Эллен Марш - Укрощение строптивых

• Название: Укрощение строптивых
• Автор: Эллен Марш
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7841-0758-5

Прелестная Иден Гамильтон, оставшаяся сиротой после восстания сипаев в дикой и опасной Индии, с большой неохотой принимает помощь и поддержку графа Роксбери. Очень уж опасная слава у легкомысленного и дерзкого графа, очень уж дурная у него репутация. Но Роксбери, с первого взгляда очарованный красотой юной шотландки, поставил своей целью укротить строптивую Иден и добиться ее взаимности...

---

Серый рассвет постепенно переходил в такое же серое утро, и к тому времени, когда карета гремела по древним феодальным владениям Мензисов и Макферсонов, небо затянули тяжелые снеговые тучи. Несмотря на одеяла и теплую накидку, в карете было холодно. Когда выехали на открытое пространство, сильные порывы ветра стали швырять карету из стороны в сторону, и лошадям стоило больших усилий держаться тракта.

– Скоро станет легче, – успокоил сэр Хэмиш. – Как только проедем болото Рэннок, дорога станет лучше, лошади пойдут быстрее.

Но он просчитался с погодой: они не проехали еще и половины пустынной открытой местности, когда повалил густой снег. Метель разыгралась не на шутку, и лошади уже с трудом тащили карету сквозь заносы.

– Может быть, нам лучше вернуться? – спросила Иден, с тревогой глядя в окошко. Дорога быстро исчезала под толстым слоем снега. Вокруг, сколько хватало взгляда, не было видно человеческого жилья. Они уже давно проехали последнюю деревню, и навстречу им не попадались даже отдельные хижины. Иден никак не могла избавиться от ощущения, что они на самом краю земли.

Сэр Хэмиш усмехнулся в ответ на это и уверил ее, что причин для беспокойства нет, совершенно никаких! Снег в это время года – обычное дело, лошади и кучер привычны к такой непогоде. Однако либо буран оказался сильнее, чем он ожидал, либо снег ослепил лошадей, и они сбились с дороги. Вдобавок не прошло и получаса, как одно из колес наткнулось на камень и отвалилось.

Иден, дремавшую на мягком сиденье, подбросило, и она ударилась о дверной косяк с такой силой, что на мгновение потеряла сознание. Но от холода и встревоженного голоса Макнила, кучера, быстро пришла в себя. Открыв глаза, она увидела, что карета стоит, сильно накренившись, а Макнил изо всех сил старается открыть дверцу.

– Я не могу открыть ее, ваше сиятельство! – наконец крикнул он ей. – Придется вам вылезать через окно. Сэр Хэмиш не пострадал?

– Я в порядке, – раздался обескураженный голос генерала откуда-то из-под груды одеял и перевернутой корзины с провиантом.

С помощью кучера они по очереди вылезли наружу и в ужасе, молча, дрожа от холода, уставились на разбитую карету. Ни один из них не знал, что делать дальше, и не хотел выдавать свои худшие опасения. Наконец кучер предложил выпрячь одну из лошадей и отправиться за помощью в ближайшую деревню.

– Ближайшая деревня – Керкалди, – задумчиво проговорил сэр Хэмиш, – миль шесть отсюда, не больше. Езжай, а мы подождем здесь. Кажется, это самое разумное.

Они уселись поудобнее, прижавшись спиной к боковой стенке кареты, а кучер вскочил на лошадь, с места взял в галоп и скоро исчез в снежной метели. Иден радовалась, что предусмотрительно надела свое самое теплое платье из серой шерсти. Она очень удобно устроилась, завернувшись в одеяла и засунув руки глубоко в меховую муфту. Только шишка на виске неприятно ныла. На какое-то время приключение развлекло их, они весело болтали. Но утро плавно перетекло в день, заносы становились все глубже, а Макнил все не возвращался, и они постепенно умолкли.

– Почему он так долго? – наконец спросила Иден, выражая вслух опасение, которое больше всего тревожило обоих. – Пора бы уже вернуться.

– Из-за снега, наверное, – предположил сэр Хэмиш, – да еще пока кузнеца найдет.

Он не стал говорить вслух о том, что кучер скорее всего сбился с пути и заблудился, в такую пургу это совсем не удивительно. Горы почти сливались с небом. В такую погоду даже местный житель запросто сбился бы с пути. Сэр Хэмиш не стал говорить всего этого вслух, но Иден и сама с ужасом подумала о том же.

– Может, мне стоит поехать за ним? – предложила она, но генерал сразу же отверг эту мысль и подкрепил свое мнение неопровержимыми доводами:

– Ты только заблудишься, детка. Ты, конечно, хорошо держишься в седле, но даже тебе я бы не советовал связываться с этими двумя бестиями, которых оставил Макнил. И потом, ты без теплых перчаток, у тебя сразу же закоченеют руки, ты не сможешь держать поводья.

Иден была вынуждена признать, что он прав. Муфта уже не спасала, ее пальцы ломило от холода, они почти потеряли чувствительность. Она плотнее закуталась в одеяло, отвернулась и промолчала. Возможно, они напрасно волнуются и кучер отсутствует не так уж долго. Сэр Хэмиш забыл захватить карманные часы, они не знали, сколько времени прошло. Определить время по солнцу тоже не было возможности – его попросту не было видно. В этом бушующем сумраке могло быть и одиннадцать утра, и три часа дня.

