Редьярд Киплинг - Наулака: История о Западе и Востоке

• Название: Наулака: История о Западе и Востоке
• Автор: Редьярд Киплинг
• Издательство: Прибой, Вокруг света
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-87260-008-7

Герои романа — девушка-врач и молодой предприниматель из маленького американского городка. Их пребывание в Индии — это цепь приключений, в которых есть место и поискам драгоценного ожерелья, и стрельбе, и погоне…

---

И в этот момент в тишине двора трижды отчётливо хлопнула ставня.

Один из конюхов проворно отскочил в сторону от брыкающейся лошади. Тарвин сунул ногу в стремя, чтобы вскочить в седло, но неожиданно оно съехало на бок. Человек, державший жеребца в поводу, отпустил его, и Тарвин еле успел рывком освободить ногу из стремени, как лошадь скакнула вперёд.

— Да, чтобы убить человека, есть способы и похитрее, — сказал он тихо. — Верните-ка сюда моего приятеля, — добавил он уже громче, обращаясь к одному из конюхов. Когда жеребца привели, Тарвин так сильно затянул подпругу, как несчастное животное не затягивали с тех самых пор, когда оно впервые почувствовало на себе седока. — То-то же, — сказал он и вскочил в седло в то самое мгновение, когда король выезжал со двора.

Жеребец взвился на дыбы, неловко пал на передние ноги и неожиданно лягнул воздух задними. Тарвин крепко сидел в седле, как настоящий ковбой, и спокойно обратился к мальчику, с интересом наблюдающему за усилиями Ника:

— Не задерживайтесь, махараджа. Не слоняйтесь здесь без дела. Мне хочется, чтобы вы сейчас, при мне, отправились к мисс Кейт.

Мальчик повиновался, с сожалением поглядывая на бесившегося скакуна. А тем временем фоксхоллский жеребец прилагал все усилия, чтобы сбросить своего седока. Он не желал уезжать со двора, хотя Тарвин «убеждал» его сначала ударами хлыста по крупу, а потом — по голове, между ушами. Приученный к тому, что конюхи падали с седла, чуть только он начинал показывать, характер, жеребец пришёл в ярость. Рванувшись с места, он пролетел под аркой, круто развернулся и помчался догонять кобылу махараджи. Очутившись в открытом поле, на песчаной равнине, он почувствовал, что здесь может проявить себя во всей красе. Тарвин тоже решил не упускать свой шанс. Махараджа, в молодости стяжавший славу великолепного наездника у своих подданных, которых по праву причисляют к самым лучшим наездникам в мире, развернулся в седле и с интересом наблюдал за тем, как Тарвин воюет с лошадью.

— Вы ездите верхом, как настоящий раджпут, — закричал он, когда Тарвин стрелой промчался мимо него. — Направьте его прямо в открытое поле.

— Нет, пусть сначала поймёт, кто его хозяин, — отвечал Тар-вин и рывком развернул лошадь.

— Шабаш! Шабаш! Отлично! Молодец! — вскричал махараджа, когда жеребец повиновался безжалостным поводьям. — Сахиб Тарвин, я сделаю вас кавалерийским полковником своей регулярной армии.

— Десять миллионов чертей! — вскричал Тарвин грубо. — Назад, скотина, назад!

Узда натянулась так туго, что конь прижал голову к взмыленной груди; но прежде чем подчиниться наезднику, он снова пал на передние ноги и брыкнул воздух задними, да так злобно, что напомнил Тарвину его собственных необъезженных мустангов. «Передними ногами упирается в землю, и грудь точно так же выгибает», — весело думал он, взлетая вверх и падая вниз, как на качелях. Он чувствовал себя в своей стихии — словно вернулся в родной Топаз.

— Маро! Маро! — кричал король. — Ударьте его как следует! Бейте сильнее!

— О, пусть повеселится вволю! — сказал Тарвин так, словно удержаться в седле ему не составляло никакого труда. — Пусть его! Мне это даже нравится.

Когда жеребец устал, ему пришлось ярдов десять пятиться назад по приказу седока.

— А вот теперь можно ехать вперёд, — сказал Тарвин и поскакал рысью рядом с махараджей. — В вашей реке полно золота, — помолчав секунду, заявил он, как бы возвращаясь к прерванному разговору.

— Когда я был молод, — сказал король, — я охотился здесь на свиней. По весне мы гонялись за ними и били их саблями. Это было ещё до появления англичан. Вон там, у той скалы, я сломал себе ключицу.

— Здесь полно золота, сахиб махараджа. Как вы предполагаете добывать его?

Тарвин уже не раз имел случай убедиться в болтливости короля и потому не собирался поощрять беседу на посторонние темы.

— Откуда мне знать? — мрачно заметил король. — Спросите агента-сахиба.

— Нет, все-таки интересно, кто же управляет этим государством — вы или полковник Нолан?

— Вы знаете ответ на этот вопрос. Вы сами все видели, — отвечал махараджа. — Там, — сказал он, указывая на север, — проходит одна железная дорога, там, — указывая на юг, — другая. Я же подобен козлёнку между двумя волками.

