Анита Миллз - Опасная игра

• Название: Опасная игра
• Автор: Анита Миллз
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999

Скромная, прелестная учительница с Восточного побережья и профессиональный игрок, скрывающийся от полиции, — судьба свела их вместе на просторах Техаса. Случайные знакомые, вынужденные выдавать себя за супружескую пару, они только и думали, как избавиться друг от друга, но, когда миновала смертельная опасность, оказалось, что чувство более необъятное, чем бескрайние техасские просторы, связало их неразрывными узами.

---

— Так, значит, ты купил мне чужое платье?

— Да. Поначалу сеньора Фелиция и слышать об этом не хотела, но я добавлял ей доллар за долларом, пока она наконец не уступила.

— И сколько же оно стоит?

— Разве твоя мама не научила тебя не спрашивать, сколько стоят подарки? — ответил он вопросом на вопрос.

— Наверняка больше тех десяти долларов, которые я у тебя просила за платье, ведь так?

— В общем, да.

— Наверно, намного больше?

— Скажем, немного больше. Ну ладно, идем, — сказал он, предлагая ей руку. — Сто лет не ел приличной пищи.

— И сколько же это — «немного больше»? — продолжала она настаивать. — Мне уже становится ужасно неловко, что я надела его.

— Мне хотелось его купить, Рена.

— Но почему?

— Даже не знаю. Может быть, потому, что вспомнил твои слова — ну, что после того, как ты продашь ферму, снова поедешь в свою Пенсильванию и станешь учительствовать. Не думаю, что у тебя будет возможность купить себе нечто подобное. Тебе придется всю жизнь быть практичной.

— Да, но все-таки…

— Женщине время от времени необходимо радовать себя чем-то приятным, — сказал он, прервав ее, а затем, когда швейцар распахнул перед ними дверь, пропустил ее вперед. — Может быть, если не возражаешь, прогуляемся по набережной?

— Мне показалось, кто-то умирает с голоду.

— Так оно и есть. Но мне хотелось сперва показать тебе город. Пока ты отдыхала, я выходил подышать свежим воздухом. Знаешь, в Сан-Антонио есть неплохие места. — Он приостановился и снова предложил ей руку. — Вечер еще только начинается, Рена. Неплохо было бы пройтись для начала, а потом мы поужинаем, и я тебя пораньше доставлю назад, чтобы ты хорошенько выспалась перед отъездом.

Рука его под ее рукой была такой сильной, такой надежной. Увы, им больше никогда не придется прогуливаться таким образом, так задушевно беседовать. Ей стало вдруг страшно от этой мысли.

— Надо полагать, в Сан-Анджело тоже есть с кем играть в карты, — сказала она, понимая, до чего нескромно и навязчиво себя ведет.

— В общем-то, да, — ответил он без особого энтузиазма.

— Скажи, а что ты, собственно, собираешься дальше делать? — напрямик спросила она.

— Трудно сказать…

Ответ был уклончивый, но иного она и не могла ожидать.

— Ах вот как.

— Я не создан, Рена, для домашнего очага, — сказал он без околичностей. — И я не тот, кто тебе нужен.

— Я имела в виду не себя, Мэтт. Я спрашивала вообще.

— А я вообще и ответил. Тебе нужно продать свою ферму и возвращаться к себе в Пенсильванию. Твой дом там.

— Я так и собираюсь сделать. Если только мне не встретятся те люди опять, я, как только будет продана ферма, вскочу в первую же почтовую карету и поеду домой.

— Знаешь, я немало об этом думал. Мне кажется, они все-таки могли тебя принять за кого-то другого. Или перепутали имя.

— А я тебе о чем все время твержу? — упрекнула она его. — Сама мысль о том, что у меня есть нечто такое, чего стоит так домогаться, кажется мне просто смехотворной.

— Кроме, конечно, очевидного.

— Вряд ли тот тип по имени Гиб стал бы меня из-за этого убивать.

— Да, не похоже на это.

С тех пор, как они приехали в Сан-Антонио, Мэтт не переставал бороться с собой, доказывая себе, что с Вереной будет все в порядке, — ему очень хотелось в это верить. Так он чувствовал себя спокойнее. Его не должно было сейчас что-то обременять. Он не мог себе этого позволить. Она, впрочем, тоже. Ей меньше всего на свете нужно было влюбляться в данный момент в такого человека, как он.

— Какая красивая река, Мэтт.

— Очень.

— И сколько в ней изгибов и поворотов. Смотри, на солнце вода вспыхивает, как золото, а в тенистых местах сверкает, как серебро.

— И правда.

Они остановились в тени дерева и некоторое время молча смотрели на реку.

— Она такая же неторопливая и сонная, как и сам город, — проговорил он и посмотрел на Верену. На ее лице играли тени от непрестанно колышущихся деревьев, а ее каштановые волосы в лучах заходящего солнца казались золотистыми. Она смотрела на него своими чарующими светло-карими глазами, и он на минуту забыл, кто он такой и где он сейчас. Протянув руку, он кончиками пальцев поправил ей выбившуюся прядь волос:

— Господи, Рена…

Он осекся, а затем решительно произнес:

— Нет, я не могу с тобой ехать, просто не могу.