Прислонившись головой к дверце кареты, Иден закрыла глаза и пожалела, что не может уснуть. Вот если бы уснуть, тогда удалось бы не думать о жутком, пронизывающем холоде и о Хью, к которому она против воли все время возвращалась мыслями. Она трезво обдумала положение и пришла к выводу, что надо было разбудить Хью, вместо того чтобы бездумно соглашаться на эту поездку. Но что толку теперь об этом думать? «Что сделано, то сделано. Человеку не дано изменить то, что суждено Богом», – любила повторять старшая кормилица в зенане. «Лучше смириться с тем, что не можешь изменить, – решила Иден, – чем злиться на себя и сокрушаться из-за того, что не было сделано в свое время. А еще лучше закрыть глаза и не думать о пронизывающем холоде и завывании ветра и помечтать о теплой постели, которая осталась позади...»

Иден выросла в Раджастане и привыкла к нещадной жаре, но стужа и метели северных широт ей были внове, она ничего не знала об опасности переохлаждения, о том, что можно уснуть и умереть, смерть подкрадется незаметно. Сэр Хэмиш знал об этом или, во всяком случае, знал раньше, ему были привычны зимние холода на северо-западной границе Индии, но он то ли забыл о них, то ли усталость и стужа уже сделали свое дело – он уронил подбородок на грудь и сразу же впал в неглубокий старческий сон.

Тишина опустилась на стоящую посреди дороги карету, тишина, которую лишь усиливали безмолвно падающие снежинки, плотным слоем засыпавшие все вокруг: карету, сломанное колесо, людей... Иден показалось, что ей не холодно, она все глубже погружалась в сон и переносилась на выжженные солнцем равнины Маяра, в приятное тепло и покой садов зенаны. Она слышала шуршание занавесок на легком ветерке, нежный смех во дворе, видела женщин, разодетых в сари и дорогие украшения. Она бросилась к ним навстречу со словами радости на устах и в это мгновение почувствовала, как ее обхватили чьи-то крепкие руки. Иден старалась освободиться от их объятий, но не могла. Она сопротивлялась, но кто-то резко произнес над самым ее ухом:

– Бога ради, Иден, прекрати!

Иден не сразу собразила, что этот сердитый голос ей не снится, что он говорит на английском, а не на хиндустани. Она часто слышала этот голос в прошлом, но никогда раньше он не звучал так яростно, и, когда голос раздался снова, она вдруг с изумлением поняла, что он принадлежит Хью.

– Глупая девчонка! Просыпайся, пока не замерзла до смерти!

Иден с трудом открыла глаза и увидела над собой лицо мужа, лицо, которое изменилось почти до неузнаваемости от ярости, нетерпения и чего-то еще, похоже, страха, хотя Иден не понимала, чего Хью боится. Она чувствовала, как крепко держат ее его руки, и с изумлением поняла, что ей уже не холодно, а удивительно тепло.

– Какого черта ты задумала? – грубо спросил Хью, увидев, что она наконец открыла глаза. Но Иден только улыбнулась ему.

Она не помнила ни как они возвращались в Эрран-Мхор, ни тревожного шепота горничных, укладывающих ее в постель, ни доктора, за которым срочно послал Хью. Продрогшая, изможденная до крайней степени, Иден проспала до следующего вечера, когда небо в окне уже окрасилось пурпурным заревом заката и первые звезды бледно мерцали над сверкающими горными вершинами.

За исключением небольшого шрама на виске, ничто не говорило о том, что она едва не замерзла до смерти вдали от человеческого жилья. Иден не стала придавать особого значения причитаниям горничной, которая принесла ей чай. Случилось просто досадное происшествие, все закончилось благополучно, и она уже была готова забыть о нем.

Возможно, именно поэтому для нее оказалась совершенно неожиданной взбучка, которую устроил ей внизу Хью, когда она спустилась, и которая стала причиной многих серьезных перемен в их жизни, хотя они сами об этом еще не подозревали.

– Просто не могу поверить в твою бесконечную способность совершать глупости! – начал Хью, как только ее увидел. Казалось, он все так же зол, как и накануне, когда привез ее в усадьбу. – Из всех твоих идиотских выходок эта, несомненно, самая дурацкая! Чем ты только думала? Неужели тебе не пришло в голову, что пускаться в дальнюю поездку в буран в сопровождении кучера и старика опасно?

Гнев его был понятен: ведь ни Иден, ни сэр Хэмиш так и не осознали, какой опасности подвергались. Кучер Макнил заблудился в буране, а графиню Роксбери со стариком вовремя нашли и вытащили из снега Хью с полудюжиной слуг из Эрран-Мхора. Сэр Хэмиш сильно обморозился, и Хью стоило немалых усилий вернуть старика к жизни из беспамятства, в которое он впал. Но даже себе Хью не хотел признаваться, до какой степени это его расстроило. Мысль о том, что то же самое могло произойти с его женой, и ссадина на виске, которую он увидел, когда она вошла в кабинет и повернула к нему лицо, только подлили масла в огонь.