Клиффорд Саймак - Проект «Ватикан»

• Название: Проект «Ватикан»
• Автор: Клиффорд Саймак
• Жанр: Научная Фантастика

Роботы решили построить свой Ватикан, чтобы в нем иметь своего Папу Но все оказалась не так просто, как они думали вначале…

---

— Джилл, милая, — растроганно сказал Джейсон. — Почему же я должен замечать его?

— Потому что оно меня обезображивает. Я — уродина.

— Ты — красавица, Джилл, — возразил Теннисон. — В тебе так много красоты — и внешней, и внутренней, что о такой малости легко позабыть. И ты совершенно права — я больше ничего не вижу.

Джилл прижалась к нему, он крепко её обнял, погладил по голове.

— Держи меня крепче, Джейсон, — шептала она. — Мне это так нужно, так важно…

Это был единственный вечер. Чаще всего они и вечерами не виделись. Джилл долгими часами сидела над историей Ватикана, вытягивала из отчётов разрозненные данные, собирала их, старалась в них разобраться и не уставала поражаться фанатизму, с которым роботы веками добивались цели.

«Это — не религия, — говорила она себе. — Нет, не религия».

Порой она начинала сомневаться и убеждалась в обратном — нет, все-таки религия. Она работала, думала, и неотвязный вопрос «что такое религия?» все время преследовал её.

Иногда её навещал кардинал Феодосий — он приходил, тихонько усаживался на табуретку рядом с ней — такой маленький, закутанный в огромную мантию, похожий на стальную мумию.

— Вам нужна помощь? — интересовался он. — Если нужна, мы дадим вам ещё помощников.

— Вы так добры ко мне, Ваше Преосвященство, — благодарила Джилл. — У меня вполне достаточно помощников.

И это было правдой. Ей помогали двое роботов, которые, казалось, не меньше её самой были заинтересованы работой. Порой над письменным столом склонялись сразу три головы — два робота и женщина пытались решить какой-нибудь чересчур запутанный вопрос, расшифровать какую-нибудь строчку в записях, обсуждали тончайший богословский аспект толкования религии, стараясь точнее изложить то, как мыслили, как верили те, кто записал свои мысли столетия назад.

Во время одного из визитов кардинал объявил:

— Вы становитесь одной из нас, мисс Робертс.

— Вы мне льстите, Ваше Преосвященство, — попыталась отшутиться Джилл.

— Я не знаю, что вы подумали, но я не это имел в виду, — возразил кардинал. — Я имел в виду ваши взгляды на вещи, столь очевидный энтузиазм в работе, вашу преданность фактам, истине.

— Если говорить об истине, Ваше Преосвященство, то тут ничего нового — истине я была верна всегда.

— Дело не столько в истине, — уточнил кардинал, — сколько в понимании. Я верю, что вы начинаете понимать, какова цель вашей работы здесь.

Джилл отодвинула в сторону кипу бумаг, над которыми работала, и покачала головой:

— Нет, Ваше Преосвященство, вы ошибаетесь, мне не все понятно. Может быть, вы будете так любезны и объясните мне кое-что. И главный пробел в моем понимании — это то, что вас заставило покинуть Землю. Официально считается, что это произошло потому, что вас не принимали в лоно ни одной церкви, потому, что вы были лишены возможности исповедовать какую бы то ни было религию. Это вам скажет в Ватикане любой робот, и скажет так, будто это религиозный догмат. Но здесь, в записях, я не нахожу чётких подтверждений…

— Все, что происходило до прибытия сюда, — объяснил кардинал, — в отчётах не отражено. Не было нужды записывать то, что и так всем известно. Все мы знаем, почему прибыли сюда.

Джилл промолчала, хотя хотела спросить ещё. Она побаивалась спорить с кардиналом, даже с кардиналом-роботом.

И он либо не заметил, что она хотела ещё о чем-то спросить его, либо уверился, что достаточно полно ответил на вопрос. Больше ни о чем он в этот раз не говорил. Немного посидел сгорбившись на табуретке, потом молча поднялся, поклонился и ушёл.

Дни Теннисона тоже были заполнены до отказа. Он ходил по Ватикану наблюдал, разговаривал, знакомился и болтал с роботами. Он познакомился и с некоторыми из Слушателей. Особенно близко он сошёлся с Генри, тем самым, что был трилобитом.

— Так вы, значит, смотрели мой кристалл с трилобитом? — обрадовался Генри. — Ну-ка, ну-ка, расскажите, какое же у вас было впечатление?

— Я был совершенно ошеломлён, — признался Теннисон.

— Я тоже, — сказал Генри. — С тех пор я ещё ни разу не работал как Слушатель. Боюсь, честно вам признаюсь. Пытаюсь убедить себя, что дальше трилобита мне не выбраться. Трилобит — это ведь так близко к сотворению мира. Ещё шаг… и человеку придётся столкнуться, точнее, стать кусочком безмозглой протоплазмы, ничего не ощущающей, кроме голода и опасности. Фактически, и трилобит недалеко ушёл в этом смысле. Но тут вмешалось моё собственное сознание, и трилобит осознал себя. А потом… пойди я дальше назад, я бы запросто мог увязнуть в промозглой массе живого холодца. Неплохой вариант для человека окончить дни свои, а? — хихикнул Генри.

