Кристофер Бакли - День бумеранга

• Название: День бумеранга
• Автор: Кристофер Бакли
• Издательство: «Иностранка»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00170-1

Карьера блестящего сатирика Кристофера Бакли развивалась стремительно: в двадцать четыре года он уже ответственный редактор журнала «Эсквайр», в двадцать девять публикует свой первый бестселлер и получает должность спичрайтера Джорджа Буша-старшего, а последние двадцать лет возглавляет журнал «Форбс Лайф». Из одиннадцати его романов пять сразу стали бестселлерами, а девять – по версии «Нью-Йорк таймс» – «Заметными книгами года». Самую громкую славу принесла ему книга «Здесь курят» и ее голливудская экранизация.

В «Дне бумеранга» Бакли в полной мере использует свой журналистский опыт и доскональное знание американской политической кухни. Его персонажи – директор преуспевающего пиар-агентства, компьютерный магнат, высокопоставленный католический деятель и даже президент США, «грешник и старый похабник», как он себя называет. Ну а в центре событий – юная Кассандра, чей неординарный план решения финансовых проблем страны становится стержнем головокружительной предвыборной интриги.

---

Холодная властность, написанная на лице президента, мгновенно сменилась паническим ужасом от мысли, что Гидеон может сейчас предложить вместе встать на колени и помолиться прямо в Овальном кабинете. Пейн подал подобную идею в прошлый раз, когда пришел по поводу «Мадонны живота» (так таблоиды непочтительно окрестили миссис Дельбьянко).

Видя замешательство президента, Гидеон поспешно добавил:

– В уединении моего сердца.

Президент облегченно вздохнул.

– Разумеется. Между тем, если бы мы могли что-нибудь сделать для вас…

Бакки метнул в президента предостерегающий взгляд – но опоздал.

– Есть вообще-то один вопрос… – сказал Гидеон.

– Какой? – оживился президент, делая вид, что очень рад слышать.

– Мемориал в память о сорока трех миллионах.

– А. Да. – Черт.

Гидеон год за годом забрасывал конгрессменов и сенаторов петициями о создании в центре Вашингтона мемориала сорока трем миллионам зачатых, но не рожденных после постановления Верховного суда от 1973 года о разрешении абортов.

– Ну что ж. – Президент встал, широко улыбнулся и протянул ладонь. – Мы, безусловно, уделим этому наше молитвенное внимание.

Глава 18

У Касс возникла идея развернуть по телевидению и в интернете пропагандистскую кампанию против стариков. Это должно было, она считала, заставить избирателей лучше относиться к «добровольному восхождению». Ранди идея понравилась, и, воодушевившись, он вызвался оплатить кампанию из своего вместительного кармана. Терри, наоборот, энтузиазма не проявил – по практическим причинам.

– Касс, – сказал он, – некоторые из наших лучших клиентов – высшие должностные лица компаний в возрасте за шестьдесят, а то и за семьдесят. Ты что, правда хочешь пустить телеролики о том, что они эгоистичные подонки и должны поскорей наложить на себя руки? Как основатель «Коммуникативных стратегий Таккера» – и, между прочим, как твой работодатель – позволю себе заявить, что наша компания кончать с собой не собирается.

– Терри, – сказала Касс. – Клиентов мы к восхождению не подталкиваем.

Терри наморщил лоб и вызвал на экран один из слайдов подготовленной Касс презентации в программе PowerPoint. Прочел вслух:

– Сюжет четвертый. «Ресурсопожиратели»? Мы теперь так называем пожилых людей?

– Какие проблемы? – невозмутимо спросила Касс.

– Ну… немножко грубо, тебе не кажется? Я никогда не думал о своих бабушке и дедушке как о ресурсопожирателях. Куда делось «мета»?

– Терри, Терри, Терри, мы просто подчеркиваем тот факт, что непроизводительное долголетие только потребляет ресурсы, которые следовало бы потратить на младшие поколения, изнывающие под тяжестью унаследованного долга…

– Спасибо, Айн Рэнд.

– То-то же. – Она улыбнулась. – Выходит, проблем нет?

– А как насчет вот этого? – Терри вызвал другой слайд. – «Сморчки». Мы теперь называем их «сморчками»?

– Это не для телевидения.

– Уф, отлегло, – фыркнул Терри.

– Я собиралась это подкинуть сама себе, – бодро сообщила Касс. – Кто-то пришлет сюжет в мой блог якобы со стороны. И он станет нашим. Молодежь, я думаю, на это поведется: «Сморчки. Ух ты! Прикол. Мерзкие какие».

– Значит, Эйнштейн был сморчком? И Элеонора Рузвельт? И Элен Келлер?

– От них все-таки была отдача. Например, Эйнштейн показал, как нам всем взорваться. Теперь я называю это восхождением.

Терри обеспокоенно посмотрел на нее. Она шпарила как ни в чем не бывало:

– Тема кампании – эгоистичные стареющие бэби-бумеры, которые губят американскую экономику и экономически порабощают будущие поколения. Ни к Элен Келлер, ни к Элеоноре Рузвельт это отношения не имеет. Хотя в старости Элеонора действительно была морщинистая, как сморчок. Остынь на пару градусов, хорошо?

– Значит, это шутка была?

– Да, боже ты мой…

– А я принял всерьез. Так, пошли дальше…

Он вызвал следующий слайд. На экране возникла группа тощих, изголодавшихся на вид молодых людей. Запавшими глазами они уставились на большое пустое птичье гнездо. Подпись гласила: «Хоть одно яичко вы им оставите?»

