Барбара Делински - Загадка неоконченной рукописи

• Название: Загадка неоконченной рукописи
• Автор: Барбара Делински
• Издательство: Мой Мир ГмбХ & Ко
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 3-86605-186-7

Получив в наследство роскошный дом в предместье Бостона, Кэйси обнаруживает там неоконченную рукопись. Что это, дневник, начало романа или прощальное послание отца, которою она никогда не видела? Чтобы узнать ответ, Кэйси ищет недостающие страницы, а находит свою любовь.

---

Она танцевала, пока не отзвучала последняя нота, а потом вместе со всеми остальными зааплодировала. Цепочка в мгновение ока распалась на мелкие группки, которые разошлись кто куда. Она неожиданно оказалась одна, все уже разошлись.

Краснея, она направилась к дверям. Выйдя на веранду, она мгновенно ощутила свежесть вечернего воздуха. Оглядевшись и наконец найдя свободное место, Дженни направилась туда и облокотилась на старые деревянные перила.

– Привет, Мэри-Бет.

Она обернулась. В метре от нее стоял Дадли Райт Третий. Он был высоким, тощим и до сих пор походил на подростка, хотя по ее подсчетам ему должно было быть двадцать шесть, так как в школе он учился на два класса старше.

Как бы то ни было, не об этом мужчине мечтала Дженни. Дадли был репортером местной газеты, основанной его дедом и в настоящее время издаваемой отцом. Каждый знал, что Дадли Третий мечтает к тридцати годам стать главным редактором, но его карьера зависела от того, сочтет ли его дед, Дадли Старший, удалившийся на покой, но оставивший за собой право принимать и одобрять все решения, достаточным для поддержания семейной традиции его упорство, воображение и писательский талант.

Иногда Дженни с сочувствием думала, какое же давление приходится переносить бедняге Дадли. Но сейчас был не тот случай.

Прекрасно представляя, какой единственный интерес может быть у Райтов к Клайдам, она приготовилась к обороне. Он приблизился еще на шаг.

– Я видел, как ты танцевала. Ты выглядела вполне счастливой. Это из-за танца или из-за того, что Дарден выходит на свободу?

Дженни дотронулась до своей шеи и обнаружила пряди, выбившиеся из прически. Она заправила их обратно.

– Там душновато.

– Вторник – знаменательный день, да?

Она не желала думать об этом. Только не в этот вечер.

– И как ты себя чувствуешь? Сколько там прошло… пять лет? Она полагала, что ему известно, что это было не пять, а шесть лет. Она полагала, что он говорил об этом со своим отцом. Его отец следил за всем ходом дела, от ареста до решения суда.

Она поискала взглядом в темноте свое каштановое дерево, нашла и пожелала оказаться там.

– Его рано выпускают, – заметил Дадли.

– Ему сократили срок за хорошее поведение.

– И все-таки… Он был осужден за убийство.

– Непреднамеренное убийство, – поправила она.

– Не представляю, каково это – знать, что ты оборвал чью-то жизнь.

– Сможешь спросить об этом у него, – ответила она, хотя прекрасно знала, что, если Дадли Райт Третий приблизится к их дому, Дарден захлопнет дверь у него перед носом. Дарден никого не пускал в свою частную жизнь. Он утверждал, что испытал облегчение, оказавшись наконец в тюрьме после тех атак, которым подвергали его репортеры.

– Ну а чем он собирается заняться, когда вернется? – спросил Дадли. – Он же должен будет работать, правда? Ведь таково условие?

– У него есть бизнес – перевозки.

– Был, – не преминул напомнить ей Дадли. – За столько лет от его связей ничего не осталось, не говоря уже о машине. Неужели она еще ездит?

Дженни не хотела это обсуждать. Действительно не хотела. Она представила, что стоит там, под деревом, прислонившись в темноте к стволу, и разговаривает с кем-то, кому она небезразлична. В мизинце того мужчины, которого она ждала, было больше сочувствия и понимания, чем во всем долговязом теле Дадли Райта Третьего.

– Должен тебе сказать, – предупредил он ее таким тоном, будто оказывал огромную услугу, – народ волнуется. Они не уверены, что хотят иметь в своем городке бывшего уголовника. Ты не боишься, что он тут придется не ко двору?

– Он никогда и не был ко двору, – рассеянно отозвалась она, так как заметила движение под деревом. Кто-то там был.

– Одно дело – быть независимым, – возразил Дадли, – а другое – изгоем. Как твой отец отнесется к этому? Обдумывал ли он это?

Со стоянки выезжала машина. Свет фар, описав дугу, выхватил из темноты фигуру человека, стоявшего под каштаном и наблюдавшего за происходящим. Горожанин, решивший отдохнуть от танцев? Дженни так не думала. Никто из местных не был таким высоким. Никто не носил кожаной куртки и сапог, сверкающих достаточно для того, чтобы отразить свет фар. Никто не носил с собой мотоциклетного шлема.

– Задумывался ли он о том, каково это – вернуться туда, где каждый знает, где он был и почему? – допытывался Дадли.

