Нагиб Махфуз - Путь

• Название: Путь
• Автор: Нагиб Махфуз
• Издательство: Панорама
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1992

В сборник известного египетского прозаика, классика арабской литературы, лауреата Нобелевской премии 1988 года вошли впервые публикуемые на русском языке романы «Предания нашей улицы» и «»Путь», а также уже известный советскому читателю роман «»Вор и собаки», в которых писатель исследует этапы духовной истории человечества, пытаясь определить, что означал каждый из них для спасения людей от социальной несправедливости и политической тирании.

---

Сабир заметил среди постояльцев мужчину, который улыбнулся, едва их взгляды встретились, и вдруг сообразил, что губы выдают его, они предательски шевелились, вторя его мыслям. Еще одна оплошность. Он больше не мог выносить вида опостылевшего салона и вышел на улицу, где тут же наткнулся на нищего.

Таха, краса моих славословий…

Припомнил его мерзкую внешность с отвращением и подумал, стараясь не глядеть в его сторону: «Кто знает? Может, он счастлив, живя восхвалениями пророка?» Мухаммед Сави, должно быть, сейчас поднимается на крышу, отпирает дверь квартиры, стучится в спальню. Дядюшка Халиль! Вы проснулись? Вставайте, дядюшка Халиль! Уже восьмой час. Тут он осторожно приоткрыл дверь, заглядывает украдкой… дядюшка Халиль… Боже милостивый… о Господи, спаси нас… Али… Али… дядюшку Халиля убили… спасите… полиция. Когда-то исчезла моя мать, и мой отец ее не нашел. Исчез мой отец, и я не нашел его. Пусть же и это счастливое исчезновение станет моей судьбой. Если минует беда, пусть Керима придет в твои объятия, а с ней и все, что сделает жизнь счастливой и спокойной. Он шел без цели, куда вели его улицы и переулки. Когда ходьба утомляла, он присаживался в кафе, чтобы дать отдых ногам. Ничего не замечая вокруг. Один раз поднял голову и увидел над зданием Верховного Суда огромный зонт тучи. Он очнулся и подумал: это дыхание Александрии. Сердце сдавила грусть, и больше не было глаз, которые не видели, и ушей, которые не слышали. Безумно захотелось встретиться с Ильхам. Когда перевалило за полдень, он пошел в «Витр Куан». Ему казалось, словно он впервые попал сюда, но в тот же миг, как он увидел девушку, внезапно нахлынуло желание во всем признаться ей. В ее голубых глазах мелькнуло удивление.

– Не знаю, зачем я здороваюсь с тобой, когда ты меня избегаешь,– сказала она, справившись с минутным замешательством.

– Вот и сейчас молчишь, не ищешь оправданий,– добавила она, вглядываясь в его лицо.

– Дела замучили. Устал ужасно.

– И даже не позвонил.

– Да, и не звонил. Отложим этот разговор. Дай сначала насмотреться на тебя, я так соскучился.

Обедали молча. Она то и дело поглядывала на него. А у него в голове вертелось: «Таха, краса моих славословий, ясноликий…» Подумал – до чего сильна была его решимость встретиться с ней, а сама встреча – не более чем временное прибежище среди бури. Она улыбается, хотя пожимает руку, обагренную кровью. От грусти перед вечной разлукой наворачиваются слезы.

– Да, у тебя действительно утомленный вид.

– Вчера я видел его,– вяло произнес он. В ее глазах вспыхнул интерес.

– Твоего брата?

– Сайеда Сайеда Рахими. Значит, ты достиг своей цели?

Он рассказал ей, как все произошло, почти с досадой.

– Вполне возможно, что это он и был,– сказала с надеждой Ильхам.

– Но вполне возможно, что и не он.

– Когда же мы сможем считать этот вопрос закрытым? – с мольбой в голосе спросила она.

– Да я его таковым и считаю.

– Ты в самом деле так устал?

– Все последние дни непрерывные встречи, сложные переговоры.

– С людьми от твоего отца?

– Да.

Ильхам попробовала сменить минорную тональность встречи и с лукавой улыбкой спросила:

– И даже не нашел времени подумать обо мне?

– Что ты! Я непрерывно думаю о тебе.

– И к чему привели тебя эти раздумья?

Когда же ты признаешься во всем и освободишь себя от лжи?

– Ты не высказываешь своего мнения, а ведь в последний раз мы говорили о новой работе в Каире, – допытывалась Ильхам.

– Ну как же! Ни на минуту не забывал, – откликнулся Сабир, хотя в голове была только мысль признаться ей во всем.

– Несмотря на твою занятость?

– Я изучаю этот вопрос со всех точек зрения. Рухнул последний бастион сопротивления. Он вдруг сказал:

– Ильхам, я люблю тебя. Люблю всем сердцем. Но я тебе лгал.

Она посмотрела на него с недоумением. – Когда и в чем ты мне солгал?

– Я лгал только потому, что надеялся спасти любовь.

– Ничего не понимаю.

– Я сказал тебе, что ищу брата, а на самом деле разыскиваю отца.

– Отца!

– Ну да.

– А как ты его потерял? Та же история, что и у меня?

– Нет. Все предыдущие годы я верил тому, что он умер. И только на смертном одре мать призналась, что он жив и я должен его найти.

– Ничего страшного я в этом не вижу. Стоит ли терзаться из-за такого пустякового обмана.

