Григорий Полянкер - Друзья детства

• Название: Друзья детства
• Автор: Григорий Полянкер
• Издательство: Радянський письменник
• Жанр: Современная проза
• Год: 1980

Это книга о добрых, смелых, отзывчивых и жизнерадостных людях, людях разных поколений, судеб, национальностей, которых объединяет большая любовь к Родине.

Книга состоит из двух частей: «Маленькие повести» и «Веселые рассказы». Наряду с раскрытием положительных образов наших современников. В рассказах высмеиваются мещанство, карьеризм, корыстолюбие.

---

Положение оказалось более сложным.

Оказывается, запоздавшие грузчики где-то поймали шарманщика с его общипанным попугаем и затащили его в театр, вытолкнули на сцену, потребовали играть.

Старый бородатый цыган шел на сцену, как идут на плаху. Он никак не мог понять, что здесь происходит и куда его тащат.

– Послушай, Макар, поддавай жару! Видишь, какая свадьба здесь идет, только без музыки.

– Не стесняйся, Макар! Сам бог тебя привел сюда. Видишь, наши артисты уже охрипли и с ног валятся. И музыки у них нет.

– Поддай жару, шкалик тебе поставим! – доносились со всех сторон дружеские голоса.

– Попка дурак! Попка дурак! – несвоим голосом закричал попугай, увидав знакомую публику.

Зал хохотал, а старый цыган ожесточенно закрутил ручку шарманки.

Публика сразу, казалось, забыла, зачем она сюда пришла.

Все смотрели на цыгана, на попугая и слушали музыку, которую слыхали уже тысячу раз.

Я почувствовал, что спасен. Мои братишки и сестрички все еще не сводили с меня насмешливых глаз, строили мне рожи, и я не в силах был удержаться, смеялся в самых неподходящих моментах, но ничего с собой не мог поделать.

Тут я увидел нахмуренное лицо папы. Он на меня смотрел такими глазами, что я не знал, куда деваться. Да, мне от него крепко попадет. И черт меня дернул переодеться в этот дурацкий балахон, ермолку, вымазаться сажей и глиной. Теперь мне ребятишки прохода не дадут. Все будут меня дразнить. А что скажет отец – я боялся даже подумать. Хоть домой не возвращайся.

Нет, вам незачем было мне завидовать. По глазам Кивы я понял, что не ударил сегодня лицом в грязь, танцевал, выкручивался прилежно, слушал все его команды, и он мною остался доволен. Но я был обессилен и насквозь пропотел.

Нет, никаким мороженым, никакими котлетами больше меня на сцену не заманите. Это было в последний раз.

А тем временем, старый цыган с суровым лицом неустанно скрипел на своей шарманке. И время от времени его попугай извергал:

– Попка дурак! Макар дурак! Макар дурак!

И все это вызывало у публики бешеный восторг. Можно поклясться, что ни бендюжники, ни грузчики в жизни так не орали, не смеялись, как в этот субботний день.

После вихрястого танца Кива Мучник пришел немного в себя, подошел ближе к цыгану, кивнул ему, чтобы играл потише, и запел своим божественным голосом песенку, которую весь зал дружно подхватил:

– Йоме, Йоме, спой мне про девочку:
чего хочется ей?
– Ей хочется в новых ботиночках гулять.
– Так придется заказать!
– Нет, ой мамочка, нет! Не это нужно мне —
другое на уме!
– Йоме, йоме, спой мне про девочку,
чего хочется ей?
– Ей хочется в новом пальтишке гулять.
– Так придется покупать!
– Нет, ой мамочка, нет!
Не это нужно мне, – другое на уме!
– Йоме, Йоме, спой мне про девочку:
чего хочется ей?
– Ей хочется замуж, чтобы с мужем гулять.
– Так придется свата звать!
– Да, ой мамочка, да!
Давно бы угадать!
Ой мамочка, когда?

Едва он закончил эту незамысловатую песенку – казалось, в зале грянул ураган, трудно было унять публику. Она так кричала, так хлопала, как бендюжники еще в жизни не хлопали.

И, воспользовавшись этой неожиданной бурей, мы с Кивой смылись незаметно для публики. И на этом представление окончилось.

Только тогда, когда мы прибежали на пустырь, что неподалеку от нашего дома, почувствовали себя, будто заново родились на свет. Сняли чужое тряпье, ермолки, бороды, парики и стали похожи на людей. Приводили себя в божеский вид, вытирали рукавами сажу с лица, краску. Мы были безмерно рады, почти на седьмом небе. Спасибо братьям – бендюжникам и грузчикам, что не избили нас. Могло дело кончиться куда трагичнее.

Успокоившись немного после пережитого, я отправился в свое постоянное убежище, в конце нашей улочки, за сгоревшим заезжим домом, где возвышался целый лес бурьяна и где постоянно в минуты опасности прятался я с Кивой и никакой черт нас не мог найти. Даже не все из моих братишек знали наше укромное местечко. Сегодня же решил здесь вовсе заночевать. Бежать домой, где меня встретит с ремнем отец, не очень-то хотелось после всех переживаний.