Дженни едва не лишилась чувств от возбуждения. Она пыталась решить, что лучше – оставаться на месте, чтобы незнакомец сам подошел к ней, или подойти к нему самой, когда Дадли ворвался к ней в мысли коротким окликом:

– Мэри-Бет?

– Что?

– Я спросил, представляет ли Дарден последствия возвращения на место преступления?

Она нахмурилась.

– О чем ты?

– Некоторые думают, что ему лучше переехать и начать заново где-нибудь в другом месте.

Дженни считала точно так же, но знала, что этого не будет. Когда она последний раз навещала его, Дарден ясно дал ей это понять. Он сказал, что его дом – в Литтл-Фоллз. Он сказал, что имеет полное право вернуться, и ему абсолютно наплевать, нравится это местным жителям или нет.

– Здесь с ним произошло не самое приятное, – продолжал Дадли. – Может быть, ему не стоит возвращаться.

– Так говорят люди?

– Некоторые. Ну, многие.

– И ты?

– Я – журналист. Я должен быть объективным.

Дженни терпеть не могла трусов. Решив, что она больше не потратит на него ни секунды своего времени, она снова посмотрела на свое дерево. Но то предчувствие, благодаря которому она смогла заметить фигуру мотоциклиста под деревом, ушло. Она заслонила руками глаза от бьющего сбоку света, чтобы лучше видеть в темноте. Но все равно не смогла никого разглядеть.

Это Дадли во всем виноват. Он увидел Дадли рядом с ней и подумал, что она занята.

– Дарден тебя не пугает? – спросил Дадли. Она метнула на него рассерженный взгляд.

– С чего бы это? И почему ты меня об этом спрашиваешь? Что тебе от меня нужно?

– Интервью. Люди хотят знать, что ты думаешь и чувствуешь по поводу того, что Дарден выходит из тюрьмы и возвращается в город. Они хотят знать, что он собирается делать. Они хотят знать, что ты собираешься делать, когда он вернется. Им любопытно, они волнуются, и ты – единственная, кто может разъяснить им ситуацию. Это самая большая местная сенсация с тех пор, как кузина Мерля вышла замуж за стриптизера. Это достойная тема для первой полосы.

Дженни твердо покачала головой. Городское любопытство – не ее проблема. Их волнения – не ее проблема. У нее достаточно своих проблем. Интервью для первой полосы? Нет уж, Бог свидетель, об этом она мечтает меньше всего. Дарден бы ее убил.

– Пожалуйста, оставь меня в покое, – сказала она, потому что неожиданно поняла, что еще не все потеряно. Мужчина под деревом мог просто отступить дальше в тень. Если он увидит, что Дадли ушел, он может снова показаться.

– Ты можешь помочь им понять, что ты испытываешь, – настаивал Дадли.

– Никто не может этого понять, – отрезала она, хотя понимала, что разговаривать с ним – только понапрасну сотрясать воздух. Что бы ни говорил, ни делал и ни писал Дадли Райт, это не могло изменить в ее жизни ровным счетом ничего.

Она оторвалась от перил, повернулась и пошла прочь от него.

– Мэри-Бет, я заплачу тебе.

Она не знала, плюнуть ли ему в глаза или молить Бога, чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Все на этой длинной веранде смотрели на нее.

– Ты не считаешь, что это твой долг перед горожанами? – прокричал он.

Не опуская головы и сжав губы, она предоставила наблюдающим возможность перемыть ей кости, бегом бросившись к лестнице и сбежав по ступенькам. Она пересекла двор и подъездную дорожку и направилась прямо к дереву. С противоположной от веранды стороны ствол был знакомым и темным.

Она прислонилась к нему и стояла так, пока гнев не утих, и потом еще немного, потому что не только в гневе было дело. Было еще и недовольство собой: она не должна была убегать на глазах у всех. Теперь вернуться будет сложнее.

Но она должна. Больше не будет такой ночи до того, как вернется Дарден. Это ее последний шанс. Она должна опять пойти туда.

Дженни оттолкнулась от дерева и посмотрела в сторону веранды. Оркестр сыграл уже несколько мелодий, публика на веранде сменилась, и там уже не было свидетелей ее бегства. Дадли нигде поблизости не было видно.

Губы плотно сомкнулись. Рука проверила прическу. Кончики пальцев коснулись веснушек. Влажные ладони разгладили платье. Она набрала в грудь воздуха, подумала о своих мечтах и вернулась в зал.

Прошло два часа. Дженни наблюдала за танцами от левой стены зала, от правой стены зала, от стола с закусками и напитками, со ступенек, ведущих к сцене. Она улыбалась. Она покачивала головой в такт. Она старалась выглядеть готовой к общению.

Единственным человеком, который смотрел на нее в своей обычной внимательной манере, был Дэн О'Кифи, а единственной, кто хоть как-то попытался с ней общаться, – Мириам, пролетающая мимо в танце. «Как туфли?» – задыхаясь, спросила она на одном круге, а на следующем: «Почему ты не танцуешь?» и, наконец: «Ты помнишь, что завтра к десяти?» Каждый раз она уносилась прочь прежде, чем Дженни успевала ответить.