Мишель Гельдлин - Ветер умирает в полдень

• Название: Ветер умирает в полдень
• Автор: Мишель Гельдлин
• Жанр: Детектив

Мишель Гельдлин – франкоязычный писатель, автор десяти романов и публицистических книг, которые неоднократно издавались и переиздавались в Швейцарии, Германии, США и Канаде. Книги М.Гельдлина, как, правило, вызывают широкие отклики в прессе. "Настоящий писатель-репортер, превращающий жизнь в предмет искусства", – говорят о нем литературные критики. В основе уже изданного во многих странах романа "Ветер умирает в полдень" – реальный факт, который потряс всю Америку. Информация о загадочной смерти молодого американца, растиражированная СМИ, долетела и до швейцарского города Веве, где жил Мишель Гельдлин. И писатель устремился в Вайоминг, где несколько месяцев собирая свидетельства очевидцев этой драмы. Так родился роман-детектив "Ветер умирает в полдень".

---

Имби впервые в жизни довелось расследовать смертный случай. Он был так потрясен гибелью Уоррена, покинутого на произвол судьбы, что не смог сдержать своего негодования. Его не предупредили, что о самоубийствах не принято кричать во все горло.

Шериф встает и наливает стакан ледяной воды из автомата в углу кабинета.

Марк Ларкин наблюдает за шерифом. Его дело – сторона: 3 февраля он заседал в суде в Шайенне. Он легко отвертится от наскоков прессы и возмущенной общественности, даже если они ополчатся лично против него.

Может, пожертвовать Фрименом, если народ потребует указать виновного? Но Фримен – прирожденный полицейский, его отец и дед были шефами полиции, и он работает так, что к нему трудно придраться. Да и зачем выставлять себя на всеобщее посмешище? Ведь, как на грех, в своем скрупулезном отчете Фримен по минутам расписал весь свой рабочий день. Тот факт, что тело Уоррена было найдено с большим опозданием, не объяснишь небрежностью полицейского. А люди будут шокированы, если узнают, что ночной патруль уже давно отменен.

Может, козлом отпущения сделать судью Имби? Но он сошлется на свою неопытность. И выкрутится.

– Нет, Имби новичок, Боб. Нас будут упрекать, что мы оставили его одного.

Если дело не удастся быстро замять, Ларкину придется порвать с шерифом Мановски. Кому он нужен со своими жалкими политическими играми, с помощью которых пытается обеспечить себе голоса и приличную пенсию? Ну, пенсию-то он получит раньше, чем ожидает. Помощник шерифа Слим или шеф полиции Марвин справятся не хуже.

"Я окружной лидер партии демократов, – размышляет следователь, – и у меня хватит сил, чтобы обойти все препятствия на будущих выборах. Я хочу остаться еще на четыре года и я останусь! Пусть только попробуют мне помешать! Да, я знаю, меня обвиняют в том, что пост судьи я использую для того, чтобы делать деньги: ведь о каждой смерти я узнаю раньше своего конкурента. Да, у меня действительно самое крупное похоронное агентство в штате. Но мне это не помешало во время предыдущих выборов. И меня уже трижды переизбирали на новый срок."

У шерифа нет такой популярности. Невыразительная личность. Он выиграл только потому, что влиятельные покровители обеспечили ему несколько лишних голосов, и он победил своего соперника, шефа городской полиции Кэла Марвина.

Должность шерифа утратила притягательность из-за неудачных предшественников Мановски. Одного шерифа губернатор был вынужден отправить в наркологическую клинику. Другой оказался взяточником и загремел на тридцать лет в федеральную тюрьму: он предупреждал содержателей подпольных игорных домов и проституток Рок-Ривера о тех облавах, что готовило ФБР.

Если придется отдать кого-то на растерзание, это будет Мановски.

Через приоткрытую дверь Ларкин бросает взгляд на галерею портретов всех местных шерифов со времен основания округа. Рядом висит доска с фотографиями десяти самых опасных преступников, которых разыскивают в Соединенных Штатах. Забавное соседство!

Мановски снова садится. Ларкин смотрит на него прямо и дружелюбно – как всегда.

– Ладно, Боб, дадим заключение по делу Дэвида Уоррена. Но под вашу ответственность.

Глава 16

Пятница, 19 января

Он слушал меня вежливо, но с таким видом, словно не верил мне. В глаза ему смотреть было трудно – из-за очков с двойными стеклами, скрепленными шарнирами; иногда он приподнимал одну пару, как навес над глазами. Сложение у него было богатырское, но по виду не скажешь, что это сотрудник ФБР: бледно-зеленый костюм и полосатая рубашка, канареечная с зеленым. Я-то надел служебную форму, чтобы он видел, что я не кто-нибудь, а профессионал.

Его коллега.

– Мистер Уоррен, мы вмешиваемся только тогда, когда речь идет о незаконной торговле между штатами при обороте более пяти тысяч долларов, либо когда эти спекуляции влекут за собой смерть или похищение человека.