Хорошо Киве Мучнику, что отец его нeбольшой любитель театрального искусства и на представление не пришел. Пообедав дома, слегка закусив и выпив добрую чарку по случаю святой субботы, он лег и тут же уснул сном праведника, и рухни теперь весь городок – он не проснулся бы, а продолжал спать.

Мне показалось, что на этом кончились моя театральная карьера и все мои муки. Я вытянулся и, почувствовав блаженство рая, глядел в синее чистое небо, где не было ни одной тучки и вообще никакой опасности мне не грозило.

6

Когда исчез мой дружок, я и не заметил. Он будто сквозь землю провалился. Прошло, казалось, совсем немного времени, как я услышал быстрые шаги в бурьянах, сильное сопение и не на шутку испугался.

Какой дьявол может сюда явиться? Здесь волкам впору водиться.

Но это были не волки, а сам Кива Мучник.

Большие воспаленные глаза его сверкали неспокойным блеском. Он весь был красен, как бурак, чем-то встревожен. С трудом переводя дыхание, Кива нагнулся надо мной и сказал:

– Давай быстренько поднимайся, дело есть. Только смотри. Молчок. Между нами… Понял?

Я испуганно посмотрел на него:

– Ты что, какую-то новую чушь затеял? Хватит с меня одного театра!.. – И я сердито отвернулся от него.

Кива разразился раскатистым смехом.

– А ты уж испугался? Лучше вставай, лодырь! Пойдем перекусим чего-нибудь… Я ведь тебе обещал мороженого и котлет. Те босяки разбежались, пусть теперь и кусают себе локти. А ты оказался мужчиной. До конца был со мной – значит, честно заслужил.

Оглянувшись пугливо, он поторопил меня:

– Давай, Борик, быстрее. Я голоден как собака, а ты, вижу, – как сто волков…

Я повернулся на другой бок и сквозь зубы процедил:

– Хватит с меня. Насытился твоим театром. Не морочь мне головы. Никуда больше с тобой не пойду. Хочешь, видно, втянуть меня еще в какую-нибудь халепу… Ищи ослов в другом месте!

– Брось дурака валять! Я не обманываю. Пошли, не пожалеешь. Достал немножко деньжат. Вот и погуляем. Покушаем, аж дым пойдет!

И потрогал карман, в котором солидно что-то хрустнуло.

Его глаза засияли задористыми искорками. Он вскочил с места и потянул меня за собой.

– Да брось ты дурака валять! – рассердился я. – Ведь сам видел, что ни единого билетика ты не продал. Откуда деньги?

– Откуда? От верблюда! Пусть тебя это не волнует. Расплачиваюсь за все я. Понял? Быстренько пошли!

Что ж, попробуем. «Чем черт не шутит, когда бог спит», – подумал я, внимательно посмотрев на возбужденного дружка, и поспешил за ним.

И куда, вы думаете, он меня привел, этот разбойник? На базар, к киоску, где продавали мороженое? Как бы не так!

Он меня привел в городскую столовую, вернее, ресторан с многообещающим названием «Франция», куда нас, малышей, на пушечный выстрел не подпускали.

Мы с замиранием сердца переступили порог ресторана и обомлели, увидев белые столики, огромные кадки, в которых росли пальмы, большой стеклянный шкаф вдоль стены, где красовались разноцветные бутылки.

Боже мой, куда этот тип меня притащил?! Не иначе, как вот-вот выйдет из-за прилавка тучный, как бочка, хозяин в белой куртке и прическе ежиком и сбросит нас со всех лестниц. И костей не соберут.

Я уже попытался было попятиться назад, но Кива меня задержал:

– Дурень! Куда ты? За свои деньги имеем право сидеть здесь хоть целый день.

И он меня усадил за чистый столик.

Я сидел и не дышал.

Ни я, ни мой отец, ни дед или прадед здесь никогда не бывали и не знали, что это такое.

Куда он меня притащил? Меня окатило холодным потом. Зачем он меня увел из моего милого убежища? Ведь я себя там чувствовал, как в своей тарелке, а тут… Если кто-нибудь из сидящих за соседними столиками меня узнает и расскажет отцу – мне не сдобровать!

Толстяк, сидевший за стойкой, подошел к нам, окинул холодным презрительным взглядом с ног до головы и процедил сквозь зубы:

– А ну-ка, немедленно убирайтесь ко всем чертям, пока я вас не схватил за шиворот и не выбросил! Быстро! Быстро!

Он покраснел как рак и засопел сердито:

– Что я вам сказал? Марш отсюда, бродяжки! Я могу дать по зубам…

– Что такое? – уставился на него Кива. – Что вы пристали? Мы не бродяжки, у меня есть деньги. Я заплачу, сколько будет стоить.

:– Деньги у вас есть? – скривилась бочка. – Дуля с маком у вас есть, я вас знаю… Нажретесь – и смоетесь не расплатившись. Проваливайте, пока целы.

– Может быть, дядя, вы так сделаете, но не мы… – резко сказал Кива и, отойдя в сторонку, достал бумажку и показал толстяку.

Круглая, как тыква, морда хозяина ресторана чуть вытянулась, и он одобрительно покачал головой – мол, все в порядке, можете сидеть, скоро мы вас обслужим наилучшим образом.