Майкл Коуни - Здравствуй, лето... и прощай

• Название: Здравствуй, лето... и прощай
• Автор: Майкл Коуни
• Жанр: Научная Фантастика

«Здравствуй, лето, и прощай» – история любви двух молодых жителей чужой планеты, где идёт война. Одновременно наступает период резкого похолодания, и, хотя часть населения успевает укрыться в убежищах под землёй, остальные обречены на смерть.

---

Кареглазку, Ленту, Вольфа и меня поставили в середине цепочки и велели отправляться туда, где мы в последний раз видели Сквинта. Посмотрев налево, я мог увидеть факелы на расстоянии почти до самого Пальца; направо линия уходила далеко в глубь материка. Пока организовывались поисковые группы, приехали ещё добровольцы из города, и к этому времени нас было уже более сотни. Внизу, в долине реки, двигались огни повозок, экипажи которых вели поиски наугад.

Мы медленно направились вниз по склону холма, держа факелы над головой, пока у нас не устали руки. Время от времени Кареглазка и я видели сжавшуюся в комок фигуру в кустах, но, когда мы подходили ближе, это всегда оказывался спящий лорин или локс, или даже просто колючие заросли.

Я обнаружил, что думаю о лоринах. Если кто-то и мог найти Сквинта, то они, с их сверхъестественной способностью ощущать эмоции попавшего в беду человека.

Вдруг я услышал восклицание Вольфа. Он наклонился, показывая что-то Ленте.

– Что там? – крикнул я. Он повернулся ко мне.

– Это кожура желтошара. Это… – Он снова повернулся к Ленте, и они начали что-то обсуждать, показывая на землю. – Идите сюда! – крикнул он.

Мы подошли к ним, и Вольф показал на речной ил. Постепенный отлив обнажил широкую полосу чёрной грязи между берегом и рекой, и в этом месте я мог различить следы, отпечатки в иле. Я подошёл ближе, оскальзываясь и держа факел высоко над головой. Я увидел длинную одиночную борозду, уходившую в тёмную воду, и параллельно борозде ряд маленьких глубоких следов. Очевидно, кто-то в этом месте столкнул в устье реки лодку, забрался в неё и поплыл… куда? Его целью мог быть только консервный завод.

– Это могут быть следы Сквинта, – заключила Лента. – Они достаточно маленькие. И это очень похоже на него – отправиться исследовать завод, поскольку он знает, что ему туда не положено.

– Что вы нашли? – послышался крик с берега. Колонна покачивающихся огней двигалась в нашем направлении. Поисковики собирались вместе, чтобы обсудить дальнейший план действий. Вскоре вокруг нас собралась большая толпа. Подошёл Стронгарм, протолкавшись через толпу и воинственно глядя на следы, словно требуя от них раскрыть свой секрет.

– Он должен быть на заводе, – наконец сказал рыбак. – Он нашёл здесь лодку, ему стало любопытно, и он отправился туда. Ладно. – Отец Ленты направился вверх по течению. – Идём на этот мёрзлый завод! – Крикнул он, и колонна горящих факелов последовала за ним вдоль берега.

Наконец огонь факелов осветил высокое проволочное заграждение и таблички, обозначавшие запретную зону. Мы остановились, и Стронгарм постучал дубиной в высокие ворота.

– Эй, там!

Из маленькой будки за ограждением вышел охранник. Он уставился на нас, прищурив глаза от яркого света.

– Что вам надо?

– Не делай удивлённое лицо, парень! – крикнул Стронгарм. – Ты должен был слышать, как мы подходили. Теперь открой ворота и впусти нас, ладно?

Там мой мальчик.

– Здесь нет никакого мальчика, – бесстрастно ответил охранник. – Здесь запретная зона. У меня приказ никого не пускать.

– Послушай, ты! – заорал Стронгарм. – Открой ворота и впусти нас, пока я не разнёс это мёрзлое место! Ты меня слышишь?

Последовала пауза, и я почувствовал, как Вольф толкает меня под локоть.

– Не нравится мне это, – пробормотал он. – Мой отец парл и работает – Правительство. Я не хочу ввязываться в эти дела. Тебе я тоже посоветовал бы быть благоразумнее. Увидимся завтра, может быть…

Он крадучись ушёл прочь, и я с отвращением посмотрел ему вслед. Лента вряд ли заметила его уход: она с тревогой смотрела на отца.

– Ты что, глухой? – крикнул Стронгарм, потом, не получив ответа:

– Ладно. Ты сам этого хотел, парень. Где локсы? Мы привяжем их к воротам и свалим эту мёрзлую штуковину. – В задней части толпы произошло какое-то движение; толпа расступилась, пропуская людей, которые вели животных.

– Что случилось с лоринами? – спросил я у Кареглазки, испытывая дурное предчувствие. Если Сквинт был там, следовало ожидать, что лорины его почуют. Однако их не было нигде поблизости. Локсы беспокойно переступали с ноги на ногу у ворот.

