. Не успел он устроиться, как с потолка послышались звуки тихой завораживающей музыки. Через несколько минут она сменилась спокойным голосом Ольги:

– Кирилл, сын Лиды Сидневой и Житника пять лет воспитывался в детском доме; когда ему стукнуло одиннадцать, он сбежал и зажил самостоятельно. На этот поступок его подвигли инструкции матери и кое-что еще. Кирилл часто вспоминал, как она, укладывая его спать, становилась Ольгой и подолгу рассказывала о своих приключениях в Приморской тайге, в глубоких Шилинских шахтах и Средней Азии. Рассказывала об отчаянном прыжке без парашюта в памирские снега, об абордаже в Красном море, о госпоже Си-Плюс-Плюс и сгоревшей в огне мисс Ассемблер. Еще мама рассказывала о верных друзьях, всегда готовых прийти на помощь, и о врагах, которые восстают из могил... И о жизни... Мама рассказывала ему, как Господь, создав людей, разделил землю на рай – Эдемский сад, и все остальное – Ад. Как, поместив первых людей в рай, он пытался объяснить им, что для счастья надо научиться делать и не делать, думать и не думать. Но люди не выдержали испытание раем, не стали слушаться Бога и он, лишив их вечности тела, отправил в Ад на перевоспитание. В Аду люди научились прятаться в раковины от других людей, думали только о себе, подличали и убивали и, поэтому, прожив одну жизнь, так ничего и не понимали. Но Бог бесконечно добр и терпелив, он позволил каждой душе совершать все новые и новые попытки спасения. Получается, что жизнь, – говорила она, – одежда для души... Одежд этих много, и переодевания продолжаются, пока одежда не окажется впору, пока душа и тело не сольются воедино и не станут достойными рая.

– Так, значит, счастье только в Эдеме? – озабоченно спрашивал Кирилл. – В Аду его нет? Но мне кажется, что тетя Люся и дядя Вова из соседнего дома очень счастливые люди... Они всегда улыбаются, у них всегда веселая музыка, вкусные запахи, сильные машины. Тетя Люся как увидит меня, всегда что-нибудь дает... Платья у нее красивые...

– Они просто воспитанные люди... Спроси их о счастье как-нибудь сам... Увидишь, как потухнут их глаза.

– Но я тоже счастливый, мама...

– Дети счастливые потому, что появляются они в Эдемском саду... И лишь со временем вкушают от дерева познания добра и зла...

– ...А ты кем была, мама?

– Я помню только три жизни. Первая из них – жизнь Роксаны, самой известной жены Александра Македонского... У нее было всего несколько мигов счастья... Она жила в горах, у нее был добрый и сильный жених, и она могла бы прожить жизнь без бед и забот... Но появился Александр и увез ее... Она стала царицей мира, думала, что стала... Но Роксана была всего лишь красивой женщиной... И гнев и гордыня погубили ее... Вторая жизнь – эта... Жизнь твоей мамы Лиды Сидневой... Жизнь без гнева и гордыни. Мне многое пришлось вынести, но я все время притиралась. Сейчас мне хорошо – у меня есть ты, и я всех простила – родителей-алкоголиков, Венцепилова, Житника... Я научилась прощать... Сразу же после моей смерти я буду жить жизнью тети Ольги... Мы с ней объедем весь свет, испытаем все чувства...

Кирилл мало что понимал, но усвоил, что все у него будет... И богатство и нищета, и благородство и низость, и любовь и ненависть... Все будет, и он все проживет, а когда он все проживет, то превратится в лучик света, которыми теплится Вселенная... И он начал жить...