– Но дело в том, что я не богач, за которого себя выдавал. Все, что у меня есть, это несколько фунтов. Мать была очень богатой, и жил я как знатный человек. А потом не осталось ни миллима. От нее мне достались только брачное свидетельство и фотография отца, чтобы я мог подтвердить наше родство. Кроме этого я ни на что не гожусь.

Ее ясные глаза потемнели. А как бы она реагировала, если бы он признался, чем занималась его мать и откуда их доходы.

– Я вижу, ты расстроена.

– Нет. Хотя, надо признаться, ты меня огорошил.

– Я недостоин тебя. И не прощу себе, что обманывал тебя.

– Я хорошо понимаю, почему ты не сказал мне сразу всей правды.

– Хуже всего то, что ты увлеклась непорядочным человеком.

– И твоя любовь – тоже обман?

– Нет, ни в коем случае! Я всем сердцем люблю тебя. Она вздохнула.

– Значит, любовь заставила тебя сознаться во лжи?

– Конечно, так.

– И ты от всей души раскаиваешься?

– Но именно поэтому я должен покинуть тебя.

– Но почему же, Господи? – выдохнула она.

– Банкрот, безродный, без профессии.

– Отсутствие денег не так уж важно, это временно. Ты не нужен родне, ну что ж, и мы в них не нуждаемся. Но я верю в то, что ты на многое способен.

– Сомневаюсь. Нет диплома, нет образования, опыта работы. Поэтому единственная надежда на отца.

– И отец тебе все это заменит?

– Мать объяснила мне, что он знатная персона, занимает видное положение в обществе.

Она неуверенно сказала:

– Но объявление, фамилия, телефонный справочник…

– Да. Я теперь не верю, что он вельможа. Такие люди известны. В Каире его нет. Это, правда, не означает, что он не может быть известной личностью в той или иной провинции.

– Но ведь ты вчера его видел?

– Так мне показалось. Но я больше ничему не верю.

– И сколько ты еще намерен ждать?

– Я больше не хочу терять время ни на поиски, ни на ожидание.

– И что потом?

– Не знаю. Все пути для меня перекрыты. Но мне следует вернуться в свой город. Буду искать любую работу или покончу с собой.

– И еще утверждаешь, что любишь меня, – сказала Ильхам, кусая губы, чтобы не расплакаться.

– Да. Всем сердцем.

– А сам думаешь об отъезде или самоубийстве.

– Я чувствую, что зашел в тупик.

– Но ты же любишь меня. И я тебя люблю.

– Ни на что я не гожусь. Зачем я тебе такой? – с трагической обреченностью проговорил Сабир.

– Не отчаивайся, наберись терпения. Я тебя не оставлю. – Мечтал найти отца и тебя необдуманно увлек своими иллюзиями.

– Работа! Вот что решит нашу проблему. – Но я же говорил, что ничего не умею.

– Дай мне время подумать, и все будет в порядке. А преступление, которое я совершил? Нет, уже не в нашей власти повернуть события вспять. Слишком поздно. Признание погубит все. Но и вечно носить маску невозможно.

– Нет, не получится так, как нам хочется.

– Дай мне денек-другой, – решительно сказала Ильхам. – И не принимай никаких решений до нашей следующей встречи. Я знаю, чего хочу.

Ну скажи ей, кем была твоя мать. Скажи, что ты вчера натворил. Скажи, что ты кровью обручен с другой. Признайся, что тебе хочется заорать так, чтобы земля задрожала.

12

А вот и полицейские, окруженные толпой зевак. Как и представлял себе в течение всего дня. Итак, старик умерщвлен, преступление обнаружено, идут поиски убийцы. Пути к бегству отрезаны. Уйми эту дрожь, держи себя в руках, хоть умри. Пусть навсегда забудется невидящий взгляд старика. Забудь о том звуке, который он издал, умирая. Возвращение в гостиницу тяжко и страшно, как признание в содеянном. Даже план, который уже выполнен, снова мысленно обсуждается, словно еще не приведен в исполнение. Надо было съехать из гостиницы за неделю до преступления. Сам черт тебя надоумил. Да что уж теперь? Иллюзии могут только с ума свести. Кто бы поверил? В разгар этого ужаса голос нищего продолжает свои славословия. Он протиснулся сквозь толпу зевак. Дорогу преградил полицейский. Сабир удивленно спросил:

– Что произошло? Я постоялец этой гостиницы. На пороге появился Мухаммед Сави. Лицо его было бледно, на нем застыло выражение страха. Указав на Сабира, он чуть слышно произнес:

– Пусть войдет.

– Что случилось, дядя Мухаммед? – взволнованно спросил Сабир.

– Дядюшку Халиля убили, – ответил тот со слезами в голосе.

– Убили?!

– Нашли его в постели убитым, будь прокляты злодеи. В вестибюле Сабир увидел полицейских и репортеров. На месте Халиля сидел следователь, а справа от него, на обычном месте Керимы, еще один мужчина. Следователь корпел над какими-то бумагами, целую стопку которых он держал в руках. По другую сторону стола застыл один из постояльцев. Тот, что сидел на месте Халиля, чем-то напомнил Сабиру отца на фотографии. Внезапный интерес к этому человеку почти отвлек его от беспокойства, которое его не покидало. Но тут же обнаружил, что мужчина довольно молодой, а когда присмотрелся, понял, насколько безосновательной была его фантазия – никакого сходства с отцом. Остаться здесь или пройти в свой номер? После короткого колебания направился к себе, но его остановил тот, что сидел на стуле Керимы: