Курмангазы Караманулы - Одинокий всадник

• Название: Одинокий всадник
• Автор: Курмангазы Караманулы
• Издательство: «Детская литература»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1990
• ISBN: 5—08—001469—5

Курмангазы Караманулы родился в 1943 году в семье сельского политработника Мустафы Дуйсенгалиева (впоследствии он был призван на фронт и погиб в 1944 году) и вырос в маленьком казахском ауле Егиндикулъ, расположенном вблизи затерявшейся в степи речки Калдыгайты. Эта речка, была свидетельницей житья-бытья великих кочевников древности — сарматов, опустошающих походов Батый-хана, нашествий свирепых джунгар, ее водой напоили своих коней белогвардейцы и лихие красные кавалеристы...

После окончания средней школы К. Караманулы два года работал литсотрудником районной газеты «Енбек туы» (Каратюбинский район Уральской области). После службы в армии и окончания Казахского государственного университета работал в республиканской газете «Лениншил жас» («Ленинская смена»), С 1976 года работает в молодежном издательстве «Жалын».

Большинство рассказов первого сборника «Песчаный брод» (1978) и все семь повестей, вошедших в книги «Чернокрылые чибисы» (1980) и «Кладоискатели» (1987), рассказывают о непростых судьбах людей этого края — скотоводах и земледельцах, живущих вблизи той речки Калдыгайты...

К. Караманулы занимается также художественным переводом. Им переведены на казахский язык три романа. Это — «Прощай, оружие!» Эрнеста Хемингуэя, «Греческое сокровище» Ирвинга Стоуна и «Комедианты» Грэма Грина. (перевод с казахского by Zavalery)

Повесть «Одинокий всадник», предлагаемая ныне вниманию юных читателей, посвящена становлению личности молодого борца за новую жизнь, получила в 1979 году премию Республиканского конкурса на лучшее произведение для детей и юношества.

---

Тревога терзала душу. И вчера вечером Кулбатыр отправил Таната на разведку. Тот далеко обошел оставленные беглецами следы, спрятался за одним из барханов и через несколько часов ожидания обнаружил вдалеке отряд. Когда, догнав своих, он сообщил об этом Кулбатыру, тот даже зубами скрипнул: на пятки наступают.

Сразу же после этого он решил уйти из песков. Но было пока рано. Приближалась гроза. Кулбатыр кожей чувствовал, что она непременно разразится, и продолжал плутать в песках. И ушел из них незадолго до ливня.

Гроза на какое-то время избавляла их от преследования. Кулбатыр решил использовать эту передышку с пользой. Поначалу он хотел повести своих к аулу Таскудук, где жили родственники его матери. Там можно было некоторое время скрытно передохнуть. А самое главное — раздобыть для Раиса и Таната хотя бы по винтовке или по берданке: преследователи, это было ясно, продолжат поиски и рано или поздно опять обнаружат след. Может так случиться, что им не избежать столкновения, тогда-то оружие очень понадобится. Но потом передумал. Нет, на время им придется разъединиться.

Для принятия такого решения причины были: не верил он ни в Раиса, ни в Таната. Случись настоящая заваруха — от них пользы мало будет.

Позавчера, устраиваясь на ночлег, Кулбатыр решил было поговорить с ними откровенно, без остатка выложить все, даже рассказать про засаду в Айкай-шагыле, чтобы они поняли, на что идут и что их может ждать впереди. Но только лишь заговорил о возможности за ними погони, как сразу же заметил страх на лицах Раиса и Таната. Они старались спрятать этот страх: один сидел отрешенно отвернувшись, другой опустил голову и ковырял песок рукояткой камчи. Кулбатыр понял: пока лучше помолчать. Но после того как была обнаружена погоня, оба окончательно скисли.

Уже перед самым ливнем Танат отозвал Кулбатыра в сторону и, не пряча, как обычно, глаза, сказал:

— Разговор есть, сотник.

