Бригита Йосифова - Декабристы

• Название: Декабристы
• Автор: Бригита Йосифова
• Издательство: Прогресс
• Жанр: История
• Год: 1983

---

В тот же день, 12 декабря 1825 года, произошло еще одно событие, которое потрясло Николая. В девять часов вечера в Зимний дворец явился 22-летний молодой человек. Это был адъютант генерала Бистрома, командовавшего гвардейской пехотой. Подпоручик Яков Иванович Ростовцев доложил дежурному генералу во дворце, что должен явиться к великому князю Николаю, чтобы лично вручить пакет якобы от генерала Бистрома.

Николай взял пакет у дежурного офицера и направился в свой кабинет. Распечатал его и прочитал следующую записку: «Ваше императорское Высочество! Всемилостивейший государь! Три дня тщетно искал я случая встретить Вас наедине, наконец принял дерзость написать к Вам. В продолжение четырех лет с сердечным удовольствием замечал я Ваше расположение ко мне…»

Далее в своей записке Ростовцев сообщал Николаю о существовании заговора против династии, о подготовке восстания членами Тайного общества. Проходит несколько минут… Ростовцев стоит навытяжку при дежурном офицере и ждет… Он предал своих самых близких друзей, предал своего кумира Рылеева, донес о заговоре.

Правда, Ростовцев не назвал ни одного имени в своей записке. Он лишь предупреждал Николая, что если вновь будут выведены войска, чтобы присягнуть в верности Николаю, то начнется бунт.

Прошло довольно много времени, наконец дверь растворилась и вышел Николай. Он обнял Ростовцева, предложил ему дружбу, спросил, какой награды желает.

Но время неумолимо идет. Николай не имеет возможности для пространных сентиментальных разговоров. Он спешит скорее написать манифест о своем восшествии на престол. Необходимо созвать заседание Государственного совета. Необходимо огласить манифест и подписать его перед членами Государственного совета.

В воспоминаниях будущего императора читаем об этом: «Я приблизился к столу, сел на главное место и сказал: „Я выполняю волю брата Константина Павловича“. И вслед затем начал читать манифест о моем восшествии на престол. Все встали со своих мест, и я также. Все слушали с глубоким вниманием и, когда я закончил читать, глубоко мне поклонились, при этом отличился Н. С. Мордвинов, который стоял прямо против меня. Он первым встал и ниже всех стал кланяться, что мне показалось довольно странным».

Но вернемся к предыдущим событиям и вновь взглянем на записку Ростовцева, который предупреждал Николая, что можно ожидать недовольства и брожения в войсках… 22-летний подпоручик дружен с поручиком князем Е. П. Оболенским, также адъютантом в штабе гвардейской пехоты при генерале Бистроме. Несколько вечеров подряд Ростовцев встречал у князя Оболенского в гостях Трубецкого и поэта Рылеева. И всякий раз

Оболенский просил его покинуть дом, так как предстояли частные разговоры по важным делам.

«Хорошо зная безмерное честолюбие и сильную ненависть князя Оболенского и Рылеева к великому князю и, в конце концов, видя их беспокойство, смущение и непрерывные совещания, которые не предвещали ничего хорошего, я откровенно не знал, что делать, — пишет в своих воспоминаниях Ростовцев. — Никогда не было более подходящего случая к недовольству. Мысль о несчастье, которое может ожидать Россию, не давала мне покоя: я забыл еду и сон. Наконец 9 декабря отправился к Оболенскому и сказал ему: “Великодушный князь, нынешнее положение России меня пугает. Прости меня, но я подозреваю тебя, что имеете злые намерения против правительства. Дай бог, если я ошибаюсь”».

Князь Оболенский попытался было продолжать разговор, отвечая уклончиво, но неожиданно его вызвал генерал Бистром, и разговор прервался. На следующий день Оболенский сам нашел Ростовцева и сказал ему:

— Любезный друг, не воспринимай слова за дела. Все это пустое. Бог милостив. Ничего не может случиться.

— Ну, а все-таки, расскажи мне о ваших планах, — продолжал настаивать Ростовцев.

— Я не имею права тебе что-нибудь рассказывать.

— Что-то недоброе тебя угнетает, Евгений, но я тебя спасу даже вопреки твоей воле. Исполню свой долг добропорядочного подданного и еще сегодня сообщу Николаю Павловичу о недовольстве. Случится ли что-нибудь или нет, но я сделаю это.

Два дня спустя после этого разговора Ростовцев снова пошел в гости к Оболенскому, где застал более двадцати человек офицеров, среди которых единственным гражданским лицом был Рылеев. Эта встреча такого множества офицеров, которые с приходом Ростовцева стали перешептываться друг с другом, окончательно рассеяла все его колебания. В тот же вечер он написал письмо Николаю.