– Это действует, – признал он. – Правда, на угнетающий манер.

– Так и должно быть. Слушай, какая муха тебя, а? Вдруг стал вести себя как двойной агент, работающий на Американскую ассоциацию ресурсопожирателей.

Терри вздохнул.

– Не знаю. Это как-то начинает меня пугать. Вся эта агитация за самоубийство, направленная на стариков. Не Норман Рокуэлл,[65] прямо скажем.

– О, господи, Терри!

– Что?

– Самое оно! Ты просто гений. – Касс обняла его. – Точно тебе говорю! Это сверхнаходка. Даже и думать нечего.

– Да о чем ты?

– Норман Рокуэлл.

Касс захлопнула ноутбук и метнулась прочь из комнаты совещаний. Терри покачал головой и вернулся к работе.

Через два дня она ворвалась к нему в кабинет с ноутбуком, довольная, словно кошка, опустошившая целую клетку попугайчиков. Никогда раньше он не видел ее такой счастливой.

Она поставила перед ним ноутбук, включила и щелкнула по кнопке «Показ слайдов».

Терри смотрел во все глаза.

Касс за это время наняла специалиста по компьютерной графике, и тот сделал ей Америку Нормана Рокуэлла с нарезанным хлебом, кукарекающими петухами, киосками с газировкой, дружелюбными полицейскими, индейкой в День благодарения – но все это под соусом «добровольного восхождения».

На первой картинке супруги лет семидесяти с лишним, держась за руки, улыбались так, словно им предстоял океанский круиз. Они стояли перед входом в этакий приветливый пряничный домик, чей адрес мог быть, к примеру, Кленовая, 15. Ярко-желтая вывеска над дверью гласила: ЦЕНТР ДОБРОВОЛЬНОГО ВОСХОЖДЕНИЯ. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДЕДУШКИ И БАБУШКИ!

Следующий слайд: пышущая здоровьем пара лет шестидесяти пяти смеется над обескураженной Смертью с косой. Подпись: СПАСИБО, НО МЫ СДЕЛАЕМ ЭТО, КОГДА НАМ ЗАХОЧЕТСЯ.

Всего с полдюжины картинок. На последней над пожилым мужчиной в уютной мягкой постели склонилась симпатичная стройная медсестра в традиционном белом накрахмаленном халате. На лице лежащего играет сонная улыбка. Медсестра, улыбаясь ему в ответ, пристраивает к нему капельницу. Озаглавлено: ОТДЫХАТЬ НА НЕБЕСА!

Терри посмотрел на сияющую Касс.

– Ну как? – спросила она.

– У меня нет слов.

– Просто сказка, правда?

– Никогда еще смертельная инъекция не выглядела такой теплой и ласковой. Радостное событие для всей семьи. В музее Рокуэлла, я уверен, будут восхищены.

– Ты был совершенно прав. Оптимизм – вот что требовалось. Ранди пришел в восторг.

– Да? Кстати, как он – наш Рандольф Боснийский?

– Гм, – отозвалась Касс. – Кажется, я слышу нотку… чего-то этакого? А кто мне все уши прожужжал насчет переспать?

– Он клиент. Первый закон Таккера помнишь?

– Не путаться с клиентами. Помню, как же. Но это все-таки другой случай.

– Чем он отличается?

– Среди прочего, тем, что я его знала до того, как он стал клиентом. Слушай, чего ты так прикопался ко мне с этим?

– Не нравится мне твой Ранди.

– Ну и что? Спать тебе с ним никто не предлагает.

– У тебя, кажется, в мозгах серьезный засор, – сказал Терри. – Доводилось такое видеть. Молодые впечатлительные ответственные сотрудники вдруг перескакивают на сторону клиента. Глотают всякую лапшу. В конце концов приходится прочищать им башку. У меня на глазах это случалось с лучшими умами моего поколения.

– Спасибо тебе большое, Аллен Гинсберг ты наш.[66] Но только я додумалась до «восхождения» первая. А теперь все про него говорят. Это, черт возьми, моя собственная лапша.

– И ты собственной лапшой обкушалась и обвешалась. «Ресурсопожиратели». «Сморчки». Норман Рокуэлл живописует Освенцим.

Касс опустила глаза. Потом тихо произнесла:

– Я худо-бедно пытаюсь завязать дискуссию о будущем соцобеспечения.

– Ладно, – сказал Терри. – Не хотел тебя задеть. Просто я дольше твоего имею дело с политиками. Когда начинается серьезная драка, поверь мне – не они первые летят вверх тормашками, а ты. Хотя постой. Зачем я тебе это говорю? Он же грохнул тебя на мине!

– Да, и кто из нас будет хромать всю оставшуюся жизнь? Отцепись от него наконец. Если тебе не нравится моя затея с Норманом Рокуэллом, я слушаю твои предложения.

Терри задумался.

– Может, подключим знаменитостей? Вроде рекламы молока, только пить будут отраву. На верхней губе потом багровые пятнышки. «Пробовали? Ну просто… восхождение!»

Касс улыбнулась.

– Ты в своем репертуаре. Даже когда ведешь себя как последняя сволочь – все равно великолепен.

– Либо ты слишком налегала на «ред булл», – сказал Терри, – либо перешла на Темную Сторону. В любом случае ты села на мель. Оставь эту идею с Норманом Рокуэллом.