Жанна Монтегю - Укрощенная любовью

• Название: Укрощенная любовью
• Автор: Жанна Монтегю
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88590-181-3

Леди Беренис вынуждена была выйти замуж за незнакомца, с которым помолвлена с детства. Искра любви вспыхивает с первой встречи, но оба слишком горды и надменны, чтобы признаться в своих чувствах. Но сколько бы ни воздвигали они вокруг себя запретные барьеры ненависти, презрения и недоверия, их сердца предают их и навсегда бросают в объятия друг друга.

---

Она негодовала, потому что ее отсылали в постель, как ребенка, в то время как он останется здесь с Джульетт. Не вполне удовлетворенная заверениями Далси в обратном, Беренис хотела спросить Грега, не является ли эта женщина любовницей Себастьяна, но боялась показаться слишком заинтересованной; интерес предполагает не безразличие, а она ни за что бы не призналась, что муж ей не безразличен. Если Грег узнает, что помешает ему рассказать об этом другу? Она вспыхнула при мысли, что может дать Себастьяну такое преимущество, представляя, как он будет издеваться, как использует это, чтобы унизить ее.

Стараясь держать себя в руках, она холодно кивнула ему и прошла через толпу, но прежде, чем достигла двери, услышала, как Джульетт сказала Себастьяну:

– Приходи в мою хижину, граф! Я кое-что тебе покажу.

Беренис заставила себя не оглянуться. Боль пронзила ее – этот ужасный уничтожающий огонь ревности. Боль так сжимала ей сердце, что Беренис прижала руки к груди, когда бежала через холл. Оказавшись, наконец, одна, она прислонилась к двери спальни, обретая утешение при виде того, как преобразилась комната их с Далси усилиями. Теперь все здесь было устроено с тем интимным уютом, который может создать только женщина, и у Беренис появилось необъяснимое желание, чтобы Себастьян увидел это, чтобы засветились его глаза и чтобы он подарил ей свою неповторимую, чудесную улыбку – быть может, даже немного похвалил ее.

«Дура, – сказала она себе строго, раздеваясь и вешая платье на стул, затем сняла сорочку через голову и села, чтобы развязать ленточки туфель и снять чулки. – Как можешь ты ждать его одобрения? Ты безразлична ему. Он, возможно, даже никогда не войдет в эту комнату. Он будет проводить ночи с Джульетт. Разве ты не слышала, как она открыто пригласила его к себе?»

Она надела ночную рубашку, усталая, измученная физическим трудом и тяжелыми мыслями. Даже Далси покинула ее – она была где-то в освещенном луной саду с Квико. Беренис завидовала тому, как ее служанка относится к мужчинам – она, казалось, влюблялась без колебаний. Беренис не могла любить так беззаботно. Она была из тех глубоко переживающих страстных женщин, которые могут отдать разум, тело и душу лишь одному мужчине в своей жизни. Как тяжело жить, имея такую чувствительную натуру – тяжело и невыносимо больно, как она обнаружила…

Беренис беспокойно подошла к окну, распахнула разбитую стеклянную дверь и вышла на террасу. Ночь окутывала все вокруг – прохладная, синяя ночь, которая, казалось, сочилась из облаков. Высоко в небе плыла бледная луна, заливая мягким светом поляну и деревья. Опершись руками о каменную балюстраду, она смотрела на поросший травой прямоугольник земли, который когда-то был газоном.

Внезапно она заметила две фигуры, направляющиеся к ряду покрытых пальмовыми листьями хижин на другой стороне лужайки, где жил кое-кто из слуг. По росту она сразу узнала мужчину – это был Себастьян, а рядом шла женщина, опираясь на его руку, тесно прижимаясь к нему, и их тени пересекались. Это была Джульетт.

Беренис застыла, словно скованная параличом, который на миг сделал ее беспомощной. Значит, это правда. Не оставалось даже надежды. Джульетт – его любовница. Беренис почувствовала себя так, словно с нее грубо сорвали всю ее привлекательность, всю ее женскую силу, жестоко вырвали все чары. Внезапно она забыла, как ненавидит его и как хотела закрыть дверь спальни, чтобы он не вошел. Сейчас ей хотелось только одного – плакать. Реальность предстала перед ней, безжалостная и неизбежная. Он не хотел ее.

Это было унизительно! Это сводило с ума! О, она потратила столько времени, вычищая эту комнату, чтобы добиться его одобрения, в то время как они с Джульетт, должно быть, посмеивались над ней. Ей безумно захотелось вонзить ногти в его лицо, ударить его! Желание причинить ему боль немного облегчило ее собственные страдания, словно заряжая энергией.

Она мерила шагами комнату, и ее пеньюар развевался позади, словно крылья гигантского мотылька. Она сжала кулаки, доводя себя до исступления, чтобы унять острую боль в сердце, избавиться от ощущения, что все ее существо – сплошная кровавая рана. Увидеть его вздрагивающим от боли – это было бы пределом мечтаний!