– Ладно, хватит! – крикнул охранник. Внутри комплекса появилась шеренга людей в форме. Они держали в руках арбалеты, нацеленные на толпу.

– Следующий, кто сделает хоть шаг к воротам, получит стрелу, – бесстрастно изрёк охранник. – Позабавились – и хватит; теперь ступайте по домам.

Я думал, Стронгарм сейчас кинется к воротам и попытается свалить их голыми руками, так вздулись вены у него на шее и сжались кулаки. Жена схватила его за руку, к ним подбежала Лента, встав между родителями и воротами.

В течение долгих секунд он стоял неподвижно, глядя поверх их голов на охранника. Потом он расслабился, пожал плечами, повернулся и пошёл прочь.

Я увидел в свете факела его лицо, когда он проходил мимо меня: рот его был приоткрыт, а в глазах стояла жуткая пустота.

Глава 11

В последовавшие за этим дни чувство единства среди жителей Паллахакси росло. Возможно, оно существовало всегда, и лишь теперь, познакомившись с некоторыми местными жителями, я почувствовал это сам. В предыдущие годы родители всегда были вместе со мной, и мы ездили по окрестностям на мотокаре, посещая пляжи, отправляясь на лодочные прогулки, редко общаясь с кем-либо, кроме обитателей соседних коттеджей – все они, как и мы, приезжали сюда на каникулы.

Тем не менее я был почти уверен, что люди тянулись друг к другу почти инстинктивно, так, словно они пострадали, и, зная, что могут пострадать ещё больше, нуждались в обществе друг друга. Посещение храма Фу резко возросло – не потому, что люди вдруг стали религиозны, но из-за того, что они хотели быть вместе. Местная газета, вместо того чтобы просто печатать поступающие с почты новости, начала давать отчёты о местных собраниях и публиковать мнения, касающиеся отношения Парламента к местным делам. Люди крепко пожимали друг другу руки при встрече, перестали ругать лавочников за нормированное распределение и стали им, напротив, сочувствовать.

Вечерами они сидели перед своими домами и беседовали с соседями, забыв о многолетних ссорах.

Я слышал, что во времена бедствий люди тянутся друг к другу, как сейчас, так что в определённой степени это было понятно. Единственно, что не давало мне покоя, была мысль: против кого мы объединяемся? Логичным ответом было – против врага, Асты, однако я почти не слышал, чтобы кто-то упоминал о войне. Асту не обвиняли в нормированном распределении – обвиняли Правительство. Нехватка топлива, разрастание запретных зон, пропажа судна в море, любая катастрофа, любые трудности – все вменялось в вину Правительству.

Во время периода вооружённого нейтралитета, существовавшего между моими родителями и мной, я упомянул об этом отцу.

Он задумчиво посмотрел на меня.

– Народ испытывает вынужденные трудности и потому, естественно, ищет козла отпущения. Аста далеко за горизонтом, а Правительство прямо под рукой, и потому во всём винят Правительство. Это достойно сожаления, но так уж думают люди.

Я с некоторым удивлением смотрел на него; впервые он разговаривал со мной, как со взрослым. Это было приятно.

– Может быть, если бы на заводе хоть как-то помогли в поисках Сквинта, люди были бы более дружелюбны, – заметил я.

– Очень неприятная история. Охранники, которых это касалось, получили строгий выговор. Мы провели тщательные поиски и в окрестностях завода парнишку не нашли. – Казалось, он чуть ли не извиняется. – Однако это лишь иллюстрирует мою точку зрения, Дроув. Здесь огромная территория, от океана на западе до Жёлтых Гор на материке. Почему же народ решил, что мальчик пропал где-то на заводе?

После конфликта у ворот завода Вольф, казалось, ушёл на дно. Время от времени я видел его вместе с матерью, гулявших по городу и делавших покупки в таких количествах, что у меня не возникало никакого желания демонстрировать наше знакомство публике. Я не мог понять, почему Правительство не объяснит как следует своим чиновникам, что размахивать на каждом шагу карточкой и игнорировать нормированное распределение – все это не делает им чести.

Тем временем грузовики продолжали с грохотом проезжать через город и дальше по уходящей в глубь материка дороге, увозя продукцию в города, которым повезло меньше, чем нам. Я проводил большую часть времени в обществе Кареглазки, и мы часто бывали дома у Ленты: сначала чтобы выразить своё сочувствие и узнать о последних новостях насчёт Сквинта; потом, по мере того как шло время и надежда угасала, чтобы утешить и как-то отвлечь их от горестных мыслей. Отношения в их семье были очень близкими, и они тяжело переживали случившееся.

Вечерами, когда мы сидели в комнате Ленты, пытаясь приободрить её, в доме бывало много людей. Стронгарм принимал их в гостиной, плотно закрыв дверь. Часто в этой комнате бывало человек по двенадцать и больше, а в один из вечеров я насчитал больше двадцати. В тот вечер там побывали родители Кареглазки, и позже она спросила у них, о чём шла речь, но не получила вразумительного ответа.