— Я знаю.

— Видишь ли, мужчины и женщины не могут быть хорошими друзьями.

— Но почему?

— Именно потому, что они мужчины и женщины. Дружба всегда переходит во что-то другое. А когда этому другому наступает конец, то между ними ничего не остается. Ты мне нравишься, Рена, и мне хотелось бы, чтобы все так было и дальше.

— Не припомню, чтобы я предлагала тебе себя.

— Я и не говорю такого. Просто пытаюсь объяснить тебе кое-что.

— Например, почему ты купил это платье?

— Я и сам не знаю, почему его купил, — клянусь тебе, не знаю. Наверное, хотелось сделать тебе приятное — чтобы у тебя осталась обо мне хоть какая-то память.

— Мэтт…

— Что?

— У меня мало знакомых мужчин, и всегда было немного. Но я хочу, чтобы ты знал: несмотря на все колкости и гадости, которые я тебе говорила, я очень ценю все, что ты для меня сделал, и благодарна тебе за это. Мне хотелось бы думать, что, может быть, мы не похожи на всех других и что нам удастся остаться друзьями. Может быть, ты когда-нибудь приедешь в Филадельфию?

— Ну, Филадельфия — город большой, Рена.

— Я живу… — Нет, это бесполезно. Когда она возвратится, ей придется искать себе другое жилье. — Впрочем, не это главное, ведь правда?

— Пожалуй. Да и вряд ли я туда когда-нибудь попаду.

— Что ж, ты прав.

— Ну как, готова к приему пищи?

— А ты?

— Я — да. Неподалеку от гостиницы есть одно очень симпатичное заведение. Портье в гостинице сказал, что там отличная кухня, и я думаю, нам стоит проверить. Мне по-прежнему хочется угостить тебя бифштексом.

— Я согласна.

Назад они шли молча, не обменявшись за всю дорогу и двумя словами. Когда молчать стало невмоготу, она вдруг выпалила:

— Скажи, почему ты не можешь поехать со мной?

У него всегда находились нужные слова, чтобы уходить от прямого ответа, но на сей раз он решил сказать правду.

— Ты правильно догадалась тогда, в самом начале. — Он попытался улыбнуться, но не смог. — Дело в том, что я вынужден, как говорится, лежать на дне.

Не осмеливаясь смотреть ей в глаза, он направил свой взгляд на симпатичный домик в испанском стиле на другой стороне улицы.

— Меня разыскивает полиция, Рена. — Он больше не мог смотреть в сторону и твердо встретил ее посерьезневший взгляд.

— Теперь ты все знаешь и можешь, если хочешь, звать сюда стражей порядка.

— Думаю, я поняла это чуть ли не сразу, — тихо проговорила она.

— Ну и как?

— В каком смысле «ну и как»?

— Ты по-прежнему согласна отужинать со мной?

Она крепко сжала пальцами его руку и, прямо глядя ему в глаза, сказала:

— Меня не интересует, за что тебя разыскивает полиция. В чем бы там ни было дело, я все равно считаю тебя хорошим человеком. Если бы не ты, я, думаю, сейчас не стояла бы здесь.

— Что ж, по крайней мере мы не остались в долгу друг перед другом. — Глубоко вздохнув, он произнес совсем другим тоном: — Думаю, я уже созрел для бифштекса.

— Пожалуй, я тоже.

Испанский ресторанчик, о котором шла речь, оказался совсем небольшим, но на каждом столе была постелена белая чистая льняная скатерть и стояла красивая масляная лампа. После энергичного жестикулирования и объяснений на смеси ломаного английского и ломаного испанского языков был в конце концов сделан заказ. Когда официант ушел, Мэтт откинулся назад, прислонившись спиной к белой стенке, и сказал:

— Только Богу известно, что нам с тобой принесут.

— Главное, чтобы оно разрезалось ножом и протыкалось вилкой, остальное меня не волнует, — уверила его она.

— Настолько проголодалась?

— Очень.

Оглянувшись вокруг и убедившись, что их никто не подслушивает, она наклонилась к нему через стол и после некоторых колебаний спросила:

— А что будет, если тебя поймают?

— Отправят назад, будут судить, а потом повесят.

— Что ж, тогда понятно, почему ты скрываешься. А ты действительно виновен?

— Если даже и так, думаешь, я бы тебе признался? — отозвался он.

— Не знаю. Хотелось бы думать, что да.

— Ни разу еще не встречал виновных, которые бы не утверждали, что они невиновны.

— Да, наверное, ты прав — кому хочется быть повешенным?

— В том-то и дело.

И вдруг он понял, что ему очень не хотелось, чтобы она думала о нем плохо:

— По сути говоря — можешь мне верить или нет, — это была самозащита. Ну а теперь, когда все стало на свои места, я бы предпочел поговорить о чем-нибудь другом — ведь это твоя последняя ночь в Сан-Антонио.

Желтое пламя в лампе горело ровно, не мигая; на лице Мэтта Маккриди легла продолговатая тень, придав ему несколько зловещий вид. Но ей неудержимо хотелось прикоснуться к нему, и она, протянув руку через стол, сжала его горячие пальцы.