Но ведь только прошлой ночью она хотела заботиться о нем, любить его, умереть за него, если понадобится, всем сердцем принимая слова клятвы у алтаря – любить, почитать и повиноваться, в радости и печали, в болезни и в здравии…

Постепенно это неистовство сгорело, лишив Беренис последних сил, но все равно она твердо решила не ложиться на эту роскошную кровать. Она не доставит ему удовольствия увидеть ее, томящуюся в ожидании, в то время как он возвращается, крадучись, за полночь, еще храня запах другой женщины. В комнате была еще кушетка – изысканная, орехового дерева, обитая малиновым плюшем, который так сильно выгорел, что приобрел мягкий нежно-розовый оттенок. Беренис стащила с кровати одеяло и устроилась на кушетке, слишком уставшая, чтобы плакать, погружаясь, наконец, в глубокий сон.

Час спустя появился Себастьян. Бросив куртку на спинку стула и сняв сапоги, он стал искать ее глазами, заметив лежащую повсюду женскую одежду и обнаружив, что комната сверкает чистотой. Он прошел босыми ногами по вычищенным половицам и остановился, увидев Беренис, спящую на кушетке. Хмурый взгляд постепенно сменился нежной улыбкой, когда он стоял и смотрел на нее. Он смотрел, как мягко двигалась ее грудь под кружевом сорочки, когда она дышала, как волосы рассыпались, словно облако, по розовым подушкам, а черные ресницы подрагивали на персиковых щеках.

Такая невинность, такая беззащитность напомнили ему о вечерах, когда он на цыпочках входил в детскую, чтобы взглянуть на Лизетт. Кажется, прошла целая жизнь с тех пор, как он несколько месяцев провел в замке Гийяр вместе с Жизелью и их ребенком, думая, что обрел покой и вечную любовь. Замок! Что с ним стало? Сожгли ли его революционеры? Возможно ли когда-нибудь вернуться на родину и снова ступить па ее величественную землю? И хочет ли он этого в действительности… Или воспоминания об умерших родителях и друзьях будут слишком тяжелыми?

Себастьян тяжело вздохнул, снова помрачнев. Он протянул руку, осторожно приподнял локон спящей жены, обвивая его вокруг пальцев и находя в этом странное утешение. Ему ужасно хотелось подхватить ее на руки и отнести на кровать, но мысль о том, что она снова начнет визжать и сопротивляться, была невыносима. Растревоженный этой неожиданно нахлынувшей волной нежности, он отвернулся, снял оставшуюся одежду и лег на кровать.

Но сон не шел. Он бы наверняка уснул – но не сейчас, не здесь, в этой комнате, которую он всегда любил и считал по-настоящему своей; не тогда, когда его жена лежит так близко на кушетке. Свеча горела рядом с ней, превращая все вокруг в причудливую игру серебристого мерцающего света и мягкой тени. Себастьян прислонил подушку к спинке кровати и оперся о нее спиной. Он взял сигару с туалетного столика, зажег и стал пускать кольца голубого дыма, плавно поднимающиеся к балдахину. Беренис проснулась, уставилась на него и сонно спросила:

– Почему ты здесь?

– Это моя комната и моя кровать. – Он отвечал ровным голосом. – Ты сделала ее очень уютной…

– Да. – Этот прозаический разговор в середине ночи звучал как-то странно. Она хотела спросить его о Джульетт, но как это сделать, не выдав себя?

– Ты поздно… – начала она. – У тебя было какое-то дело с этой женщиной?

– Да, но тебя это не касается. – Он пристально смотрел на нее со слабой улыбкой на губах.

Ах, Боже, думала она, эти губы, заставляющие ее забывать обо всем… Трепетная дрожь пробежала по ее телу. Молчание тянулось так долго, что ей хотелось закричать.

– Меня не касается, когда в середине ночи мой муж решает посетить другую женщину по ее приглашению? – Она ринулась в атаку, изо всех сил пытаясь побороть то смятение, которое он всегда вызывал в ней, когда был рядом.

– Не больше, чем меня, когда несостоявшийся любовник все никак не может оставить своих безнравственных намерений по отношению к моей жене. Как бы я хотел упрятать его подальше!

– Он не совершил преступления!

– Джульетт тоже. – Он погасил сигару в пепельнице, набросил халат и, подойдя к ней, протянул руку и стал играть с локоном, лежащим у нее на плече. Беренис дрожала.

– Возможно, – прошептала она, желая, чтобы он рассказывал ей о креолке.

– Разве ты не любишь Перегрина и не хочешь принадлежать ему?

– Я никогда не говорила, что люблю его, – поправила она, чувствуя, как волны дрожи проходят по ней от его прикосновения.

– Я и не думаю, что это так, – парировал он, все еще держа прядь ее волос, но теперь положив руку на грудь. – Никогда не видел, чтобы ты пролила по нему хотя бы одну слезу.

– Ты не знаешь, что я чувствую! – Она выгнула спину, чтобы избежать прикосновения его руки.