Но Ростовцев имел свои понятия о чести. Он сделал копию со своего письма к Николаю и на другое утро, 13 декабря, вновь отправился к Оболенскому. Там опять был Рылеев.

С некоторой торжественностью Ростовцев остановился в дверях и произнес чуть ли не речь. Он сообщил, что уже вручил в руки Николаю предупреждение о готовящемся бунте. Присутствовавшие слушали его внимательно, но ничего не говорили. Он подал им копию письма. Рылеев его взял и стал громко читать… Оба декабриста сильно побледнели.

Оболенский возмущенно спросил:

— Откуда и как ты решил, что мы готовим бунт? Ты злоупотребил моим доверием и изменил дружбе. Великий князь знает о либералах и один по одному всех переловит. Ты же должен умереть прежде других и, таким образом, станешь первой жертвой.

Рылеев же бросился к Ростовцеву, горячо его обнял и сказал:

— Нет, Оболенский! Ростовцев не виноват, что думает не так, как мы! Не спорю, что он злоупотребил твоим доверием. Но какое ты имел право быть излишне откровенным? Он поступил так, как ему подсказывала совесть, жертвовал своей жизнью, когда шел к великому князю, а теперь вновь рискует своей жизнью, придя к нам. Ты должен его обнять как одного из благороднейших людей.

Оболенский подошел к Ростовцеву, обнял его и прошептал побледневшими устами:

— Да, я его обнимаю. Но хотел бы задушить в своих объятиях.

Перед молодыми революционерами стояла страшная дилемма: дворец знал, что готовится бунт. В руках декабристов было и доказательство — письмо Ростовцева к Николаю.

Н. А. Бестужев выслушал тревожный рассказ Рылеева и Оболенского и сказал:

— Это письмо никому не показывайте. Нужно действовать! Лучше будет, если нас арестуют на площади, чем дома в постели. Лучше пусть узнают люди, за что мы погибли, чем будут удивляться нашим незаметным исчезновениям из общества и если никто не узнает, где мы и за что погибли.

Рылеев с восторгом одобрил эти слова.

— Наша судьба уже решена! — воскликнул он. — Я уверен, что погибнем, но наш пример будет жить. Принесем же себя в жертву во имя будущей свободы Отечества.

Итак, решено: восстание!

Штабом предстоящего восстания стал дом Кондратия Рылеева. Целыми днями здесь толпятся офицеры. Приходят декабристы с последними новостями из дворца, из полков, морских экипажей.

Сергей Трубецкой тих и задумчив. Правда, он никогда не отличался пылкостью характера. Зато Рылеев прямо горит от восторга; он простужен, у него болит горло, но он не может оставаться в постели.

С лихорадочно горящими глазами он спрашивает у своих товарищей:

— Решим же?! Решим вопрос с императором?!

Выдвигаются различные предложения:

— Арестуем его и продержим в заключении до опубликования Манифеста.

Штейнгель пишет вступление к Манифесту, предлагая такой текст:

«Храбрые воины! Император Александр I скончался, оставя Россию в бедственном положении. В завещании своем наследие престола он предоставил Николаю Павловичу. Но великий князь отказался, объявив себя к тому не готовым, и первый присягнул императору Константину I. Ныне же получено известие, что цесаревич решительно отказывается. Итак, они не хотят, они не умеют быть отцами народа».

— Судьбу царской семьи должно решить Учредительное собрание. Если это собрание постановит, чтобы Россия стала республикой, то судьба Романовых решится законным путем. Если же будет сочтено сохранить монархический строй, то новому императору будет предоставлена лишь исполнительная власть, — говорил Трубецкой. Но тут же он быстро добавил, что этими словами он хочет лишь напомнить, что первым их шагом не должно быть цареубийство.

Здесь вмешиваются молодые Рылеев, Оболенский, Александр Бестужев, которые давно спорят и отвергают общие слова.

— Дворец должен оставаться священным местом! Если солдат станет распоряжаться там, тогда уже и сам черт его не остановит! — горячится Гавриил Батеньков.

— Подумайте! — взволнованно перебивает Кондратий Рылеев. — Если убьем императора, какая от этого будет польза? Это будет пагубно для всего нашего общества. Умы разделятся, образуются партии, поднимутся приверженцы августейшей фамилии. Все это приведет к междоусобицам и всяким ужасам народной революции!

— Что ты предлагаешь, Кондратий? — слышится со всех сторон.

— Но вместе с тем, если уничтожим всю императорскую фамилию, я думаю, что поневоле все партии объединят свои усилия или в крайнем случае легче будет их всех успокоить, — пытается доказывать Рылеев.