Мирча Элиаде - Девица Кристина

• Название: Девица Кристина
• Автор: Мирча Элиаде
• Издательство: Критерион
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-901337-01-8

Мирча Элиаде — продолжатель того направления в литературе, которое принято называть «фантастическим реализмом» и у истоков которого стояли Гоголь, Эдгар По, Достоевский... Бытовые подробности соседствуют в новеллах М.Элиаде с фантастическими образами, отчего грань между явью и вымыслом стирается, а читатель оказывается втянутым в некую новую реальность.

---

— Господин Назарие, университетский профессор, гордость румынской науки!

Г-н Назарие глядел в пол. Ему по-прежнему казалось, что длится дурной сон. Нервы шалили, к тому же одолевала усталость. Пожав доктору руку, он сел на свое место. Его поразило лицо Егора — белое как мел, с глубокой синевой под глазами, и он попенял себе за то, что ушел с утра в поле, в курганы за селом, не повидав товарища. А теперь вот его не узнать. Г-н Назарие искал глаза Егора — понять по ним, что могло случиться. Но Егор глаз не поднимал — то ли был слишком подавлен, то ли просто занят своими мыслями.

— Господин профессор приехал в наши края на археологические раскопки, — завела беседу г-жа Моску. — Для нас большая честь принимать такого гостя...

— Обнаружили что-нибудь заслуживающее внимания, господин профессор? — поинтересовался доктор.

— О, мы едва начали... — нехотя ответил г-н Назарие.

Симина разочарованно посмотрела на него, профессор явно не собирался разражаться длинной и пылкой речью, а всего лишь спросил, чуть ли не с укором глядя на медика:

— Как вы нашли нашу больную?

Доктор непроизвольно пожал плечами, но тут же опамятовался. Провел рукой ото лба к макушке, как бы сам ужасаясь, что это его череп так гладок и гол, и нерешительно промямлил:

— Одним словом не определишь... В любом случае, ничего, что внушало бы опасения. Анемия и, возможно, начало гриппа; впрочем, гриппа довольно редкой разновидности... Я даже подумал сначала, не малярия ли...

Он говорил, спотыкаясь на каждом слове, с паузами после каждого предложения. «Ему, похоже, сейчас не до больных», — подумал г-н Назарие, невольно оглядывая охотничий костюм доктора. Тот перехватил его взгляд и покраснел.

— Вас, может быть, удивляет эта куртка, — сказал он, теребя на ней пуговицу. — Но она очень удобная... И потом, я подумал, такие прекрасные деньки, недурственно было бы... Я, знаете, не то чтобы заядлый охотник, но люблю иногда пройтись по полям с ружьецом... Мы, интеллектуалы... да вы лучше меня знаете, какая у нас жизнь, редко когда удается... У меня, правда, нет охотничьей собаки, а так, одному, это, конечно, не то...

И он, совсем смешавшись, принялся за еду. Г-н Назарие уже давно смотрел в тарелку.

— Когда же вы пойдете на охоту, господин доктор? — деликатным голоском осведомилась Симина.

Доктор неопределенно развел руками. Но он был очень рад, что хоть кто-то поддержал тему охоты. Он боялся показаться смешным, скомпрометировать себя в глазах этого общества, хотя и довольно-таки странного.

— А меня вы с собой не возьмете? — загорелась вдруг Симина. — Я никогда не была на охоте... Мне так хочется поохотиться или хотя бы посмотреть...

— Почему же нет? Буду весьма и весьма рад, — отвечал доктор.

Егор медленно перевел взгляд с г-жи Моску на Симину.

— Совсем ни к чему маленькой девочке ходить на охоту, — сказал он строго. — Смотреть, как умирают ни в чем не повинные звери. Слишком много крови...

При последних словах он в упор взглянул на Симину, но та не проявила ни малейших признаков беспокойства. Опустила глазки, как положено благовоспитанной девочке, когда ее распекают взрослые. И ни на секунду не дала Егору понять, что его слова имеют для нее и другой, недоступный присутствующим смысл.

— И правда, это, наверное, не самое подходящее зрелище для ребенка, — примирительно подхватил доктор. — Вот когда барышня вырастет большая...

Симина, по своему обыкновению, усмехнулась. Г-н Назарие различил в ее едва заметной усмешке торжество и презрение. Он начинал бояться эту девочку. Его приводил в смущение, а порой и парализовывал Симинин взгляд, дерзкий и уничтожающий, выражение ледяного сарказма, неприложимого к столь ангельскому лику.

— Я рад, что наша милая Санда скоро поправится, — заговорил он, чтобы нарушить молчание. — И заставит господина художника поработать кистью.

Егор просиял, обернувшись к нему. Но все же у него подрагивали губы и в лице была необыкновенная бледность. «Как это никто не замечает, что с ним», — еще раз удивился г-н Назарие, но, перехватив жесткий, проницательный взгляд Симины, залился краской. Она как будто услышала его, прочла его мысли. «Симина заметила, она одна все понимает», — в волнении подумал г-н Назарие.