Обычно при Раисе и Аккагаз он обращался с Кулбатыром на равных и называл его просто Батыреке, но, оставаясь один на один, никак не мог отвязаться от давившего на него прошлого и называл почтительно сотником, как звал его когда-то в бытность в Алаш-Орде.

Кулбатыр, конечно, догадался, о чем тот хочет вести речь, но не подал вида.

— Чего тебе? — небрежно спросил он.

Танат на секунду замялся — видно, подыскивал нужные слова.

— Сотник, — наконец заговорил он, — ты знаешь, как я уважаю тебя. Да и как иначе? Сколько вместе пройдено, сколько пережито, какого только лиха нам не пришлось хлебнуть. Но... что прошло, то прошло... Прости, но я покончил с теми делами безвозвратно. Тебе известно, меня простили... Да я и уверен сейчас, что тогда мы затевали бесполезное дело. Но ты, видно, смотришь по-другому. Что ж, я уважаю твое мнение. И не уговариваю тебя: кончай! Молю аллаха, чтобы в степи побольше нарождалось таких неустрашимых сыновей...

Еще отъезжая вместе с Танатом в сторону, Кулбатыр дал себе слово выслушать до конца все, чего бы тот ни наговорил. Но последние слова все-таки вывели его из себя.

— Эй, Танат, — зло сказал он, — перестань городить чушь. Что ты мелешь, что ты ходишь вокруг да около, как лиса возле норы тушканчика. Выкладывай, чего тебе надо!

— Что ж, скажу, сотник, — не спрятал глаза Танат.

Кулбатыр рассчитывал окриком согнуть Таната, заставить его смешаться, но оказалось, это лишь придало ему смелости.

— Скажу, сотник, — говорил Танат. — Кто первый предупредил тебя об опасности? Я! Не отказался я и проводить тебя, и вовсе не считаю это услугой, за которую взыскивают долги. Я тебе — товарищ и сделал все, что было в моих силах. Теперь я хочу возвратиться к себе в аул: не дай бог там меня уже хватились! Не поздоровится мне тогда, подозрений не избежать. Но если пока не хватились, найду чем отговориться. Это несложно. А если все-таки дознаются, что я был с тобой, будет и мне, и моим детям... Гроза смоет следы. Пройдет немало времени, пока они тебя опять обнаружат, а может, не обнаружат и совсем. Так что, думаю, теперь ты и без меня обойдешься.

Кулбатыра душил гнев.

— Что-то не узнаю я тебя, Танат, — хрипло и грозно проговорил он. — Помнится, в прошлом ты не раз называл себя мужчиной и клялся пожертвовать жизнью ради земли родной, ради народа. А теперь что же — красные песни запел? Или просто шкуру бережешь? Знаю, много вас сегодня таких, кому стала лишь своя шкура дорога. Тогда придется тебе кое о чем напомнить, Танат. Зверь зверя и то в беде не бросает. А ты же не зверь. Ты же для меня не только боевой товарищ, мы с тобой и кровью повязаны. Говоришь, услугу мне оказал и благодарности за это не требуешь? Спасибо, благодетель. Только вспомни-ка лучше об Айдынгали, которого прирезал вместе с его гостями — агитаторами. Не я ли взял тогда эту кровь на себя? Ни одна живая душа в степи не знает, что это твоих рук дело. Так что же ты теперь несешь? «Ах, хватятся меня! Ах, пострадаю я и мои детки!» Ишь каким чадолюбивым стал! Заяц трусливый — вот кто ты! И нечего прятаться за слова, нюнить тут передо мной, как последняя бабенка: не дай бог хватятся, не дай бог хватятся! А ты, мол, Кулбатыр, уже в безопасности! Не забывай, Танат, что узун-кулак[18] может донести до кого следует, на чьей совести кровь Айдынгали, и не думаю, что тебе будет легче тогда, чем теперь со мной, когда у нас действительно появилась возможность оторваться от погони...

