Хамза Есенжанов - Яик – светлая река

• Название: Яик – светлая река
• Автор: Хамза Есенжанов
• Издательство: Жазушы
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1971

Хамза Есенжанов – автор многих рассказов, повестей и романов. Его наиболее значительным произведением является роман «Яик – светлая река». Это большое эпическое полотно о становлении советской власти в Казахстане. Есенжанов, современник этих событий, использовал в романе много исторических документов и фактов. Прототипы героев его романа – реальные лица. Автор прослеживает зарождение революционного движения в самых низах народа – казахских аулах, кочевьях, зимовьях; показывает рост самосознания бывших кочевников и влияние на них передовых русских и казахских рабочих-большевиков.

Роман «Яик – светлая река» в 1968 году получил Государственную республиканскую премию имени Абая.

---

– Хаким-ага, если хотите курить, у отца в лавке есть табак, идемте, я вас проведу… Отец тоже курит…

– А где твое «здравствуй», Жаппар? Ты ведь Жаппар, да? – спросил Хаким, довольный решительностью мальчика, говорившего смело и открыто о себе.

– Я растерялся, Хаким-ага. За мной вот Газиз гнался, хотел отобрать папироску. Я убегал от него, а тут – вы!.. – все так же бойко продолжал Жаппар, показывая на пятившегося высокого худощавого мальчика с густыми бровями и серым землистым лицом.

– Что? И Газиз курит? Ой, не дай аллах, увидит вас Амангали – надерет уши! Если попадетесь на глаза ишану, и отцам вашим будет немало неприятностей.

– Мулла Амангали сам табак нюхает и тоже скрывается, чтобы никто не видел. А мы видели! Ишанов мы тоже не боимся, их сыновья еще больше нашего курят. Разве ты, Хаким-ага, не знаешь об этом? – возразил Жаппар, обращаясь к Хакиму то на «вы», то на «ты».

– Не говори глупостей, магзумы не курят, это твоя пустая выдумка…

– Клянусь аллахом, правда! Вчера только у моего отца в лавке тайком табак покупали… Сам видел, собственными глазами. Вы, Хаким-ага, наверное, ничего не знаете про наших шакирдов. Днем они в медресе читают Коран, носят на головах чалмы, а вечерами на лугу песни поют с девушками и молодухами и вообще болтают, что им на ум взбредет. Оставайтесь сегодня здесь ночевать, увидите.

– Байеке где, дома?

– В лавке. Там он с нашим гостем русскую книгу читает. А гость наш – это друг папы, учитель, живет у нас и помогает папе писать бумаги. Недели две назад приехал из Теке и обратно в город поедет еще не скоро, как установятся дороги. Пойдем, я отведу тебя к папе. Знаешь, где лавка находится? Около дома Карима.

– У Байеке же не было лавки?..

– Папа поставил лавку в прошлом году…

– Гм… интересно… – качнул головой Хаким. – Ну идемте, – и он торопливо зашагал к дому Карима, стоявшему почти на самом берегу Анхаты.

Оба мальчика, чуть приотстав, молча шли за ним.

Слова Жаппара удивили Хакима. «Мулла Амангали нюхает табак?! Тогда, наверное, другие муллы тоже нюхают табак?.. Сыновья ишанов тоже курят… Это позор! Но, может быть, Жаппар все это выдумал? Я ведь только что сам видел двух магзумов с чалмами на головах и скрещенными на груди руками. У них тупые, бессмысленные лица. Они покорно вошли в мечеть и теперь, несомненно, наперебой читают аяты[57]. Неужели они курят?.. А может, и курят, – собственно, какой смысл ему лгать. Есть же такая поговорка: «Не делай то, что делает мулла, а делай то, что он говорит». Оно и верно, кто дальше от мечети живет, в том больше религиозности и честности. А муллы только красиво говорят, а сами никогда Коран не соблюдают. Взять хоть хазрета Хамидуллу – трех жен имеет, да еще и к чужим ходит. Ведь это он ходил к жене… к жене этого… тьфу, забыл имя!.. Вот тебе и хазрет – служитель аллаха!..»

Хаким пошел медленнее, и мальчики догнали его. Теперь они шли рядом.

– Учитель, говоришь, гостит у вас? А кто этот учитель, я его знаю?

– Наверное, знаешь, он учил детей в аулах. Мне он составил словарь, где казахские и русские слова написаны рядышком, – и тут же стал повторять уже заученные наизусть слова из словаря: – кала – город, нан – хлеб, озен – река, ата – дедушка…

– А твой отец разве по-русски не знает? Он ведь часто бывает в городе…

– Папа хорошо разговаривает по-русски, он и меня научил многим словам. А учитель мне все русские слова написал рядышком с казахскими… Папа сказал, что в этом году отдаст меня учиться к Халену и я буду заниматься вместе с Алибеком.

– Ты молодец, Жаппар! Если будешь хорошо учиться у Халена, то потом и в Теке сможешь поехать. Только курить надо бросить. Я вот уже выучился, и то не курю, табак вреден для здоровья, можно заболеть.

Мальчик сразу потупился, ему, очевидно, не понравился совет Хакима бросить курить.

– Вон папа! – крикнул Жаппар, показывая на Байеса, стоявшего около маленькой землянки.

Лавка Байеса почти ничем не отличалась от других землянок, была такой же низкой, сумрачной и сырой. Байес обрадовался приходу Хакима, пожал ему руку и торопливо стал расспрашивать о здоровье домашних, о том, когда он приехал из Уральска. Затем представил Хакима Абдрахману.

– Это наш дальний родственник, сын старика Жунуса, того самого старика, о котором вам тогда рыбаки рассказывали. Он, как видите, только недавно из Теке приехал…

– Как доехали?.. Что новенького в городе?.. – спросил Абдрахман. Он пристально посмотрел в лицо Хакима, крепко сжимая его руку.