По-моему, он пересказал мне кодекс мелкого слуги порядка. Вот уж не ожидал, что нарвусь на такой прием! Я ведь в одиночку веду расследование, а уж у этих суперменов должно быть безошибочное чутье на подобные вещи. Но он даже не захотел вникать. Я начал нервничать.

– Послушайте. Я пришел сообщить вам, что замышляется крупное мошенничество. Я слышал, как эта троица говорила о меди, а на складе оборудования шахты лежат тонны труб из этого металла. Тот, которого называли Дугом, сомневался, но Хаски Джонс припугнул его. Я знаю этого Хаски, он шахтер. Несколько дней спустя после их спора в "Мустанге" я нашел в его вещах револьвер крупного калибра. Хаски из-за этого уволили. Вы же видите, все сходится.

Пока я говорил, работник ФБР начал что-то записывать. Наконец-то.

– Нам, конечно, известно, что в шахтах всегда происходят хищения, и мы принимаем соответствующие меры. Но мы не выявили связей местных криминальных элементов с соседними штатами. Этим обязан заниматься шериф.

Нет, они от меня так легко не отделаются! Я знаю, что ФБР нужна моя помощь. И я продолжил доверительным тоном:

– Я буду искать новые улики, а потом сообщу вам о них. Уверен, что некоторые стороны этого дела заинтересуют ФБР.

Чиновник отложил ручку и стал мне, как школьнику, читать мораль:

– Мистер Уоррен, я прошу вас забыть об этой истории. Если дело выйдет за рамки местного масштаба, мы затребуем досье у шерифа. А раз вам показалось, что один из этих людей в "Мустанге" заметил вас, то вам тем более опасно продолжать расследование. Нам не до того, чтобы обеспечивать вас личной охраной!

Зря я посвятил в это дело правительственного чиновника, лучше было сохранить все в тайне и самому разобраться с Хаски и его сообщниками. Этот субъект в зеленом костюме – всего лишь канцелярская крыса. Можно не сомневаться, что он ничего не предпримет. А если он вздумает действовать и поприжмет ворюг, то все заслуги припишет себе.

Я с вызовом посмотрел на него.

– Вы не сможете помешать мне выполнить мой долг, мистер агент ФБР!

Но на улице у меня громко заколотилось сердце и мне стало не по себе. Я осмотрелся. Вроде никто не видел, как я вышел из здания ФБР, и никто не увязался за моей машиной.

Глава 17

Вторник, 22 мая

Десять часов утра. Сегодня в кафе "Мустанг" собрались только полицейские, которые тихо переговариваются между собой.

При виде Адриана они замолкают и поворачиваются к нему: это Шеффилд из городской полиции, патрульные автострады Бест и Фримен, а также помощник шерифа Слим.

Ответив на приветствие, журналист не спрашивая разрешения усаживается за их стол: они все росли на его глазах.

Полицейские продолжают обсуждать свой план, несколько смущенные присутствием насмешливого газетчика: они охотятся за такой мелкой дичью, когда столько серьезных преступлений остаются нераскрытыми.

– Шериф, – говорит Слим, – хочет сцапать юнцов, которые нынче вечером устраивают "keg party"[5].

О предстоящей вечеринке шерифу Мановски донес высоконравственный папаша-стукач. Шериф попросил патрульных помочь, если подростки попытаются удрать по автостраде. Ему хотелось обойтись без городской полиции, глава которой, Марвин, с превеликим удовольствием отказал бы ему в содействии. Тем не менее Шеффилд из муниципальной полиции был сейчас здесь.

Разные службы прекрасно ладят между собой. И в случае необходимости сотрудничают за спиной у своего начальства, украдкой посмеиваясь над их ребяческими раздорами, которые потешают весь город. Никто не может помирить Кэла Марвина и Боба Мановски, конфликтующих по любому ничтожному поводу, хотя от этого страдает дело.

В Рок-Ривере и окрестностях только шестеро муниципальных полицейских имеют право на преследование преступников. Патрульным разрешается лишь записывать номера не местных машин. Легковым автомобилям, которые задерживаются в Вайоминге более, чем на месяц, разрешено приобретать номерные знаки штата. Это вменяется в обязанность всему грузовому транспорту, даже следующему транзитом, так что кабины грузовиков разукрашены отметинами всех штатов, которые они уже проехали.

Адриан прислушивается к разговору, иронично улыбаясь и делая мелкие затяжки. Он-то помнит, как все эти стражи порядка мальчишками забирались в какое-нибудь укромное местечко в горах, разжигали костер и напивались в стельку, вылакивая до дна бочонок с пивом, в честь которого подобные вечеринки и окрестили "keg party"[6]. He столько потому, что им так уж нравилось напиваться, а просто в знак протеста. Совсем, как те подростки, на которых они готовят облаву сегодня вечером.

Адриан сдвигает очки на лоб и потирает веки большим и средним пальцами.

– Зачем так сурово наказывать этих мальчишек? Ведь через неделю будет принят закон, который разрешит потреблять спиртное не с двадцати одного, а с восемнадцати лет. Может, лучше заняться поиском тех двух преступников, что сбежали из вашего бункера, и расследовать до сих пор нераскрытые убийства?