— Пусть так, но, во всяком случае, земля, лежащая между этими двумя дорогами, принадлежит вам. И вы можете делать с ней все, что вам заблагорассудится.

Они отъехали от города на две-три мили и двигались вдоль берега .реки Амет; ноги лошадей по щиколотку увязали в рыхлом песке. Король смотрел на лужицы, в которых отражалось солнце, на белые, кое-где поросшие тростником кочки, на отдалённую цепь гранитных гор, с которых брал своё начало Амет. Увы, это был не тот пейзаж, который мог развеселить королевское сердце.

— Да, я владыка этой страны, — сказал он. — Но смотрите, четверть всех моих доходов поглощают те, кто их собирает; ещё одна четверть остаётся за смуглолицыми кочевниками-скотоводами, погонщиками верблюдов, живущими в пустыне, — они платить не желают, а я не имею даже права воевать с ними; ещё четверть я, пожалуй, получаю; но те, кто должен заплатить последнюю четверть, не знают, кому отдать эти деньги. Да, я очень, очень богатый король.

— Что же, в любом случае река должна утроить ваши доходы.

Махараджа внимательно посмотрел на Тарвина.

— А что сказало бы на это правительство? — спросил он.

— Я не вполне понимаю, при чем здесь правительство. Ведь смогли же вы, не советуясь с правительством, разбить апельсиновые сады и проложить канал вокруг них (в глазах его величества появилось что-то похожее на понимание)? Работы на реке обойдутся вам намного дешевле. Вы ухе пробовали искать здесь золото, ведь так?

— Да, как-то летом на реке начинали мыть золото. Мои тюрьмы были переполнены преступниками, и я опасался бунта. Но ничего любопытного там не было, если не считать этих чёрных собак, копающихся в песке. В тот год мой гнедой пони взял на скачках большой приз — кубок Пуна.

Тарвин в досаде всплеснул руками. Какой смысл говорить о важном деле с этим изнывающим от скуки человеком, который, чтобы увидеть хоть что-нибудь интересное, готов заложить в ломбард все, что уцелело в его душе, разрушенной опиумом. Впрочем, Ник быстро взял себя в руки.

— Да, согласен: смотреть здесь не на что. Вам нужно кое-что другое — нужна небольшая плотина в районе Гунгры.

— На подступах к горам?

— Да.

— Никто и никогда не делал запруды на Амете, — сказал король. — Река вытекает из земли и снова уходит в землю, а когда идут дожди, она становится широкой, как Инд.

— А мы ещё до дождей оголим её дно — на протяжении двенадцати миль, — сказал Тарвин, внимательно наблюдая за тем, какое впечатление произведут эти слова на его собеседника.

Ответ был все тот же:

— Никто никогда не перекрывал Амет.

— Да, никто. И в самом деле, никто и не пробовал. Дайте мне рабочую силу — столько, сколько я попрошу, и я вам перекрою Амет.

— А куда же уйдёт вода? — поинтересовался король.

— Само собой разумеется, что я отведу её в другое русло, как вы отвели канал от апельсинового сада.

— Ах! Тогда полковник Нолан разговаривал со мной, как с ребёнком.

— Вы сами знаете, почему, сахиб махараджа, — спокойно произнёс Тарвин.

Король замер, поражённый дерзостью собеседника. Конечно, он и раньше подозревал, что о его семейной жизни ходят разные толки и городу известны все его тайны, потому что попытки заставить молчать три сотни женщин обречены на провал. Но он не ожидал, что услышит столь откровенные намёки на подробности его личной жизни из уст этого непочтительного чужеземца, то ли англичана, то ли нет.

— На этот раз полковник Нолан возражать не будет, — продолжал Тарвин. — Тем более что это пойдёт на пользу вашему народу.

— Которым тоже правит полковник Нолан, — сказал король.

Действие утренней дозы опиума заканчивалось, и голова его опустилась на грудь.

— Тоща я начну завтра же, — сказал Тарвин. — Зрелище будет прелюбопытное. Я должен отыскать место, где удобнее всего перекрыть реку, и полагаю, вы дадите мне несколько сот заключённых.

— Но зачем вы вообще приехали сюда? — спросил король. — Строить плотины и все переворачивать вверх дном в моем государстве?

— Я приехал потому, что вам полезно смеяться, сахиб махараджа. И вы отлично понимаете это. Я буду играть с вами в пахиси каждый вечер, пока вы не устанете, и, кроме того, я умею говорить правду — а это очень редкий товар в здешних краях.

— Вы сказали правду о махарадже Кунваре? Он и в самом деле нездоров?

— Я сказал вам, что он не очень крепок телом, но он не болен ничем таким, чего не смогла бы вылечить мисс Шерифф.

— Это правда? — требовательным тоном переспросил король. — Помните, что он наследует мой престол.

— Если я что-нибудь понимаю в людях и в самой мисс Шерифф, то можете быть уверенны: махараджа Кунвар взойдёт на престол. Не тревожьтесь, сахиб махараджа.