Юрий Крымов - Танкер «Дербент»

• Название: Танкер «Дербент»
• Автор: Юрий Крымов
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1986

Однажды ночью на борт танкера «Дербент» радио приносит весть о загорании нефти на танкере «Агамали». Несмотря на пожар, грозящий перекинуться на их судно, команда «Дербента» спешит на помощь.

Юрий Крымов погиб в сентябре 1941 года в бою у села Богодуховка на Полтавщине. Ему было тридцать три года. Жизнь писателя оборвалась в самом начале его творческого пути. В памяти советских читателей Юрий Крымов остался как автор прекрасных повестей «Танкер „Дербент“ и „Инженеры“.

В 1939 году за повесть «Танкер „Дербент“ писатель был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

---

– Мустафа только что сменился, Александр Иванович.

– Слушай, что я говорю! Электрикам перейти на резервное освещение. Мотор заглушить. Разбудить Гусейна да еще слесаря Якубова. А ты не волнуйся, сейчас все уладим.

– Есть разбудить… Уж как я вас искал, Александр Иванович!

«Скверная организация, – думал Басов, направляясь в Машинное отделение, – вахтенный механик боится машин, нервничает и ругает мотористов, а мотористы бегают по всему судну, разыскивают старшего механика. Скверная организация и… скверное руководство! В сущности, я плохой организатор, потому без меня не могут обойтись».

Он уже не чувствовал усталости, в нем закипало глухое раздражение против вахтенного механика, против мотористов, против самого себя, – раздражение, невольно заставлявшее его быть грубым и резким и возбуждавшее у подчиненных смешанное чувство страха и неприязни.

У дверей машинного отделения стоял Мустафа Гусейн, голый по пояс, в женском платке. Он потягивался, протирая глаза, и сонно улыбался.

– Поторопитесь, – сказал Басов, глядя поверх лица моториста отчужденным взглядом, – выспаться успеем потом. Да чего вы ждете, когда в машинном авария?

– Тебя жду, – промолвил Гусейн, продолжая улыбаться. – Я уже был там, остановил мотор и осмотрел его. Испорчен отсекатель, как я и предполагал. Сейчас начнем исправлять… А ты уж набросился на меня. Экой ты вредный!

– Да когда ты успел? – пробормотал Басов, краснея. – Говоришь, начали исправлять? Ну-ну…

– Меня давно позвали. А знаешь что? Тебе надо идти на боковую. Нельзя же так – вторые сутки без сна. Вон ты уж на людей бросаться начал.

– А ты не обращай внимания, – смущенно засмеялся Басов. – Это все проклятый ветер!

– Я и не обижаюсь. Только ты иди все-таки, не мешайся. Лишние люди – одна помеха, ты же сам говорил.

– Хо-хо. Гонишь, стало быть? Что ж, я пойду. А ты не напорешь, Мустафа?

– Еще что?

– Ну, прощай, Мустафа!

– Прощай.

Теперь уж окончательно спать, – думал Басов, переходя мостик. – И вовсе никто не ждал меня, и без меня отлично могут обойтись. А организация, нет, организация тоже неплоха. Вот они уже заглушили двигатель, определили аварию и подготовили все, чтобы устранить ее. Едва ли я сделал бы это быстрее. Среди них есть лучшие, есть такие, как Гусейн, и все вместе они лучше, чем каждый в отдельности, потому что дополняют один другого. И как я мог скверно подумать о них, когда шел сюда? И что именно я мог подумать? Нет, просто сказалась бессонница и ветер… ветер!»

ОСТРОВ ЧЕЧЕН

1

Она имела странный, обманчивый запах – эта красноводская нефть. Когда наставили шланги и полилась в люки темная шипучая жидкость, Догайло потянул носом и сказал:

– Будто монпансье или другая какая конфетка. Нюхай на здоровье!

И матросы нюхали. Было так, как будто пронесли по палубе поднос с горячим кондитерским печеньем. Потом как-то неприятно защекотало в носу. И Догайло, аккуратно освободив ноздри при помощи большого пальца, сказал уже без всякого удовольствия!

– Однако шибает!

А под конец и это прошло. Казалось, что качают по нефтепроводу обыкновенную сураханскую нефть. Только палубный матрос Фомушкин, стоявший возле люка, пожаловался, что у него заболели виски, а Догайло отошел опасливо к борту и уже ничего не сказал.

В Красноводске капитан получил новое распоряжение пароходства; взять на буксир теплоход «Узбекистан», потерявший самоходность во время шторма. Это было неприятное, хлопотливое дело; несмотря на это, Евгений Степанович был в хорошем расположении духа. Сутки шторма в открытом море, тревога и непосильное напряжение – все это осталось позади, как будто кто-то отлично все устроил, и потому Евгений Степанович чувствовал прилив дружеского расположения ко всем людям.

– Посмотрите, – говорил он Касацкому, – нет, вы посмотрите, какая прелесть! Белый городок, над ним скалы совсем красные. И золотые отмели вокруг голубой бухты. Удивительно красиво!

У Касацкого был нездоровый, усталый вид и коричневые мешки под глазами. На кителе, обсыпанном табачным пеплом, было множество складок, словно помощник валялся на кровати не раздеваясь.

