Джордж Элиот - Миддлмарч

• Название: Миддлмарч
• Автор: Джордж Элиот
• Жанр: Проза

---

- Довольно высок, темноволос, умен... хорошо говорит, но, на мой вкус, немножко как самодовольный педант.

- Я никогда не могла понять, что ты подразумеваешь под словами "самодовольный педант", - сказала Розамонда.

- Человека, который старается показать, что у него обо всем есть свое мнение.

- Так ведь, милый, у докторов и должны быть мнения, - заметила миссис Винси. - Их для того и учат.

- Да, маменька, - мнения, за которые им платят. А самодовольный педант навязывает вам свои мнения даром.

- Полагаю, мистер Лидгейт произвел большое впечатление на Мэри Гарт, произнесла Розамонда многозначительным тоном.

- Право, не знаю, - ответил Фред с некоторой мрачностью, встал из-за стола и, взяв роман, который принес с собой из спальни, бросился в кресло.

- А если ты ей завидуешь, - добавил он, - то бывай почаще в Стоун-Корте и затми ее.

- Я бы хотела, чтобы ты не был таким вульгарным, Фред. Если ты кончил, то позвони.

- Но твой брат сказал правду, Розамонда, - начала миссис Винси, когда служанка убрала со стола и ушла. - Очень грустно, что ты не можешь заставить себя чаще бывать у дяди. Он же гордится тобой и даже приглашал тебя жить у него. Ведь он много мог бы сделать не только для Фреда, но и для тебя. Бог видит, какое для меня счастье, что ты живешь дома со мной, но ради пользы моих детей я найду силы с ними расстаться. Теперь же, надо полагать, ваш дядя Фезерстоун уделит что-то Мэри Гарт.

- Мэри Гарт терпит жизнь в Стоун-Корте, потому что служить в гувернантках ей нравится еще меньше, - сказала Розамонда, складывая свое рукоделие. - А мне не нужно никакого наследства, если ради него я должна сносить кашель дядюшки и общество его противных родственников.

- Он не жилец на этом свете, душечка. Я, конечно, не желаю ему смерти, но при такой астме и внутренних болях следует надеяться, что он найдет отдохновение на том свете. И Мэри Гарт я ничего дурного не желаю, но справедливость есть справедливость. За своей первой женой мистер Фезерстоун никаких денег не взял, не то что за моей сестрой. А потому у ее племянников и племянниц меньше прав, чем у племянников и племянниц моей сестры. И правду сказать, Мэри Гарт до того некрасива, что ей только гувернанткой и быть.

- Тут, маменька, с вами не все согласятся, - заметил мистер Фред, который, по-видимому, был способен и читать и слушать одновременно.

- Что же, милый, пусть даже ей и будет что-нибудь завещано, человек ведь женится на родне жены, а Гарты живут мизерно, хоть во всем себе отказывают, - сказала миссис Винси, искусно обходя скользкое место. - Ну, я не стану больше мешать твоим занятиям, милый. Мне надо кое-чего купить.

- О, таким занятиям Фреда помешать трудно, - сказала Розамонда, тоже вставая. - Он ведь просто читает роман.

- Почитает-почитает, да и возьмется за латынь, - примирительно сказала миссис Винси, погладив сына по голове. - В курительной для этого камин затоплен. Ты ведь знаешь, Фред, милый ты мой, что этого хочет твой отец, а я ему все время повторяю, что ты позанимаешься, вернешься в университет и сдашь экзамен.

Фред взял руку матери и поцеловал ее, но ничего не ответил.

- Наверное, ты сегодня на верховую прогулку не собираешься? - спросила Розамонда, когда миссис Винси вышла.

- Нет. А что?

- Папа разрешил мне теперь ездить на караковой.

- Если хочешь, можешь поехать со мной завтра. Только помни, что я поеду в Стоун-Корт.

- Я так мечтаю о верховой прогулке, что мне все равно, куда мы поедем.

На самом же деле Розамонда очень хотела поехать именно в Стоун-Корт.

- Послушай, Рози, - сказал Фред, когда она была уже в дверях, - если ты будешь сейчас музицировать, то я часок с тобой поупражняюсь.

- Только не сегодня!

- А почему не сегодня?

- Право, Фред, мне хотелось бы, чтобы ты вообще бросил флейту. Когда мужчина играет на флейте, у него такой глупый вид! И ты все время фальшивишь.

- Я расскажу следующему вашему ухажеру, мисс Розамонда, как вы любите оказывать людям одолжения.

- А почему я должна оказывать тебе одолжения, слушая, как ты играешь на флейте, а не ты мне, бросив играть на ней?

- А почему я должен брать тебя с собой на верховую прогулку?

Этот вопрос оказал необходимое воздействие, так как Розамонда не собиралась отказываться от задуманной поездки.