— Но вы могли бы попробовать что-нибудь ещё.

— Вы не понимаете. Да, конечно, я мог бы попробовать что-нибудь ещё. Многие Слушатели отправляются в какие-то особые места и времена. Иногда им это удаётся, иногда — нет. Никогда нельзя быть уверенным. Слушание занятие очень непростое. Многое в нем не зависит от собственного желания. Взять, к примеру, Мэри. Думаю, она ещё раз попытается попасть в Рай, а Мэри — превосходная Слушательница, и у неё это может получиться скорее, чем у кого-то другого. Но даже она ни в чем не может быть уверена. Никто никогда ни в чем не может быть уверен. Я ведь сам вовсе не стремился отправиться по линии зародышевой плазмы. Просто так вышло.

— Но почему вы не хотите больше слушать? Вряд ли вы…

— Доктор Теннисон, — нахмурился Генри, — я же сказал, что не знаю, почему меня занесло на этот путь с самого начала, почему я отправился именно в прошлое. Но я знаю точно, что после первых путешествий у меня возникло впечатление, будто я лечу вниз на безотказном парашюте. И, боюсь, этот парашют до сих пор на месте, ждёт меня. Поначалу я не был против. Это, пожалуй, даже забавно в каком-то роде. Очень интересно. Я побывал в роли всяких первобытных людей — это было замечательно! Страшновато бывало, не скрою — все время приходилось бояться за свою жизнь. Да, мистер Теннисон, доложу я вам, наши далёкие предки не слишком большими фигурами были в своё время. Куски мяса среди кусков мяса, только и всего. Хищникам совершенно безразлично, нас жрать или кого-то ещё. Белки и жиры — вот и все, что мы собой представляли. Половину времени я только и делал, что убегал от кого-нибудь. А остальное время добывал себе пищу доедал какую-нибудь мерзкую падаль, оставленную крупными кошками и другими хищниками, иногда питался грызунами, которых мне удавалось убить, фруктами, корнями, насекомыми. Иной раз просто не по себе делается, как вспомню, что я там ел, заглатывая целиком, сырое… но ведь счастлив был, что хоть это добыл на пропитание. Но тогда меня это нисколько не смущало. Да что там греха таить — у вас, прошу прощения, желудок крепкий, доктор? — ну так вот, знаете, до сих пор иногда… увижу гнилушку и с трудом удерживаюсь, чтобы не перевернуть её и не посмотреть, нет ли под ней белых, жирных личинок. Они извиваются, пытаются уползти, но я им не даю — крепко хватаю и отправляю в рот. Их так приятно глотать! На вкус они немного сладковатые… И вот просыпаюсь, весь в поту от страха, под ложечкой сосёт. Но за исключением таких моментов было совсем неплохо. Страшно — да, но знаете, сам по себе страх — очень интересное ощущение. Так приятно, когда удавалось удрать и показать нос большой кошке, которая гналась за тобой, да не поймала, и теперь её можно подразнить. Вот потеха так потеха! И других забот нет, кроме как набить живот да разыскать местечко, чтобы спрятаться да поспать. Ну, ещё конечно, поиск самки, и все такое прочее…

Я бы вот что ещё рассказать хотел, доктор. Мне довелось побывать… в общем, это было самое лучшее из того, кем мне довелось побывать. Это был не человек и не предок человека, даже ничего близкого. Это было нечто вроде ящерицы, но я точно не знаю, и никто не знает. Экайер много времени потратил, все старался выяснить, что это такое, да так и не узнал. Он даже кое-какие книжки заказал, думал, там что-нибудь найдёт, но… — и Генри развёл руками. — А меня это вовсе не волновало — мне-то что. Можно, конечно, предположить, что это было нечто вроде связующего звена — какой-то праящер, от которого для палеонтологов не осталось даже косточки, чтобы раскапывать да раздумывать. Я думаю, и Экайер тоже так думает, что это существо жило в триасовый период. Я сказал «ящерица»? Нет, это, конечно, никакая не ящерица, просто слова другого подобрать не могу. Она не слишком большая была, но очень шустрая — самая шустрая из всех существ, которые жили в то время. А уж злющая… Она ненавидела всех и вся, со всеми дралась, ела всё, что движется. Всё, что попадалось, разрывала в клочья. Я до этого и представить себе не мог, что такое настоящая жестокость и какое наслаждение она даёт… Кровожадная такая жестокость! — Генри скрипнул зубами и сжал кулаки. — Монстр, настоящий монстр, доктор, поверьте. Трилобитом я был совсем мало, этой ящерицей довольно долго пробыл. Сколько именно — точно не знаю, чувство времени исчезает, когда переселяешься в другое существо. Может быть, я там так долго и оставался, потому что нравилось. Вы бы попросили Экайера, пусть он вам разыщет этот кристалл с ящерицей. Вам понравится, вот увидите!