– Город белый, это верно, – отозвался он насмешливо, – и скалы безусловно красные, не придерешься.

А вы нынче что-то уж очень веселенькие да розовенькие. С чего бы это? – Он медленно повернул голову, выпуклые глаза его неподвижно уперлись в капитанский галстук. – Впрочем, хорошо, что вы жизнерадостны. А я, знаете, привык заглядывать вперед. Вот кончился норд, все рады, а я нет. То есть и я доволен, конечно, но не так, как вы, потому что как только запоет во мне этот тоненький глупый голосок – радость, то тотчас я начинаю рассуждать, и выходит, что сколько ни пой, а под конец случится что-нибудь неприятное и придется играть «Разлуку».

– А потом опять ведь будет хорошо? Ведь будет?

– Не знаю. Может быть. Надоели мне отвлеченные темы. Вон стоит танкер «Узбекистан», видите, на той пристани? Следует осмотреть его, перед тем как взять на буксир. Пойдемте.

– Ах, еще эта буксировка! А отказаться-то и нельзя. «Узбекистан» потерял самоходность, а нефть в трюмы уже погружена, и надо ее вывезти.

– Придется буксировать этот утюг, ничего не поделаешь.

– Вы точно радуетесь…

– Да нет же, просто я вернул вас к действительности и доказал, что неприятности еще существуют. Вашу руку, жизнерадостный человек!

Они спустились на грузовую палубу и направились к сходням. Евгений Степанович потянул носом и приостановился.

– Чем это пахнет у нас? – спросил он с удивлением. – Неужели это нефть?

– А вы только заметили? Ну да, красноводская нефть. Что вы хмуритесь? Запах оригинальный, даже приятный.

Они шли, не торопясь, по берегу, и Касацкий говорил об интересных свойствах красноводской нефти – ароматических веществах и бензинах, содержащихся в ней, и о низкой температуре ее воспламенения. А Евгений Степанович думал о том, что Касацкий знает много такого, чего ,не знают другие штурманы, но почему-то не любит обнаруживать свои знания, и даже газеты читает в одиночестве, запершись у себя в каюте.

На «Узбекистане» их встретил добродушный рыжий толстяк, отрекомендовавшийся помощником капитана. Вместе они отправились на бак, осмотрели приспособления и условились о креплении буксира.

– Нам очень не везет, – жаловался толстяк, благодушно улыбаясь. – Зимою отремонтировались скверно, а теперь что ни рейс, то авария. Вчера заклинился вал, а погрузку все-таки произвели. Не порожнем же идти обратно!.. Но опять-таки, говоря между нами, это беззаконие, потому что палуба у нас не в порядке.

– В самом деле? – спросил Касацкий небрежно. – Ну, это обычная вещь.

– В одном месте заварили, но, как видно, недостаточно. Газом пахнет. А газоотвода у нас нет. Беззаконие…

– Нам надо вернуться, – заторопился Касацкий, – время, Евгений Степанович, время!

Рыжий зевнул и ушел в каюту. На палубе висело белье, развешенное для просушки, и лежали бухты троса. Евгений Степанович покачал головой.

– Загадили судно. Ах, подлецы, подлецы!

Почему-то Касацкий не пошел прямо к сходням, а завернул в противоположный проход палубы. Евгений Степанович покорно семенил за ним. По мере того как они приближались к юту, пряный запах усиливался, и у капитана защекотало в носу.

– Разве у них люки не задраены? – спросил он, принюхиваясь. – Что за черт! Вот уж действительно беззаконие!

Касацкий, не останавливаясь, обогнул надстройку и пошел к сходням.

– А у вас при себе та бумажка? – спросил он быстро.

– Какая?

– Ну, сегодняшняя радиограмма пароходства на счет буксировки «Узбекистана». Покажите-ка!

Он посмотрел бланк, сложил его и шевельнул ноздрями.

– Пришьем это к делу, – пробормотал он озабоченно, – для порядка, знаете.

– Ей-богу, откажусь буксировать, – вздрогнул Евгений Степанович, – вот сейчас пойду и отправлю телеграмму!

– Тише! Что вам такое показалось? Ну, палуба газит немного. Эка невидаль. У них есть разрешение регистра продолжать эксплуатацию. Если вы откажетесь – вас обвинят в срыве плана.

– Вы думаете?

– Уверен.

– Ах, собачья должность! – вздохнул Евгений Степанович. – Будь проклята минута, когда я согласился покинуть канцелярию.

2

Во время погрузки к сходням «Дербента» подошел человечек в фуражке с якорем. На вид человечку было лет пятнадцать, но держался он важно и даже напускал на себя некоторую суровость. В руке он держал записную книжку и был, как видно, очень любопытен, потому что все поднимался на цыпочки, стараясь разглядеть то, что происходило на танкере.

– Добрый день, – вежливо приветствовал он Догайло, – как поживаете?

– Да ты разве меня знаешь? – удивился боцман добродушно. – Откуда ты взялся?

– Нет, я вас еще не знаю, – возразил человечек, – но вы возьмете нас на буксир, и потому я пришел познакомиться. Здравствуйте, – кивнул он матросам, столпившимся у борта. – Я работаю радистом на «Узбекистане», меня зовут Валерьян.