Хакиму показалось, что он где-то уже видел этого человека, но никак не мог припомнить: где?

– Доехал хорошо, спасибо, – проговорил Хаким и почувствовал, что робеет. Острый, пронизывающий взгляд, твердый голос и суровый вид Абдрахмана как-то сразу сковали его волю. «Растерялся, как перед доктором Ихласом в прошлый раз, – с досадой подумал Хаким и мысленно сравнил Абдрахмана со своим учителем из реального училища. – Такой же суровый, у него тоже на занятиях учащиеся не пикнули бы!.. Кто же он такой?..» Хаким, словно ища ответа на свой вопрос, взглянул на Байеса.

– Наш старший брат и учитель Абеке, – словно поняв взгляд Хакима, проговорил Байес. – Сейчас пока гостит у меня. Возможно, вы встречались с ним в Теке, фамилия его Айтиев.

«Это не тот ли революционер Абдрахман Айтиев, про которого мне рассказывал Амир?.. Неужели он? Вот это здорово!.. – мысленно воскликнул Хаким. – Но как он сюда попал? Как спасся от казаков?»

– Гимназист? – спросил Абдрахман.

– Нет, учился в реальном. Вот только недавно окончил, – ответил Хаким, начиная понемногу привыкать к суровому взгляду Абдрахмана.

– Ну, а теперь что думаешь делать?

– Думаю дальше учиться, но пока хочу устроиться на службу. Один такой же, как вы, старший брат предлагает быть с ним вместе, хочет научить меня вести дела…

– Продолжать ученье – хорошее намерение. Но вряд ли в этом году, да едва ли и в следующем, можно будет учиться там, где захочешь. Учебные заведения нам надо создавать своими руками. Мои слова, возможно, покажутся тебе загадкой, но это отнюдь не загадка, а сущая правда. Кто же этот старший брат, что предлагает тебе быть с ним вместе? Надеюсь, это не секрет, а?

Хаким не сразу ответил, он опять немного растерялся.

– Хакимжан, – вмешался в разговор Байес, заметив смущение Хакима, – Абеке будет любимым твоим братом, это ты поймешь позже. О том, что ты окончил реальное училище, я только сейчас узнал от тебя, а то бы мы вместе с Абеке поехали к вам, поздравили тебя; кстати, он хотел и с твоим отцом познакомиться. Но, как это говорится в народе: «Сделать доброе дело никогда не поздно». Ну, разреши тебя поздравить с окончанием!.. Отец твой, наверное, устроит той по этому случаю, а?.. – Байес, довольный, погладил свои усы.

– Спасибо, Байеке, той, конечно, будет. – Затем, повернувшись к Абдрахману, спросил его: – Как мне величать вас: Абеке… или?.. – он хотел добавить «товарищем», но не решился.

– Можно и так…

– Абеке, я вас знаю. Мне о вас много рассказывал Амир. Очень сожалею, что не сумел познакомиться с вами в городе. Вы спрашиваете, кто из старших братьев приглашает меня к себе? Это один из моих дальних родственников, доктор Ихлас Шугулов. Он живет в Джамбейте.

– Ихлас Шугулов?!. Какую же он обещал тебе должность?

– Да, Шугулов. Никакой должности он мне не предлагал, а просто пригласил быть в его свите.

– Быть в свите! Быть офицером для поручений?

– Не то чтобы офицером… Числиться я буду на военной службе, а работу выполнять канцелярскую. Какую именно, еще не знаю. Сейчас он меня отпустил домой на побывку.

Из ответов Хакима Абдрахман понял, что молодой человек еще не совсем твердо решил, как ему быть со службой.

– Послушай меня, Хакимжан, – сказал Абдрахман, вынимая из ящика, стоявшего на полу, какую-то книгу. – У казахов был акын по имени Абай Кунанбаев. Это его книга. Так вот, ты хорошо знаешь, что наш светлый Яик впадает в Каспийское море. По обоим берегам этой красивой реки раскинулись города, деревни, аулы, вправо и влево от нее убегают к горизонту раздольные степные просторы. Есть и леса, и кустарниковые заросли. Видимо, слышал, как в «Кыз-Жибеке» поется:

Белый Яик – наше извечное джайляу!
Раздольные степи богаты овсюгом-травой…

Если бы не было реки, степь наша превратилась бы в пустыню, жизнь в ней лишилась бы красоты. Вот и эта книга Абая, как Яик для степи, нужна казахскому народу. В ней неиссякаемый источник, дающий жизненные силы всем страждущим людям. Эта книга – Яик казахов!.. Послушай, я прочту тебе одну строфу:

Ты не сбивайся с верного пути,
Призванье чувствуешь – сумей его найти,
Ляг кирпичом в большое зданье мира
И место в бурях жизни обрети.

Найти место в жизни нелегко, именно такое место, какое указывает Абай, чтобы, работая, служить, народу. Ты вот сейчас сказал, что тебя приглашает в свою свиту некто Ихлас Шугулов, что он свой человек. Не спорю, возможно, Ихлас и доводится тебе старшим братом. «Не будь сыном отца, а будь сыном народа», – говорил Абай. Очень верно сказано, правильно. Этим он хотел подчеркнуть, что в людях должно быть больше человеколюбия и гуманности. Есть у казахов поговорка: «Вот этот – справедливый бий, даже черную волосинку разделил ровно пополам». Если ты справедлив, то, значит, и человеколюбив и гуманен. А твой старший брат Ихлас из Джамбейты и его правительство, насколько мне известно, ничего хорошего для народа не делают, да и не могут сделать…