— Несколько дней, и она поправится, так ведь, доктор? — спросил Егор.

Доктор пожал плечами, но мину сделал вполне бодрую.

— А как же охота? — вдруг спросила г-жа Моску. — Вы ничего не рассказали нам про охоту. И потом, я сгораю от нетерпения отведать дичи. Сколько новых ощущений, дичь — что может быть лучше!

На миг она воодушевилась, руки затрепетали, как бы предвкушая прикосновение к чудесным охотничьим трофеям.

Только тут Егор заметил, что в дверях столовой обосновалась кормилица. За обедом подавала какая-то новая прислуга. «Возможно, она за ней просто присматривает», — подумал Егор себе в успокоение. Ему совсем не нравилось, что кормилица явилась сюда. У него было гадкое чувство поднадзорности: он читал издевку в кормилицыных глазах, улавливал, как они с Симиной переглядываются, как будто знают, что с ним происходит по ночам...

— Милостивая государыня, — с пафосом начал доктор. — Должен вам признаться, что в охоте я дилетант. Все же я льщу себя надеждой...

В эту минуту кормилица подкралась к стулу г-жи Моску и выпалила:

— Большая барышня за вами послали.

— Что же ты стоишь тут и молчишь! — в сердцах крикнул на нее Егор, вскакивая.

Кормилица вместо ответа только стрельнула глазами в Симинину сторону и поджала губы. Г-жа Моску поднялась с растерянным видом. Но Егор уже выбежал из столовой, не дав ей вымолвить ни слова.

* * *

Санда с покорным видом лежала высоко на подушках. Она вздрогнула, увидев входящего Егора.

— Что случилось? — с порога спросил он.

Санда молча смотрела на него с бесконечной любовью и страхом — слишком велико было это счастье и слишком поздно оно пришло к ней.

— Ничего не случилось, — слабым голосом сказала она, наконец. — Я хотела видеть маму... — И добавила она быстро: — Чтобы она мне почитала.

Егор возмутился: «Ложь без всякой логики, сама себя выдает... С утра ее утомляло чтение, а сейчас ей, видите ли, хочется послушать стихи, для этого она отрывает мать от обеда...»

— Госпоже Моску здесь нечего делать, — резко сказал он. — По крайней мере сейчас.

Он прикрыл за собой дверь и повернул ключ в замочной скважине. Его бросило в краску от собственной смелости, но решение было принято. Он должен все узнать, любой ценой...

— Ну, говори, прошу тебя, — ласково приказал он.

В глазах Санды мелькнул ужас. Столько мыслей проносилось в голове, столько чувств — она спрятала лицо в ладонях. Минуту спустя рука Егора легла ей на лоб.

— Говори же, родная моя, — тихо просил он.

Санда не отрывала ладоней от лица. Дыхание ее стало судорожным, плечи тряслись.

— Ведь и я должен тебе многое сказать, — продолжал Егор. — Доктор посвятил меня в тайну твоего недомогания...

Санда встрепенулась, подняла голову и пытливо заглянула ему в глаза.

— Но прежде, — продолжал он, — я хотел спросить у тебя одну вещь. Ты часто видишь Кристину? Я имею право спросить, потому что я ее — вижу...

Санда потеряла бы сознание, если бы Егор не склонился над ней, не стиснул с силой ей руки. Боль от этого пожатия причащала к жизни.

— ...Я ее вижу, — снова заговорил Егор, — как вы все тут. Но это безумие, Санда, долго не продлится. Вампиру надо пронзить сердце, и я это сделаю!..

Он сам содрогнулся от звуков своего громоподобного голоса. Слова слетали с губ как бы помимо его воли. Еще минуту назад он не собирался так открыто, так беспощадно говорить с Сандой.

— Я думала прежде всего о тебе, любовь моя, — угасающим голосом вдруг проговорила она. — Ты-то ни в чем не виноват, по крайней мере ты должен спастись, уехать отсюда как можно скорее.

— Однако вчера ты просила меня остаться, — заметил Егор.

— Это мой грех, — ответила Санда. — Если бы я могла предположить... но во мне говорила любовь, Егор, я люблю тебя...

Она расплакалась. Егор отпустил ее руки и погладил по голове, по щекам.

— И я люблю тебя, Санда, и ради твоего же блага...

— Нет, не делай ничего, Егор, — прервала она его. — Нам обоим будет только хуже... Тебе особенно... Я за тебя беспокоюсь. Тебе надо уехать, уехать как можно дальше отсюда. Я потому и позвала маму — сказать ей, что ты... что ты в ее отсутствие вел себя со мной... дерзко... Что тебя нельзя больше пускать ко мне в комнату... В общем, чтобы тебе указали на дверь...

Она заплакала еще отчаянней. Егор выслушал ее спокойно, так же ласково, по-братски гладя по голове. Он был готов воспринять самую чудовищную, самую убийственную весть. Но Кристина приказала всего-навсего выгнать его. «И Санда полагает, что делает это для моей же пользы, что так она меня спасет...»