И Фред, добившись своего, почти час разучивал "Ar hyd у nos", "О горы и долины" и прочие любимые мелодии, содержавшиеся в его "Самоучителе игры на флейте", с большим рвением и неукротимой надеждой извлекая из инструмента довольно хриплые завывания.

12

Какую он измыслил штуку,

Не знал Жервез.

Джеффри Чосер (*44),

"Кентерберийские рассказы"

Путь в Стоун-Корт, куда на следующее утро отправились верхом Фред и Розамонда, вел через живописные луга, разделенные живыми изгородями, которые все еще сохраняли свою пышную красоту и манили птиц коралловыми ягодами. И каждый луг выглядел по-своему для тех, кто с детства знал каждую их особенность: осененный шепчущимися деревьями пруд в конце одного, где трава была особенно густой и зеленой, а посреди другого развесистый дуб, в тени которого трава почти не росла; пригорок с высокими ясенями; рыжий откос над заброшенным карьером, отличный фон для густых зарослей репейника; крыши и риги фермы, куда как будто не вело никакой дороги; серые ворота и забор, опоясывающий опушку соседнего леска, и ветхая лачужка, чья старая кровля словно сложена из мшистых холмов и долин, чарующих удивительной игрой света и теней, - вырастая, мы отправляемся в дальние путешествия, чтобы увидеть такие же холмы и долины, правда, много больших размеров, но не более красивые. Все это слагается в ландшафт Средней Англии, радующий душу ее уроженцев - они гуляли здесь, едва научившись ходить, а может быть, запомнили каждую подробность, стоя между колен отца, правящего неторопливо трусящей лошадью.

Однако дорога, хотя и проселочная, была превосходна, ибо Лоуик, как мы уже убедились, не был приходом с ухабистыми проселками и бедными арендаторами, а Фред и Розамонда, проехав две мили, оказались в пределах Лоуика. До Стоун-Корта оставалась еще миля, но уже через полмили они увидели дом, который словно бы не вырос в каменный дворец только потому, что с левого его бока вдруг появились хозяйственные службы и ему пришлось остаться просто добротным жилищем джентльмена-фермера. С этого расстояния он производил особенно приятное впечатление, так как группа островерхих хлебных амбаров создавала симметричное дополнение к аллее прекрасных каштанов справа.

Вскоре на кругу перед парадным крыльцом уже можно было различить какой-то экипаж.

- Ах! - воскликнула Розамонда. - Неужели это кто-нибудь из ужасных дядюшкиных родственников?

- Ты совершенно права. Это двуколка миссис Уол - последняя желтая двуколка на свете, думается мне. Когда я вижу миссис Уол в ее двуколке, я начинаю понимать, почему желтый цвет где-то считается траурным. У этой двуколки, по-моему, более похоронный вид, чем у любого катафалка. Впрочем, миссис Уол всегда носит черный креп. Как это она умудряется, Рози? Ведь не может быть, чтобы ее родственники непрерывно умирали.

- Не имею ни малейшего представления. Она даже не евангелистка, сказала Розамонда задумчиво, словно принадлежность к этому религиозному толку могла объяснить вечный черный креп.

- И ведь она не бедна, - добавила Розамонда после некоторого молчания.

- Еще бы! Они богаты, как ростовщики, и Уолы, и Фезерстоуны. То есть они из тех, кто скорей удавится, чем потратит лишний фартинг. И тем не менее они кружат возле дядюшки, точно вороны, и трепещут при мысли, что хоть один фунт уплывет мимо их рук. Но по-моему, он их всех терпеть не может.

Миссис Уол, которая вызывала у своих дальних свойственников чувства, столь мало напоминающие восхищение, в это самое утро заявила (отнюдь не решительно, а тихим, ничего не выражающим голосом, словно сквозь вату), что не хотела бы, чтобы они были о ней "доброго мнения". Она напомнила, что сидит у очага собственного брата и что прежде, чем стать Джейн Уол, двадцать пять лет была Джейн Фезерстоун, а потому не может молчать, когда именем ее брата злоупотребляют те, кто не имеет на него никакого права.

- На что это ты намекаешь? - спросил мистер Фезерстоун, зажав трость между колен и поправляя парик. Он бросил на сестру проницательный взгляд и закашлялся словно его обдало ледяным сквозняком.

Миссис Уол пришлось ждать с ответом до тех пор, пока Мэри Гарт не подала ему смягчающий сироп и приступ кашля не прошел. Поглаживая золотой набалдашник трости, мистер Фезерстоун угрюмо смотрел на огонь. Огонь пылал ярко, но лицо миссис Уол сохраняло лиловатый знобящий оттенок - лицо это с глазами-щелочками не выражало ничего, как и голос, и даже губы почти не шевелились, когда она говорила.

- Где уж врачам вылечить такой кашель, братец. Вот и я так же кашляю, ведь я ваша сестра и по конституции и во всем остальном. Но, как я уже говорила, очень жаль, что дети миссис Винси такие распущенные.