Кулбатыр уперся глазами в глаза Танату. И взгляд его был темен.

Танат трухнул порядком и уже не помышлял возвращаться к подобному разговору.

Кулбатыр понимал, что творится в душе его давнего сослуживца. И все же этот разговор оставил саднящую зарубку на его сердце. «Слаб, слаб стал Танат. Случись трудная минута — надежда на него плоха: в любой миг метнется в сторону. Да и Раис чем-то недоволен: ворчит, дуется, прячет глаза. Оставалось надеяться только на себя. Но разве одному справиться с погоней? Надо что-то придумать».

И он придумал.

«Нет, не поедут они все вместе в Таскудук. Туда поедут под началом Таната Аккагаз и Раис. Он же отправится по ближайшим аулам, где больше всего надежды раздобыть оружие — знакомые у него везде есть. В таком плане есть еще одна выгода. Трудно сохранить в тайне его появление в аулах, а значит, рано или поздно слухи достигнут ушей тех, кто гонится за ними. Начнут их искать в степи, а они тем временем вернутся в пустыню. Послезавтра он будет уже в Таскудуке».

Так он сказал Аккагаз и остальным. Но сказал не все. На самом деле он отправлялся не только за оружием, ему нужно было во что бы то ни стало отыскать надежного товарища. Он уже знал, кого будет искать. О нем-то и думал сейчас Кулбатыр. Человек это был надежный, опытный и смелый, и если удастся его уговорить, Таната и Раиса со спокойной душой можно отпустить по домам — тогда они станут просто обузой.

На том и расстались. Трое поехали туда, куда указал им вожак, а сам Кулбатыр погнал коня совсем в другую сторону. И когда на небе взошла Утренняя звезда, он уже подъезжал к намеченному аулу.

Аул был погружен в глубокий сон. И все-таки осторожность не мешала: Кулбатыр снял с плеча карабин и прижал ногой к боку коня.

12

Баймагамбет и Киикбай всю ночь дрожали от холода. Вначале, когда выжали промокшую одежду, надели ее заново и ветер чуть подсушил ее, было еще ничего. Но ночной промозглый холод вскоре обручами сковал их тела. Наступало утро, из-за горизонта поднималось солнце, уже веяло теплом, а они все еще не могли согреться.

Лошади двигались неторопкой рысью, неся на себе усталых седоков. Они держали путь в аул Бесоба[19].

Сегодня ранним утром Салык снова разбил свой отряд на три группы. Нужно было побывать во всех аулах, лежащих западнее песков. По предположению Салыка, именно туда могли направиться бандиты. Ясно, что еще вчера они догадались: их хитрость не удалась — погоня идет по пятам. А значит, наверняка сменили направление, вышли из песков. Это во-первых.

Во-вторых же, они ни за что не пойдут в сторону Косагача или Каратюбе. Там им появляться нельзя: жители если сами не возьмутся за оружие, то, во всяком случае, постараются быстро сообщить кому надо. И Кулбатыру уже не уйти. Выходит, у него одна дорога — в Киндиктинскую волость. Там его мало кто знает.

Когда пески остались позади, Салык, взяв с собой Абдуллу и Сагынгали, отправился в Жанаконыс. Шанау с Куспаном двинулись в Курайлысай, а Баймагамбет и Киикбай — в Бесоба. Если там не удастся ничего узнать о бандитах, каждая группа обследует соседние аулы, а к вечеру все должны встретиться в Таласкульском аулсовете.

Таким образом, недавние преследователи опять превратились в ищущих. Салык строго-настрого предупредил каждого: если невзначай нарвутся на бандитов, ни в коем случае не ввязываться в перестрелку, а тут же отправляться в соседние аулы, поднять вооруженных активистов и осадить банду. Но главная задача — расспрашивать, постараться выяснить, куда Кулбатыр мог уйти со своими людьми.